Я никогда не страдала повышенным уровнем безрукости и прекрасно справлялась с раскладыванием пищи по тарелкам. А магически заряженные кастрюли, в которых еда хранилась, пока мы о ней не вспоминали, не давали ей остыть. Вот мытье посуды я полностью свалила на напарника, потому что моя кожа портилась от местной воды и чистящих средств даже в перчатках.
— Например, под горничную, — согласился Эрик. — А из окна незаметно вылезти даже вечером сложно, я там осмотрелся между делом. Та самая комната на третьем этаже, так что сползать пришлось бы по водосточному желобу. Он там рядом, только руку протяни. Но для этого окно спальни должно было быть открыто, а оно, судя по сделанным запечатлениям, было закрыто.
Добытое мной днем дело графа… Рауля… я переслала на магический накопитель Эрика, догадываясь, что материалы оттуда смогут ему пригодиться. Хотя бы те же запечатления. И оказалась права.
— Значит, остается два варианта: переодеться горничной и скрыться под шумок или быстро и незаметно прошмыгнуть по черному ходу еще до того, как шум начался, — сделала я логичный вывод.
— Угу… и потом заявиться через парадный, — хмыкнул Эрик, покосившись на Рауля. — Так что первым делом нам надо доказать, что вы или провернули такой трюк, или не могли его провернуть. Итак?..
— Сапоги быстро сменить у меня бы не вышло, а на улице в тот день шел ливень, — как-то устало процедил граф. Вероятно, он рассказывал о сапогах уже не раз и не два.
Аппетит, кстати, к нему вернулся, но очень слабенький. Ел он скорее из необходимости, чем ради удовольствия. Зато при виде вина из недопитой мной днем бутылки оживился и быстро влил в себя пару бокалов. Я проводила их жалостливо-сочувствующим взглядом, скрытно предназначавшимся графу.
— Могли скинуть, прокрасться босиком, потом надеть… — предположил Эрик, привычно разбирая все возможности, даже те, в которых Рауль выглядел бы циничным продуманным убийцей. Часто, чтобы защитить нашего клиента, приходилось отбрасывать всякую тактичность. Конечно, в основном мы работали с кражами и пропажами. В рабочем квартале предпочитали убивать в пьяной драке или в семейной ссоре. Маньяков мы честно оставляли министерству правопорядка, это не наш уровень. А хитрые, изворотливо-продуманные убийства тут встречались редко. Но ничего, справимся… Надо справиться!..
— Гениально! Ворваться в спальню к брату в сапогах, а потом попросить Георга с Алисой подождать, пока я разуюсь, — недовольно буркнул Рауль. — А если бы я крался босиком по коридору, то носки были бы грязные. Там до меня еще кто-то в сапогах прошел, а полы помыть еще не успели. Но вряд ли кто-то запечатлел мои носки или записал что-либо об их состоянии.
— А вот это вы зря! Должна быть подробная опись имущества… — Я отодвинула пустую тарелку, вытерла руки салфеткой и принялась пальцем перелистывать загруженные в накопитель документы, пока не добралась до нужного. — Вот! «Носки белые, особых примет нет», так что будем считать, что не грязные. Иначе об этом бы намекнули.
Каждого заключенного, перед тем как отправить в камеру, раздевают полностью, изучают всю одежду, составляют ее опись, убирают опасные, по мнению тюремщиков, вещи и аккуратно утаивают дорогие. Потом позволяют одеться в то, что осталось, и отправляют в застенки.
— Кстати, а перчатки на вас были? — Я выразительно посмотрела на Рауля, так как дорогих перчаток из паучьего шелка в описи вещей не наблюдалось.
— Нет, я их скинул сразу, как влетел в спальню и увидел тела Георга и Алисы. Хотел считать с двери воспоминания…
— С двери?! — мы с Эриком произнесли это хором, не сговариваясь. И только потом я дополнила: — Значит, вы не совсем как принц?.. Не по живым, и даже не по неодушевленным объектам, а совсем… по вещам? — И закончила на оптимистично-позитивной ноте: — Странно, что вас не придушили в детстве!
Действительно странно. Даже дитя королевской крови с такими способностями опасно, а уж обычный граф… Ведь стоило ему прикоснуться к любому предмету, как он тут же узнавал все яркие события, запомнившиеся этой вещи. Все!..
— На самом деле, леди, способности психометриков сильно преувеличены, — с некоторым сожалением признал Рауль. — Те, кто считывает воспоминания с живых, могут наблюдать самые эмоциональные, самые яркие их переживания, но это далеко не всегда нудные политические разговоры. Обычно это или любовь, или ссора, или стресс… Что-то важное, запоминающееся. С вещами то же самое, но еще сложнее. Предсказать, что окажется важным для стола в кабинете, а что — для стула, стоявшего с ним рядом, невозможно. А в первые секунды, нечаянно задев предмет кончиками пальцев, я ощущаю именно самые-самые, буквально светящиеся у него в памяти события. Я очень надеялся, что дверь запомнила того, кто выстрелил. Но первые ее воспоминания были о другом, а копнуть глубже мне уже не дали.
— Значит, нам надо пробраться в спальню и дать вам поговорить с дверью, — самоуверенно объявила я.
Глава 8. Первая тайна раскрыта
Психометрик по предметам — опасная редкость. В наших семьях, объединенных общим ментальным даром, последний раз подобная магическая способность проявлялась лет так двести назад, и одаренный ею маг умер, не дожив и до пятидесяти. Его убили. Причем убийство раскрыто так и не было, или все аккуратно закрыли на него глаза, а это означало, что убийца — кто-то из аристократической элиты.
С таким даром, как у Рауля, легко узнать что-нибудь сверхсекретное, даже не осознав, что именно узнал. И все, едва тебя в этом знании заподозрили — пиши завещание, если успеешь.
Обычно, под неодушевленными объектами, когда речь идет о психометрическом считывание, подразумевают животных и растений. Ибо принято считать, что у них нет души. Но предметы не только неодушевленные, они «не живые». Не умершие, а изначально не жившие, если не углубляться в философию. Чтобы признать, что вещи могут обладать воспоминаниями и даже зачатками характера, придется шагнуть в теологические дебри, расширив свое сознание, балансируя при этом на грани помешательства. А графу пришлось не просто признать и осознать этот факт, но и выживать с ним почти тридцать лет!
Хотя, если честно, то все обладатели считывающей ментальной магии постоянно рискуют. Узнал тайну, заподозрил заговор, обнаружил, что рядом с тобой маньяк или предатель… И никакой коронованный родственник тебя уже не спасет, особенно если ты его секреты и выяснил, нечаянно или нарочно.
Страшный опасный дар, требующий бережного к себе отношения и необычайно развитых актерских талантов. Особенно трудно тем, кому для взаимодействия с даром не нужны посредники. Кому хватает взгляда или прикосновения. Но обычно мы все же работаем с одушевленными или хотя бы с живыми объектами. Моя троюродная кузина умеет общаться с цветами и деревьями. А те могут выболтать очень много, особенно учитывая их корневую систему, разносящую сплетни далеко от того места, где они были подслушаны. Она, точно так же как и принц, нередкий гость в министерстве правопорядка. Ее иногда приглашают помочь, если преступление совершено на природе.
