Она сглотнула, почувствовав, как сердце учащенно забилось, снова взглянула на его лицо и тут же ахнула и залилась всеми оттенками алого цвета, потому что он смотрел на нее насмешливо и с интересом. Ей захотелось провалиться сквозь землю. Лучше умереть, чем быть пойманной на разглядывании его с таким жадным, бесстыдным желанием.
— Так вы не спите, — сказал он.
— Нет.
— Я не хотел вас будить.
— Ничего.
— Я подумал, что составлю вам компанию за трапезой.
— Ничего, — повторила она, не в состоянии встретиться с ним взглядом.
— Есть в одиночку… — он поискал слово, — очень одиноко.
Тут она все же взглянула на него. Она просто не могла представить Бретта одиноким, но ведь также трудно было представить его вдрызг пьяным. Или маленьким мальчиком, которого продала собственная мать…
Он ободряюще улыбнулся, она попыталась улыбнуться в ответ.
Бретт поставил поднос ей на колени и снял крышки с блюд. После дня, проведенного в постели, Сторм совсем не хотелось есть. Она только попробовала еду.
— Вам нехорошо?
— Нет, отлично. Он вгляделся в нее:
— Обычно вы едите с завидным аппетитом.
Она подумала, не оскорбиться ли ей.
— Я проспала почти весь день.
— Я знаю, Бетси мне сказала.
Она понимала, что он знает. Она уже собиралась отодвинуть поднос, как заметила на нем маленькую, обернутую в бумагу коробочку.
— Что это?
Он пожал плечами.
Сторм взглянула на него, потом сорвала обертку — шоколадные конфеты! Она обожала шоколад. Он был редким лакомством, событием, случавшимся раз в год, и она прямо-таки взвизгнула от восторга.
— Это всего лишь конфеты, — сказал он, но не смог сдержать улыбку.
— Я так люблю шоколад, но мне никогда не достается. Спасибо! — Оживившись, она бросила в рот шоколадку. — Хотите?
— Нет, спасибо. Как просто, — пробормотал он, изумленно покачав головой. — Можно мне немного побыть с вами?
Она заколебалась, желая сказать «да», смущенная тем, что вовсе не против, но слишком гордая, чтобы признать это, и только пожала плечами.
Он стал выкладывать ей местные новости и сплетни. Сэм Хендерсон, недавно приехавший из Нью-Йорка, вложил деньги в тысячу акров к северу от города для виноградников. Все решили, что он псих. «Эмпориум» Поттера продан, но никто не знает кому. Прошлой ночью завязалась крупная драка в третьеразрядном салуне, в результате погибло двое и пятеро серьезно ранены. Барбара Уоткинс — в положении, за Леанной Сен-Клер ухаживает Джеймс Брэдфорд, завтра вечером будет вечеринка у Деноффов, но, конечно, теперь они не смогут пойти. Он встретил Пола и рассказал ему о несчастном случае, и Пол собирается навестить ее, как только будет можно, через пару дней.
— Вы рассказали ему? — в ужасе ахнула Сторм.
— Я сказал, что вы упали с лошади.
Сторм глядела на него как на сумасшедшего.
— Я также наткнулся на Гранта и рассказал ему то же самое, и они оба досмотрели на меня с тем же выражением. Я все-таки думаю, им незачем знать, что произошло на самом деле.
— Имея в виду, что я упала с дерева вашей любовницы.
— Да.
Достигнутое взаимопонимание вдруг исчезло, и его сменило остро ощутимое чувство неловкости. Сторм показалось, что Бретт ждет от нее извинений. Она и извинится — когда рак свистнет.
Наконец он встал:
— Я не даю вам спать.
— Вы можете поехать к Деноффам без меня.
— Предпочту не ездить. — У двери он остановился: — Я загляну к вам утром.
— Желаю хорошо провести время. — Эта реплика, поданная весьма язвительным тоном, вырвалась у нее сама собой.
Он уже собирался открыть дверь, но остановился и повернулся к ней:
— Что это значит?
Ей показалось, что он понял. Никогда еще он не слышал от женщины такой издевки, но когда он взглянул на Сторм, вид у нее был ангельский. Если не считать того, что ее глаза метали сапфировые искры.
— Это значит, что я желаю вам хорошо провести время, — вспыхивая, сказала она нормальным тоном.
— Что это значит конкретно, черт побери? Она вздернула подбородок:
— Это значит, что мне точно известно, куда вы направляетесь.
— О! — холодно произнес он.
— Да.
— Так просветите меня, куда я иду, по-вашему, — резко приказал он.
— К ней.
У него задергалась щека.
— Но мне это безразлично, я даже рада. Лишь бы вы оставили меня в покое.
Он сосчитал до десяти, потом продолжил до двадцати.
— К вашему сведению, — медленно произнес он, — я направляюсь вниз, в кабинет, чтобы прочесть несколько документов, до которых у меня не дошли сегодня руки, потому что утром я потратил целый час на то, чтобы принести вам завтрак. — Его глаза загорелись гневом.
На мгновение она лишилась дара речи, а он, теряя с трудом обретенное самообладание, добавил:
— Почему, Сторм? Почему вы все время стараетесь вывести меня из себя? Зачем вам понадобилось вспоминать о ней? Зачем разрушать то хорошее, что только что было между нами?
— О! Разве она исчезнет, если о ней не вспоминать?
— Так вы этого хотите?
— Нет! — выкрикнула она, отлично понимая, что лжет. — Я посылаю вас к ней! Идите! Идите, спите с ней — мне наплевать.
Бретт стоял неподвижно, сжав кулаки. Возможно, вся чертова проблема именно в этом.
Она заплакала:
— Просто уходите… оставьте меня одну!
— С удовольствием, — сказал он и с грохотом захлопнул дверь.
Глава 12
— Марси!
Сторм никогда в жизни никому так не радовалась.
— О, Сторм, милая моя! — Они обнялись.
— Привет, Сторм, — из-за спины жены произнес Грант. — Оправились после своего падения?
Зная о близости между Грантом и Бреттом, Сторм вспыхнула, но тем не менее позволила поцеловать себя в щеку.
— Да, — выдавила она.
— Я оставлю вас одних, — сказал Грант. — Где Бретт, в кабинете?
— Понятия не имею, — с оттенком горечи произнесла Сторм.
— Неважно, я найду его. — Грант вышел.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Марси.
Сторм было ненавистно напоминание о существовании Бретта. Кстати, где же он? Где он был последние два дня? Три, если считать сегодняшний, который уже шел к концу. Она велела ему оставить ее в покое, но она и понятия не имела, что станет от этого рассерженной и несчастной и вообще будет так скверно себя чувствовать. После их последней стычки он ни разу не зашел к ней — ни разу!
