Cтраница 183
Наконец в 892 (1487) г. пала Малага, которую до последней возможности защищал храбрый зегрид Хамет (вероятно, арабское имя его было Ахмед); затем был побежден неутомимый Загалл в 895 (1489) г., и, наконец, в 896 (1491) г. христианское войско окружило со всех сторон Гранаду. Изабелла пожелала присутствовать при торжестве, которое случилось благодаря ее силе воли, и прибыла в лагерь своего супруга; она назвала Santa Fe, «святая вера», город, образовавшийся из хижин осаждавших войск, как некогда при осаде Толедо Абдуррахманом III; и уже к концу года Боабдиль, доведенный до крайности, решился сдаться. Была составлена капитуляция, согласно которой мусульманам было обеспечено прежде всего отправление религиозных обязанностей; магометанский эмир позаботился выговорить у христианских королей то же право и для евреев. После этого он 1 раби I 897 г. (2 января 1492 г.) торжественно вышел из «ворот закона» навстречу врагам и передал им столицу и государство.
Боабдилю была назначена в ленное владение местность Айдарах в Альнухарах (Загалл отправился в Тлемсен, где впоследствии и умер). Когда он, по пути туда, на повороте дороги бросил последний взгляд на Альгамбру, он разрыдался, и, говорят, мать его Айша резко упрекнула его: «Плачь теперь как баба, так как у тебя не стало храбрости защищаться как мужчина!» Еще теперь испанцы называют это место «последним вздохом мавра». Но недолго несчастный изгнанник оставался в Айдарахе: при помощи пройдохи визиря его сумели в 1493 (898/99) г. уговорить отправиться в Фец, где он прожил остаток своих дней. О том же, как вообще христиане соблюдали капитуляции по отношению к маврам (не говоря уже о евреях), можно справиться в делах святой инквизиции; это тот же сорт христианства, который был проявлен вскоре за тем Пизарро и Альмагро по отношению к безобидным подданным инков. Вторая вдова старика Абуль Хасана, Зорайя, снова крестилась и приняла свое старое имя — Изабелла. Детям ее был дан испанский герб, в котором был вписан старинный девиз их рода: «ла талиба илла'ллаху». Более резкого приговора над собственными делами, лучшего пророчества о той каре, которая по их вине ждала их народ, не могли бы придумать католические короли: «Нет победителя, кроме Бога»! Он же есть истина.
