Вот в общих чертах историческое развитие, предстоявшее владениям мусульман в течение следующего столетия. В центре и на востоке государства держится главная линия сельджуков в лице потомков Мелик-шаха, но власть ее все уменьшается. Постоянные споры о престолонаследии и междоусобицы мешают власти надолго сплотиться в одно целое, и она распределяется между наместниками и эмирами. Последние частью также принадлежат к дому повелителя, но не пользуются, благодаря этому, большей властью: частью они происходят из других турецких родов. Тут на первом плане находятся атабеги, «опекуны», то есть правители, которые являются покровителями и заместителями несовершеннолетних государей: эти правители, более чем в одной из распадающихся провинций, вскоре начинают играть роль западных майордомов или багдадских эмиров аль-умара и, наконец, выступают в качестве самостоятельных властителей в Мосуле, Азербайджане, Фарсе и Луристане
[90]. Благодаря захватам этих властителей, а также благодаря отделению багдадского халифата, который среди всеобщей смуты снова сложился в отдельное государство, территория, непосредственно подчиненная султану, становится все меньше; наконец, власть султана ограничивается одним персидским Ираком, да и то только номинально, после того как и восточные провинции сделались независимыми при преемниках турка Ануштегина, наследственных наместниках Хорезма. Эти новые государи, обыкновенно называемые хорезмшахами, устраняют наконец в 590 (1194) г. последнюю отрасль главной линии сельджуков и, хотя на самое короткое время, объединяют в большое персидско-турецкое государство большую часть прежнего царства сельджуков. Второю линиею сельджуков была линия Кирманская, происходившая от Кавурда, брата Альп Арслана, уже при Мелик-шахе пользовавшаяся некоторой независимостью от центрального правительства, а после смерти этого султана сделавшаяся вполне самостоятельною. При ней страна пережила эпоху спокойного процветания, которой не было подобной в тот период всеобщих смут, если не говорить о наместничестве Хорезма в узком смысле. До 565 (1170) г. государи этой линии, благодаря своей миролюбивой и вместе с тем деятельной политике, доставили государству внешнюю безопасность и внутренний порядок; впоследствии и здесь явились споры за обладание престолом; соседи напали на провинцию, в 594 (1198) г. хорезмийцы овладели Кирманом.
На крайнем западе, в Руме, как говорили восточные народы, то есть в тех частях Малой Азии, которые были покорены турками, держались сельджуки третьей линии, потомки Кутульмиша, на время оттесненные крестоносцами, византийцами и эмирами, но вскоре снова усилившиеся; они держатся не только временно, но, лишив власти данишмендов, а затем расширяя свои владения за счет византийцев, образуют значительное царство Икониум (Кония), как оно обыкновенно называется по своей будущей столице. Это государство играло главную роль в Малой Азии до времен монголов; распавшись же, оно образовало ряд мелких государств, и из него произошли османские турки, завоеватели Константинополя. Ранее всего ускользнули из рук Сельджукской династии Сирия и Месопотамия; часть эмиров этих провинций уже вскоре после смерти Мелик-шаха отказывались повиноваться своему наместнику Тутушу, затем все более и более стесняли его сыновей и, наконец, уже в 517 (1123) г. отняли последний остаток прежнего владения у его единственного внука, который, по крайней мере номинально, был повелителем Халеба. В этих провинциях разъединение было уже так значительно, как нигде до времен монголов; Сирия на время сплотилась только благодаря захвату ее мосульскими атабегами, а затем под властью энергичного Саладина, но потомки последнего снова восставали друг против друга, пока власть их не была уничтожена преемниками Чингисхана.
Из главных частей, на которые распалось государство после смерти Мелик-шаха, очерк наш совершенно исключает одну и отчасти также две другие. О линии Кирманской, кроме сделанной уже общей характеристики, говорить не стоит; а судьбы Сирии и Месопотамии, так же как развитие царства Икониума, так неразрывно связаны с историей Крестовых походов и Византийской империи, что история этих провинций рассматривалась в относящихся к этим вопросам выпусках Allgemeine Geschichte Онкена
[91]. Поэтому для этих провинций мы ограничимся лишь общим обзором, имея в виду отдать должную справедливость чисто исламским явлениям, и прежде всего геройским личностям Нуреддина и Саладина; но сначала мы проследим упадок главной линии сельджуков.
Глава 3
Разложение Сельджукского царства
Когда 16 шавваля 485 г. (18–19 ноября 1092 г.) султан Мелик-шах испустил дух, то Туркан-хатун скрывала смерть своего супруга до тех пор, пока тайно, через посредство своего Тадж аль-Мулька, не добилась того, что эмиры — не без подкупа их богатыми дарами — принесли присягу ее пятилетнему сыну Махмуду, а халиф утвердил его. Потом она отправилась в Исфахан с трупом Мелик-шаха, который и был похоронен в столице; а эмир Кербога прибыл туда тотчас после смерти повелителя, чтобы схватить и заключить в темницу четырнадцатилетнего
[92] Баркиярока, которого легко могли провозгласить султаном весьма многочисленные приверженцы прежнего визиря, Низам аль-Мулька. Кербога привел свое намерение в исполнение; но мать Баркиярока, естественно встревоженная судьбою своего сына, тем настоятельнее призвала на помощь партию Низама; царевич был силой освобожден из темницы и провозглашен султаном (485–498 = 1092–1104), и тогда междоусобная война сделалась неизбежной. Которой из обеих партий суждено было одержать в ней победу, в сущности безразлично. При всей своей энергии Туркан как женщина была зависима от своих эмиров, так же как зависел от своих эмиров и Баркиярок или, вернее, его визирь Ис аль-Мульк, сын Низама; дела должны были принять весьма плохой оборот.
Вначале Баркияроку повезло: при приближении Туркан войско его отправилось ей навстречу и дошло до Буруджирда, и так как некоторые эмиры султанши перешли на его сторону, то победа осталась на стороне Баркиярока (в конце 485 г. = январь 1093 г.); только с трудом достигли побежденные Исфахана, где подверглись долговременной осаде. Но окружающие молодого государя не сумели воспользоваться своим успехом достойным образом: визирь, ничтожный сын своего великого отца, и высшие сановники проводили время главным образом в пьянстве, самого же Баркиярока забавляли детскими играми; неудивительно поэтому, что при таком упражнении в своих обязанностях государя он остался на всю жизнь лишь игрушкой обстоятельств. Главным делом его двора было умерщвление Тадж аль-Мулька, взятого в плен при Буруджирде; впрочем, он заслужил этого, если его справедливо обвиняют в убийстве Низама. Во всем остальном дело окончилось мирным договором, по которому Туркан должна была сохранить за собой и своим сыном Махмудом Исфахан и Фарс, а Баркиярок — сделаться султаном и царствовать над остальными провинциями. Но когда последний овладел городами Мидии, нападение стало грозить ему с другой стороны: дяде его Тутушу, жившему в Дамаске, вздумалось заявить свои притязания на султанство, и он в союзе с Ягы Басаном Антиохийским, Ак-Сонкором Халебским и другими эмирами овладел Мосулом (486 = 1093 г.).
