Новым государем Газны они сделали Муызз ад-Дина и под его руководством направили в следующие годы все свои силы к покорению остальной части Газневидского царства, находившейся в Индии, и, по возможности, к распространению своей власти еще дальше этого. Подобно Махмуду Газневиду, Муызз составил свое войско из всевозможного бродячего люда: афганцев, гузов и турок. Последних он покупал тысячами, где только мог; из них двое турецких рабов, Тадж ад-Дин Ильдиз и Кутб ад-Дин Эйбек, вместе с его гуридским полководцем, Хусейн ибн Хармилем, или, вернее, еще до него, одержали самые большие победы. Первыми же и некоторыми из последующих походов Муызз руководил лично.
Несколько лет (570–571 = 1174/76) прошло в борьбе с народами, окружавшими проходы Кабула и Курама; но в 571 (1175/76) г. Муызз обратил свое оружие против самого Пенджаба. В то время власть Газневидов в Лахоре была уже поколеблена. Хосрау-мелик, последний представитель своего рода, был прямою противоположностью своего предка, первого Махмуда: он был любезный и безвредный человек, но отнюдь не властелин. Он походил на плохого покровителя Фирдоуси разве только тем, что и он покровительствовал поэтам; но турки и Гуриды были одинаково невосприимчивы к поэзии и умному разглагольствованию. В то время как Хосрау жил при своем дворе в Лахоре, в провинциях и зависящих от него индусских землях каждый наместник или раджа делал что ему вздумается; таким образом, нападающим не пришлось даже иметь дела с соединенными силами. В 571 (1175) г. пали Мултан, который снова находился во власти «карматов», и близко лежащий от него Утша; в 574 (1178) г. Муызз потерпел поражение в борьбе с раджой Нахравалы (севернее полуострова Гуджерата), но в следующие годы были сделаны значительные успехи; в 577 (1181) г. уже сам Лахор находился в опасности, в 578 (1182) г. была захвачена полоса земли к западу от Инда до его устьев, в 581 (1185/86) г. возобновлено нападение на столицу. Наконец в 582 (1186) г. Хосрау собрался отразить эти удары: он набрал войско из различных индусских племен и осадил Хусейна ибн Хармила в Сиалкоте, крепости, которая находилась в северной части Пенджаба и, предназначенная быть оплотом сделанных завоеваний, всегда была готова к обороне. Все было напрасно: Муызз пришел своим на помощь; Хосрау был заперт в Лахоре и в конце этого года или в начале следующего (582 или 583 = 1187) года должен был сдаться
[162], так как его подданные боялись решительной битвы. Он добился очень выгодных условий для себя и для своих, но их, конечно, не соблюдали. Последних потомков могущественного Махмуда повлекли в горную крепость в Гуре и здесь в 588 (1192) г. умертвили самым жалким образом по приказанию Гияса. Это не мешает позднейшим мусульманским историкам видеть в этих благородных братьях гордость ислама: ведь они были так же правоверны и так же стремились распространить истинную веру в Индостане, как какой-нибудь испанский конквистадор стремился к тому в Америке.
В 587 (1191) г. на старинном поле битвы Махмуда у Танесвары Муызз потерпел основательное поражение от могущественного раджи Притви из Аджмира и брата его, раджи города Дели. Но на следующий же год (588 = 1192 г.) он разбил наголову обоих и вместе с ними нескольких союзных индусских князей почти на том же месте; раджа города Дели пал в сражении, правитель же Аджмира после пленения был «отправлен в ад».
Теперь вся обширная равнина Ганга была почти беззащитна, и турецкие и афганские толпища могли свободно завладеть ею. Противодействие туземных королей, хотя часто и приводило к схваткам, все же не могло остановить напора исламских войск.
Уже в конце 588 или в начале 589 (1192) г. Кутб ад-Дин (шах вернулся тем временем в Газну) взял Дели и поселился в этом городе, который с этих пор оставался в течение целого столетия главным средоточием магометанского могущества на индийской почве; уже в 592 (1196) г. турецкий полководец заложил в ней основание большой мечети, которую живо начали строить и окончили уже через два года.
В начале 590 (1194) г. Кутб ад-Дин перешел через Джумну, в том же году Муызз снова вернулся в Индию и руководил лично завоеванием Каноджа и Бенареса; богатый браминский город был, конечно, основательно разграблен.
В скором времени, после усмирения восстания в Аджмире, где до поры до времени в качестве подчиненного правил водворенный сын Притви-раджи, и в этот округ был водворен мусульманский гарнизон. Весть о необыкновенном успехе этих походов, по всей вероятности, побудила всех, кто только мог носить оружие в Гуре, Афганистане и других находящихся под гуридским владычеством странах, участвовать в «священной войне», которая доставляла столь неизмеримую добычу: но, очевидно, нельзя было удержать царство, которое в скором времени должно было охватить почти половину всей Передней Индии, каким-нибудь десятком тысяч человек. К тому же источники прямо говорят о толпах жаждущих приключения добровольцев, которые наводняли страну наравне с регулярными войсками. Многие из них были из турецкого
[163] племени халджа, которое гнездилось в горах между Газной и Туром; один из предводителей его, Мухаммед ибн Бахтияр, напал со своими приверженцами в 590 (1194) г. на страну Бихар, расположенную к востоку от Бенареса. Он подчинил ее так быстро и окончательно, что уже в 591 (1195) г. мог двинуться дальше в Гаур, то есть верхний Бенгал; здесь он устроился совсем по-домашнему в главном городе Лахнавати
[164], в котором и его преемники царствовали довольно самостоятельно до 624 (1227) г. Кутб ад-Дин, которого шах провозгласил вице-королем Дели, распространил свои владения на восток присоединением Гвалиора (592 = 1196 г.), а в 593 (1197) г. напал уже на Нахравалу; последняя не была, однако, окончательно завоевана. После небольшого перерыва, в несколько лет, обусловленного, вероятно, предприятиями султана Гияса ад-Дина в Хорасане, Кутб ад-Дин завладел в 599 (1202/03) г. еще Калинджаром (к югу от Ганга); затем успехи мусульманского оружия на некоторое время приостановились: наступило время, когда новому государству предстояло завязать борьбу не на жизнь, а на смерть с царством Хорезма, в столь же кратковременный срок достигшим почтенных размеров.
Пока продолжались междоусобные войны между хорезмшахом Такашем и его братом, Султан-шахом, а Хорасан был раздираем на части князьями Нишапура, тузами и первыми двумя князьями, Гуриды поблизости таких враждующих между собой соседей чувствовали себя прекрасно. Седжестан, владетель которого давно уже признал свою зависимость от них, защищал их от нападений тузов на юго-западе, обладание же Балхом и Бамияном ставило Гуридов во фланг обеих неприятельских сторон. Они примыкали то к той, то к другой из них, стараясь поживиться побольше, в особенности укрепиться в Герате; после многих непрочных захватов, последнее и удалось им окончательно в 588 (1192) г. По смерти Султан-шаха деятельность Такаша 590–593 (1194–1197) гг. была сосредоточена в Мидии и Трансоксании; но затем частые столкновения между ним и Гияс ад-Дином и враждебные нападения то тут, то там начали предвещать серьезную войну между Хорезмом и Гуром. В это время умер Такаш (596 = 1200 г.), и Гияс счел этот момент благоприятным для того, чтобы неожиданно завладеть всем Хорасаном. Став во главе войска, он перешел с ним границу, завоевал в 597 (1201) г. Мерв, Серахс, Туе и Нишапур, прежде чем новый хорезмшах успел принять надлежащие предосторожности для предотвращения неожиданного удара.
