Из других владетелей персидских провинций, пользующихся менее сомнительной славой, я вместе с Куртидами из Герата, царство которых было довольно обширно, назову династию монгола Инджу, который был сначала наместником Фарса и сыновья которого теперь снова завладели этой страной; затем Музаффаридов, потомков одного перса Музаффара, который был полковым командиром при Газан-хане и сыну которого Мубариз ад-Дин Мухаммеду, в царствование Абу Саида в 719 (1319) г., удалось сделаться правителем округа Иезда (между Мидией, Фарсом и Кирманом). В 741 (1340) г. он отнял эту провинцию у монгольского наместника, все еще жившего в Кирмане, и не только сумел отстоять ее от нападений сына Инджу, Абу Исхака из Фарса, но завоевал себе в 754 (1353) г. Шираз, а в 758 (1357) г. Исфахан. В то же время и сам Абу Исхак попал в его руки; он велел убить его, не подозревая, что скоро и его собственная участь будет решена. Незаконный сын его Шах-Шуджа, который считал себя оттесненным и думал, что с ним дурно обращаются, напал на него вместе с другими одинаково недовольными родственниками и заключил его в тюрьму. По приказанию своего племянника и с согласия своего сына он был ослеплен (759 = 1358 г.) и, после неудачной попытки бежать, должен был провести целые годы в заточении, пока не умер в 765 (1363) г. Шах-Шуджа в конце концов, после различных столкновений, победил своих соумышленников по преступлению и других соперников. В качестве государя Фарса и Кирмана он в течение своего царствования, продолжавшегося до 786 (1384) г., играл немаловажную роль в распрях между монголами Багдада и Азербайджана; последние действия его правления выражали собой знаки покорности в отношении к приближающемуся Тимуру.
В конце Средних веков в истории Востока мы встречаемся с тремя известными личностями, носящими имя Хасан; для отличия их называют: Хасан-и-Бузург, Хасан-и-Кучук и Узун-Хасан, то есть Хасан Большой
[226], Хасан Малый и Хасан Длинный. Последний был одним из начальников туркменов, с которым мы встретимся еще позднее, а первые двое были монголы, с которыми мы, к сожалению, должны познакомиться ближе сейчас же. Большой был тогда начальником могущественного племени джелаир и управлял Малой Азией от имени иль-ханов; в той же стране тайно слонялся
[227] Малый, внук Чобана, сын Тимурташа, прежнего правителя этой провинции, в то же время зять Большого; он выжидал случая, который дал бы ему надежду поставить свой род на прежнюю высоту. Племя, к которому принадлежали Чобан и его потомки, сельдузы, жило еще в Азербайджане; как раз в то время, когда умер Абу Саид, угрожало новое нападение кипчаков Узбека, которое надо было предотвратить первым делом, поэтому ни двор, ни сельдузийские войска не дождались обычного созвания всех родоначальников, а самовольно избрали в ильханы Арпа-хана, одного из отпрысков из дома не Хулагу, а Тули, брата Хулагу. Это был человек смелый, который с находившимися в его распоряжении, поблизости от резиденции, войсками принудил войско Узбека к отступлению; тем не менее его выбор решил погибель государства. Так как он не был избран всеми племенами персидских монголов, а только сельдузами и их союзниками, то остальные отказались признать его, и скоро во всех концах и углах можно было найти своих ильханов. Сначала ойраты, имевшие родоначальником Али Падишаха, дядю Абу Саида, тогдашнего правителя Багдада, провозгласили правнука Бейдуса, Мусу, победили Арпа-хана в Карабахе, Северном Азербайджане, и убили пойманного во время сражения (736 = 1336 г.); потом Хасан Большой вместе с своими джелаирами провозгласил другого потомка Хулагу, Мухаммед-шаха, и одновременно с этим на дальнем востоке появился третий претендент на престол в лице Тогай-Тимура, которого считали своим главою эмиры Хорасана.
После различных столкновений между этими тремя (736–737 = 1336–1337 гг.), во время которых погибли Муса и его покровитель Али Падишах, в конце концов победа осталась за Хасаном Большим, хотя он вел дело и не без оскорбительного коварства. Он получил во владение оба Ирака и северные провинции, между тем как Тогай-Тимур сохранил за собой Хорасан с соседними землями, в особенности Мазендераном; тогда неожиданно (738 = 1338 г.) Хасан Малый, ловко сумевший стать во главе ойратов, лишившихся своего предводителя, напал из Малой Азии на Азербайджан, побил Большого, защитник которого, Мухаммед-шах, хотя и сражался храбро, но пал, и завладел столицей Тебризом. В конце концов оба Хасана — я не буду более приводить имен тех кукольных ильханов, которые один за другим быстро возводились и свергались, — поделили между собой северные и западные провинции, так что Малый царствовал в Тебризе, а Большой — в Багдаде. Южные и восточные округа не очень-то можно было отнять у их государей: Тогай-Тимура, Курта из Герата, Инджу, Музаффаридов и т. д.; Месопотамия и Курдистан также остались в руках своих прежних ленных владетелей, Малая Азия же подразделилась: одну половину ее отдали в управление Ашрафу, одному из братьев Хасана Малого, а другую утвердили за эмиром Артеной, который после отступления Большого, как кажется, утвердился здесь ценою изгнания оставленного им помощника полководца. Правда, согласие продолжалось недолго; уже в 740 (1340) г. Хасан Большой опять напал на Малого, но на первый раз потерпел поражение, и в 741 (1341) г. был заключен новый договор, который в главных чертах походил на предыдущий. Помимо других, часто упоминавшихся нами мелких государств, в Багдаде существовала новая династия Хасана Большого и его потомков, династия Джелаиридов, или, как ее также называют, ильканов
[228], в Тебризе — династия Хасана Малого, или Чобанидов, а в одной части Хорасана управлял последний потомок Чингисхана, Тогай-Тимур.
Было бы странным, если бы беспорядки 736–741 (1335–1341) гг. не возбудили бы в мамелюке Насере желания ловить рыбу в мутной воде. И действительно, он добросовестно постарался выгадать что-нибудь для себя, да и монгольские полугосудари также старались заручиться помощью могущественного султана. Сначала Али Падишах, от имени Мусы, а позднее Хасан Большой и наряду с ними с другой стороны Артена, владения которого граничили с Северной Сирией, посылали в Каир одно посольство за другим, предлагая помощь словом и деньгами и прося помощи против Хасана Малого. Насер принял всех очень любезно и встал, по крайней мере к Джелаириду, в отношения более близкие, ибо враг его, Чобанид, был сыном Тимурташа, убийство которого было на совести у султана. Но и на этот раз, несмотря на все дипломатические тонкости, ничего не вышло. Ибо никто не верил другому, и каждый имел и достаточно оснований для недоверия: султан хотел, прежде чем послать войска, увидеть монеты с своим отчеканенным на нем титулом, а монгольские государи хотели чеканить монету только после присылки войск.
Насер действительно мог наслаждаться давно желанной радостью: в 741 (1341) г. из Багдада прибыло несколько монет с его именем, но, к сожалению, тотчас после этого пришло и известие, что Большой и Малый заключили тем временем окончательный мир, а следовательно, потерян был случай достигнуть фактического успеха. Здесь проявилась та же нерешительность Насера — вовремя бросить собственный меч на весы, что обыкновенно заставляло хромать все его предприятия; на этот раз в его руках было столько козырей, как никогда, и опять выпустить их из рук заслуживало бы усиленного порицания, если бы старость и болезнь не извиняли до некоторой степени странную бездеятельность этого властителя, приближавшегося к смерти (741 = 1341 г.). Падение бахритской династии начиная с его смерти помешало и его преемникам делать захваты по ту сторону Тавра или Евфрата; постоянные раздоры сирийских и египетских мамелюкских эмиров как нельзя более соответствовали непрерывным распрям между новыми государствами, на которые распалось царство ильханов.
