КУКЛЫ НА НИТКАХ
Едва Хокинс заметил флотилию кусов, как угодил в межпространственный разлом (по крайней мере, так подсказало чутье), и в следующий миг его разведывательный челнок самопроизвольно приземлился на песчаную поверхность странного мира, озаряемого подобием земного солнца.
Мелькнула шальная мысль, будто разлом — это вражеские происки. А хотя нет. Кусам, при всей их технологической мощи, управлять пространством пока еще не под силу…
Хокинс прятался недалеко от противника, который дрейфовал на марсианской орбите, готовясь к налету на Землю. Благодаря отражающим экранам вражеская флотилия была невидима для радаров, попадая разве что в окуляры телескопов, да и то на относительно небольшой дистанции. Полгода назад судно, снабжавшее припасами колонию Н на звезде Бернарда, засекло кусов на входе в Солнечную систему и даже сумело сделать кое-какие мутные снимки. С тех пор за маршрутом чужаков неустанно следил специальный беспилотник. Разведчелнок стал первым, посланным земными ВМС. Хокинсу поручили наблюдать за флотилией противника и немедленно доложить на земной флагман, как только та выдвинется к Земле…
Хокинс попробовал запустить стартовый двигатель, чтобы поискать межпространственный разлом и вернуться на просторы космоса. Но рычаг запуска разломался у него в руках. Хокинс не поверил своим глазам. Сталь стала хрупкой, как пластмасса.
Позабыв, что, возможно, он — в тысяче световых лет от Солнечной системы, Хокинс схватился за рацию, но обнаружил, что держит ее пластмассовый аналог.
Приборная панель претерпела те же метаморфозы.
Он стукнул по ней кулаком — звук получился глухой и гулкий, как от пустой бочки.
Постучал по переборке, по палубе — то же самое.
Надо ли понимать, что теперь весь челнок сделан из пластмассы?
На месте обзорного экрана зияло окно. А за ним — песок, песок, песок.
Как человек здравомыслящий, Хокинс попытался найти этому логическое объяснение.
Не так давно доктор с Земли выписал ему новое лекарство от болезни Аддисона. У лекарств часто бывают побочные эффекты, и новый препарат, видимо, не стал исключением. Прием таблеток вызвал галлюцинации.
У Хокинса отлегло от сердца. Уж лучше пусть разлом и пластмассовый челнок ему мерещатся, нежели существуют в реальности. В любой момент иллюзия развеется, и он окажется на борту своего надежного судна.
Надо только дождаться. Однако этот момент никак не наступал.
Ничего, еще наступит. А пока можно присмотреться к диковинному миру.
Хокинс шагнул в переходной шлюз и плотно прикрыл за собой дверь. Потянулся к скафандру — тот на вид остался нетронутым, — как вдруг заметил, что внешняя дверь стоит нараспашку, и понял, что легкие наполнены чужеродным воздухом, который, к слову, ничем не отличался от обычного.
Толкнув дверцу, Хокинс спустился по трапу на грунт. Гравитация была в точности как на родной планете, о чем он смутно догадывался с самого начала. Песок слепяще отблескивал на солнце, но глаза быстро привыкли к яркому свету. Корабль стоял в огромной песчаной впадине. Вокруг — ни намека на растительность. Похоже, здесь никогда ничего не росло.
Признаков разумной жизни тоже не было. Хотя кто знает. Хокинс машинально нащупал в набедренной кобуре ионный пистолет, но не успел перевести дух, как в голове мелькнуло: а вдруг оружие тоже превратилось в пластмассу? При ближайшем рассмотрении выяснилось, что нет.
Увязая в песке, он вскарабкался на ближайший склон. Судя по отсутствию тени, солнце стояло прямо над головой. Лучи приятно грели, не обжигая.
С вершины открылась новая впадина, неотличимая предыдущей. Вдали вырисовывалась крохотная гора причудливой формы. Отвесные скалы зубцами вырастали из основания приземистых, остроконечных холмов. Внезапно поднялся ветер. Порывистый, словно выдуваемый кузнечными мехами из горных недр.
Слева поблескивало озерцо, справа высилась крутая насыпь.
Нет смысла гадать, куда его занесло. Даже если планета и существует, то наверняка где-нибудь по ту сторону галактики.
В момент посадки Хокинс не заметил ничего, кроме бескрайней пустыни (озеро, и то проглядел), но, судя по всему, где-то здесь должна была быть растительность, иначе откуда взяться кислороду.
Он спустился, пересек впадину и стал взбираться на другой склон. Подъем давался с трудом, ноги по щиколотку вязли в песке. Вопреки опасениям, за холмом оказалась не впадина, а небольшая песчаная равнина. В ее центре широким кругом, словно паря в пространстве, застыла флотилия кусов.
Хокинс упал плашмя и отполз назад, дабы не попасться врагу на глаза, и только потом присмотрелся к кораблям. Все двенадцать стояли неподвижно, почти вплотную, как будто и не сходили с орбиты.
Либо угодили в тот же самый разлом.
«Предположим, только предположим, что все это не галлюцинации, — подумал Хокинс. — Интересно, засекли они его или нет? Снаружи кораблей — никакой подозрительной активности, но кто знает, что происходит внутри. Флотилия всего в полукилометре от его укрытия».
Купол смотрового мостика поблескивал на солнце. Кусы вполне могли заметить лазутчика. Того и гляди, направят на него бортовые орудия. Хокинс подобрался, готовый в любой момент кубарем скатиться по склону. Глупо, конечно, — раса, способная строить межпланетные суда, наверняка создала мощные ракеты, которые разнесут человека в клочья вместе с холмом.
Однако страха почему-то не было. Мгновение спустя он понял почему. Солнце, озарявшее смотровой купол, тускло отражалось от обшивки. Смутная догадка оказалась верна — флотилия кусов претерпела те же метаморфозы, что и его челнок.
Из пластмассовых орудий никого не убьешь!
А вдруг… вдруг и земной флот постигла та же участь? По логике вряд ли. Челнок и вражеская флотилия уже сами по себе чересчур. Но разве в происходящем есть хоть капля логики?
Приземляясь, Хокинс никаких землян не заметил… как, впрочем, и кусов.
Исходя из координат обоих флотов в космосе относительно челнока и допуская, что земляне тоже угодили в разлом, их следовало искать в противоположной стороне. Добраться наверняка получится на своих двоих, учитывая схлопнувшиеся масштабы.
Хокинс решил все выяснить.
Томимый голодом и жаждой, он поднялся по трапу челнока в крохотную кухоньку и почти не удивился, обнаружив, что еда превратилась в пластмассу, а вода испарилась. Впервые после приземления Хокинс испугался по-настоящему. Не помогла даже мысль, что все это — результат побочного действия лекарства.
По натуре Хокинс был не из пугливых. В космические ВМС записался на спор и дослужился до капитана третьего ранга. Успел, пока не настигла болезнь Аддисона, дважды удостоиться награды за отвагу.
Раньше он трудился пилотом, перевозил пассажиров с Луны на Землю. В каждом пункте имел по любовнице. Будь Хокинс гражданским на момент, когда судно-снабженец прислало пресловутые снимки, пошел бы во флот добровольцем. Мир захлестнула волна патриотизма, затронувшая не отдельные расы, а все человечество.
