Вестермайер брел домой по опустевшим улицам. Он жил в той части поселка, где выселения не требовалось по причине удаленности от дерева. Он почти не пользовался флаером, разве что летал за покупками. Предпочитал ходить пешком.
За пределами сумрачного шатра листвы улицы заливал свет фонарей. Тут никаких тайн не было: энергию давал генератор, установленный в большом железном ангаре на окраине. Когда-нибудь фонари поставят и на площади, но не раньше, чем снесут Большое дерево. Отличный получится парк без этого жуткого ствола. И дурацкую купальню тоже долой!
В окнах его дома торчали ширмы, значит, жена уже спит. Сыновья давно разлетелись по свету: один преподает в школе на Ариадне и сам уже имеет дочку, а старший пока холост, пилот на линии Ходж-Империя.
Вестермайер прошел через дом на заднее крыльцо. Надо проверить, не расползлась ли гниль дальше. Захваченным на кухне фонариком он посветил на стену — темное уродливое пятно с утра вроде бы не изменилось, но в искусственном свете выглядело еще ужаснее. Не такое уж маленькое, почти с крышку багажника флаера.
Главное, что исправить ничего нельзя. Нет, конечно, гнилые участки можно, в принципе, заменить, только любой новый материал не будет так блестеть, и прежнее совершенство дому никак не вернуть. Прикрыть чем-нибудь пятно… а если гниль все-таки расползется?
Если уничтожить дерево, не расползется. И в других домах — тоже. Дерево — главный вредитель. Здесь, к востоку от него, после полудня все покрывает тень, а дома на западе не видят солнца все утро. Хорошо только на юге, если погода ясная, но даже там появилась гниль. Похоже, эту пакость подхватил весь поселок!
Коротышка глянул в сторону дерева, крона которого заслоняла полнеба, и погрозил ему кулаком, злобно щерясь в призрачном свете луны. Пенелопа, один из двух спутников Прерии, уже поднялась над горизонтом.
— Будь проклята твоя вечная тень! Гори в аду!
II
Yggdrasill astralis.
Высота: около 300 м.
Диаметр ствола: до 30 м.
Листья: 10–20 см в длину, 10–12 см в ширину, темно-зеленые с 4–5 лопастями и редкими острыми зубцами.
Пик остановил воздушный тягач точно над вершиной гигантского шатра зеленой листвы и запустил небесную подвеску. Она выстрелила высоко в вангоговскую синеву, и невидимое силовое поле распустилось широким зонтом, прочно удерживая тягач на квадратной миле воздуха. Преодолевая страх высоты, Стронг шагнул на контейнер, который Синее Небо уже успел прикрепить к тросу лебедки. Зажужжал мотор, и контейнер стал опускаться в крону.
Навстречу рванулся голубой вихрь птиц-хохотушек. Продолговатые блестящие тела, крошечные золотистые глазки, широкий размах крыльев — эти птички могли летать далеко и быстро. Большинство уже успели с утра покинуть дерево, а потревоженные Стронгом сделали круг-другой и снова исчезли в зеленом море под ногами.
Синее Небо продолжал опускать контейнер. Стронг коснулся языком передатчика возле рта.
— Не гони, Оуэн, — буркнул он. — Там внизу чаща, как в тайге.
Не совсем правда. В земной тайге, когда она еще существовала, преобладали хвойные породы. Чтобы подобрать название для дерева и его погибших сородичей, ботаникам пришлось углубиться в скандинавскую мифологию, но и найденное имя не отличалось точностью. Древним германцам Иггдрасиль представлялся вечнозеленым ясенем, а этот скорее напоминал сахарный клен, хотя и гигантский. Во всяком случае, форма листьев почти совпадала. Стронг удивился, до чего они мелкие, едва с ладонь. Снизу их было не различить, но, судя по размеру ствола, можно было ожидать куда большего. На глаза попался первый цветок — крошечный и нежный, как лесной подснежник, только ярко-алого цвета.
По мере спуска страх высоты уходил. Счастливчик Синее Небо совсем не знал его, унаследовав свои качества от предков ирокезов. Пик вроде бы тоже не боялся, по крайней мере, ни разу себя не выдал. Впрочем, Стронг тоже хорошо держался, хоть и прилагал для этого огромные усилия. На этот раз бороться с собой предстояло четверо суток. И так — годы, и даже больше, если прибавить детство и юность. Мальчишкой он нарочно лазал по деревьям, чтобы преодолеть страх высоты, всячески старался продемонстрировать храбрость, которой как раз и не хватало. В школе пошел заниматься борьбой, и два года подряд становился чемпионом в полутяжелом весе, благодаря чему выиграл стипендию. «Да ты боишься собственной тени», — посмеивался отец, но страх был не перед тенью, а перед самим собой: вечное сомнение в своей способности сделать то, что требуется.
Вот и первая крупная развилка. Верхушку придется убирать в два приема. Спуск продолжался. Ветви иногда приходилось отводить руками, но они были все толще. Что же будет дальше? Ниже от ствола отходят настоящие секвойи.
В крошечном приемнике у левого уха прозвучал голос индейца:
— Как там внизу, Том?
— Ничего, не жарко.
Даже прохладно. Солнечный свет сюда почти не проникал, а листва насыщала воздух влагой. Прохладный зеленый сумрак — но не тишина. Стайки потревоженных хохотушек то и дело взмывали с ветвей, с криками шарахаясь от чужака. Орнитологи не нашли более подходящего названия — голоса птичек и впрямь звучали насмешливо, хотя сами они об этом не подозревали. Многие явно еще птенцы, едва из гнезда, а взрослые уже с рассвета улетели в поля, добывают пропитание для потомства. Какое именно пропитание, ученые так и не узнали — по прибытии колонистов исследования пришлось свернуть. Да и кому какое дело до птиц?
Пройдя, по прикидкам, треть пути сквозь крону, Стронг распорядился остановить спуск. Выбрал сук потолще, где можно было разбить лагерь, перекинул через него ремни контейнера и защелкнул зажимы. Достал бухту седельной веревки и повесил на плечо. Портативный лучевой резак уже болтался на поясе вместе со страховочным тросом и флягой. Длинные шипы Стронг надел на ботинки еще перед спуском. Поставив ногу на крюк, на котором прежде висел контейнер, он ухватился за трос лебедки.
— Поднимай, Оуэн.
Путь назад всегда кажется короче, будь то вверх или по горизонтали, однако на этот раз все вышло наоборот. Подъем едва начался, когда в ухе внезапно прозвучало:
— Том?.. Это Мэтьюз. Я проспала… Как у вас дела?
— Все нормально, Мэтти.
Она говорила из обеденного зала гостиницы, где были установлены экраны, подключенные к трем видеокамерам на воздушном тягаче, и могла наблюдать крону дерева только сверху, так же как Пик с Синим Небом.
— Это ж надо, проспать в такой день, — вздохнула она.
— Я еще только готовлюсь.
— Хорошо, держи меня в курсе.
— Угу.
Стронга окружало мельтешение зелени, грудь заполнял аромат алых цветов. Солнечные лучи расцвечивали листву причудливыми арабесками. Густые ветви приходилось отпихивать руками и ногами. Когда попался просвет, удалось наконец закурить. В тот же миг высоко над головой мелькнул странный силуэт. Дриада?
