Иногда случается, что любовь-страсть преобразуется в ненависть. Это вполне логично, если мы обратимся к анализу страстей, проведенному Спинозой. Я уже говорил, что Спиноза определяет любовь как «удовольствие, сопровождаемое идеей внешней причины». То, что нам доставляет радость, так это мысль или присутствие другого человека. И напротив, о ненависти Спиноза пишет, что это есть «не что иное, как печаль, сопровождаемая идеей внешней причины». Если любовь основана не на активной, а на пассивной радости, то есть связанной с воображаемым, то рано или поздно она трансформируется в печаль. И эта печаль есть не что иное, как оборотная сторона влюбленной страсти: ненависть. В своей пассивной форме любовь может очень быстро превратиться в ненависть и наоборот. Многие пары могут сначала обожать друг друга, потом ненавидеть, страстно желать друг друга, а потом порывать друг с другом с такой же страстью. Нет ничего более удивительного, чем наблюдение за интенсивностью отношений, которые поддерживают друг с другом супруги после развода. К сожалению, чаще всего речь идет о конфликтных отношениях, которые обостряются до предела из-за трудностей, связанных с воспитанием детей, с вопросами алиментов и попечительства. Какими бы ни были причины расставания, конечным результатом являются взаимные упреки, вызванные любовью, которая, не сумев превратиться в дружбу, подпитывается враждебностью, злобой и даже ненавистью.
Это тот самый тип любовных отношений, который Спиноза причисляет к печальным и отчуждающим страстям, даже если они озарены мнимыми радостями. В прошлом мне случалось переживать подобные отношения, внушенные страстью. И хотя дело никогда не доходило до ненависти, это меня настолько изматывало, что теперь, должен признаться, я совершенно не стремлюсь к подобным отношениям. Хотя сначала они доставляют желание столь мощное, что оно порождает радость жизни, но затем их иллюзорный характер и неизбежно появляющееся разочарование в конце концов вызывают больше негативных эмоций – печаль, гнев, горькие воспоминания, страх, – чем подлинных радостей.
Пусть в начале любовных отношений часто присутствуют страсти и иллюзии, но выжить в них может только настоящая любовь. Но как распознать ее? По тем же самым признакам, что и philia: по радости, которую доставляет нам присутствие другого человека, такого, какой он есть на самом деле, в своей аутентичности, по наслаждению, которое мы испытываем от общения с ним. По рождающемуся в нас желанию доставить ему радость, возвысить его, дать ему возможность полностью проявить себя. Любить человека – это не значит обладать им. Напротив, это подразумевает возможность дать ему свободно дышать. Любить – это не значит завладевать другим человеком и уж тем более не делать его зависимым от себя. Напротив, это значит желать для него автономии. Ревность, собственническое чувство, страх потерять другого человека – это страсти, которые подтачивают, а затем и разрушают супружеские отношения. Настоящая любовь не удерживает, она, напротив, освобождает. Она не удушает другого человека, а учит его свободнее дышать. Она знает, что другой человек не принадлежит ей, что он добровольно отдался ей. Она ищет его присутствия, но в то же время любит одиночество и периоды разлуки, поскольку понимает, что эти моменты дадут ей возможность полнее насладиться присутствием любимого существа. Следует избегать синкретичной любви, пусть даже очень часто слияние является типом супружеских отношений, к которым стремятся два человека, испытывающих нехватку внутренней безопасности. В своей аутентичной форме любовь соединяет двух автономных, независимых, свободных от желаний и ангажированности людей. Между двумя влюбленными всегда должно существовать некое нейтральное пространство. Именно этот тезис блистательно обосновал Джебран Халиль Джебран голосом своего «Пророка»:
«И пусть ветры небес танцуют между вами.
Любите друг друга, но не делайте оков из любви.
Пусть это будет скорее неспокойное море, колышущееся между берегами ваших душ.
Наполняйте чашу друг друга, но не пейте из одной чаши.
Давайте друг другу свой хлеб, но не откусывайте от одного куска.
Пойте и танцуйте вместе и будьте радостны, но позволяйте друг другу бывать наедине с собой,
Ведь каждая из струн лютни сама по себе, хотя они вместе звучат в одной мелодии.
Отдавайте свои сердца, но не на хранение друг другу.
Потому что только рука Жизни может держать ваши сердца.
И будьте вместе, но не слишком вместе:
Потому что и колонны храма стоят отдельно,
И дуб и кипарис не растут в тени друг друга».
[36]
Эта форма любви является прямой противоположностью нарциссической перверсии. Перверт любит в другом человеке собственное отображение и стремится поставить его в абсолютную зависимость от себя. Он начинает с того, что льстит другому человеку, соблазняет его, потом – чтобы крепче держать этого человека в своей власти – морально ломает его, изолирует от всех других отношений, лишает его веры в самого себя. Если другой человек пытается убежать, перверт вновь соблазняет его, чтобы окончательно сломить. Он не любит его. Этот тип отношений встречается и в духовной жизни. Существует принципиальная разница между духовным наставником и гуру – в негативном смысле слова, а не в том прекрасном смысле, которым наделяют его индийцы. Духовный наставник ставит перед собой только одну цель: он хочет, чтобы ученик возвысился, перерос его, стал автономным. У гуру же только одна забота – сделать своего последователя зависимым от себя, неспособным избавиться от его влияния, прочно привязать к себе. Мне хочется употребить те же самые слова при проведении различий между настоящей любовью и нарциссической перверсией.
Многие любовные, дружеские, родственные отношения хотя и не доходят до крайности нарциссической перверсии, все же окрашены искушением полностью овладеть другим человеком. Впрочем, вполне естественно, что мы употребляем притяжательные местоимения, говоря о тех, кого любим: «моя» жена, «мой» друг и так далее. Но любовь не заключается в том, чтобы принадлежать другому человеку, обладать им. Другой человек никогда не становится «нашей собственностью». Это желание обладать отравляет любовь, вместо того чтобы питать ее.
Что касается меня, то я рассматриваю любовь с иной точки зрения. Я вижу ее как открытые и здоровые отношения, когда ты счастлив, что у другого человека есть свой потаенный сад, когда он может свободно перемещаться, иметь друзей, поддерживать такие отношения, какие ему нравятся, но при этом никто из нас не должен жить в состоянии постоянной небезопасности. Я вижу любовь как умонастроение, когда нас радует то, что радует нашего спутника. Когда мы с радостью принимаем его, а затем отпускаем. И это главное в любых любовных отношениях.
«Ваши дети – это не ваши дети.
Они сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе»,
[37] – напоминает нам Джебран.
