— Не понимаю.
— Само задание они выполнили. По крайней мере, бо́льшую часть. Устранили главную виновницу.
Несмотря на то что раз в неделю дом тщательно проверялся на наличие подслушивающих устройств, ни глава, ни подчиненный никогда не называли имен. Очередное правило Скоупов. Гэндл часто гадал, в чем его истинный смысл: Скоупы хотели обеспечить себе еще большую безопасность или просто старались обезличить те дела, которыми время от времени вынуждены были заниматься? Он подозревал последнее.
Гриффин упал в кресло, так резко, будто его толкнули, и тихо спросил:
— Почему ты говоришь об этом именно сегодня?
— Я знаю, как вам тяжело вспоминать ту историю… Только выяснилось кое-что новенькое.
Гриффин молча ждал.
— Я хорошо заплатил нанятым людям.
— Не сомневаюсь.
— После работы, — Ларри откашлялся, — они должны были на время исчезнуть. Отсидеться где-то ради предосторожности.
— Ну и?..
— Больше мы никогда о них не слышали.
— А они забрали свои деньги?
— Да.
— И что же тут странного? Свалили куда-нибудь с кругленькой суммой в карманах — уехали подальше, сменили документы…
— Так мы и считали тогда.
— А теперь?
— Полиция нашла их тела на прошлой неделе. Они погибли.
— Все равно не вижу проблемы. У таких бандитов и смерть бандитская.
— Трупы старые.
— Старые?
— Как минимум пять лет. И еще: их нашли возле озера, где… где произошел инцидент.
Гриффин открыл рот, закрыл, открыл еще раз:
— Ничего не понимаю!
— Если честно, я тоже.
Это было уже слишком. Прямо-таки чересчур. Весь вечер Гриффин старался сдержать слезы, развлекая гостей на балу в честь Брэндона. А теперь история смерти сына, похороненная, казалось, навсегда, снова явилась на свет. Как тут не сломаться…
Гриффин взглянул на «адъютанта» снизу вверх:
— Ничто не должно всплыть на поверхность.
— Я знаю, Грифф.
— Надо срочно выяснить, что случилось. Досконально.
— Все эти годы я присматривал за ее родными. Особенно за мужем. Просто на всякий случай. Теперь мы бросим на него все наши силы.
— Прекрасно. Эту историю необходимо окончательно похоронить. И меня не интересует, кого мы похороним вместе с ней.
— Понимаю.
— И, Ларри…
Гэндл ждал.
— Я знаю одного из ребят, которых ты нанимаешь.
Он имел в виду Эрика Ву.
Гриффин Скоуп вытер глаза и встал, чтобы вернуться к гостям.
— Используй его.
Глава 8
Шона и Линда снимали трехкомнатную квартиру на углу Риверсайд-драйв и Сто шестнадцатой улицы, недалеко от Колумбийского университета. Я удачно нашел место для парковки — редкое везение.
Мне открыла Шона. Линда все еще не вернулась со своего мероприятия, Марк спал. Я на цыпочках пробрался в детскую и поцеловал племянника в лоб. Похоже, мальчишка еще не переболел покемономанией. Спит на постельном белье с изображением Пикачу и с мягким Сквиртлом в руках. Вопреки традиции осуждать слишком тесную привязанность ребенка к мультипликационным героям, я с удовольствием вспоминал, как сам был в восторге от Бэтмена и Капитана Америки. Я постоял около кроватки еще несколько секунд. Затасканное сравнение, но во сне Марк действительно напоминает маленького ангела.
Шона ждала меня в дверях. Когда мы вернулись в гостиную, я сказал:
— Не возражаешь, если я выпью?
Она пожала плечами:
— Наливай что хочешь.
Я нацедил себе на два пальца бурбона.
— Выпьешь со мной?
Шона покачала головой.
Мы уселись на диван.
— Когда Линда вернется?
— Если б я знала, — сказала Шона, и мне не понравилось, как она это произнесла.
— Черт, — пробормотал я.
— Это всего лишь временная размолвка, Бек. Ты же знаешь, я люблю Линду.
— Черт, — повторил я.
В прошлом году Линда и Шона расстались на два месяца. Плохо было всем. Особенно Марку.
— Я не собираюсь уходить или разводиться.
— А что тогда?
— Да все то же самое. У меня слишком светская работа. Я постоянно окружена очаровательными, интересными людьми. Ничего нового, верно? Я давно работаю моделью. Линда же вбила себе в голову, будто я верчу хвостом.
— А ты и вертишь, — подтвердил я.
— Пусть так. Но ведь в этом тоже нет ничего нового?
Я не ответил.
— После работы я всегда возвращаюсь к Линде.
— И никогда не задерживаешься с кем-нибудь по пути?
— Если и да, то это лишь эпизод, ты же знаешь. Я как птица — «не могу петь в клетке, только на воле, на ветке».
— Сплошные метафоры, — заметил я.
— Зато в рифму.
Мы помолчали. Я попивал бурбон.
— Бек?
— Что?
— Что-то случилось?
— Почему ты так решила?
Шона молча смотрела мне в глаза и ждала ответа.
Я подумал о приписке «Не говори никому» в конце сообщения. Если его действительно прислала Элизабет, во что я еще не верил, она должна была предположить — я могу все рассказать Шоне. Линде, возможно, нет. А Шоне? Я говорил ей все. Элизабет бы наверняка разрешила.
— У меня есть подозрение, — с трудом выговорил я, — что Элизабет жива.
Шона не отвела взгляда.
— И сбежала с Элвисом Пресли, да? — хмыкнула она, однако, увидев мое лицо, потребовала: — Объясни.
Я объяснил. Рассказал все: о сообщении, об Интернете и уличной камере, о появлении Элизабет на экране моего монитора. Шона не сводила с меня глаз и ни разу не перебила мой монолог. Даже головой не кивала. Когда я закончил, она аккуратно достала из пачки сигарету и сунула в рот. Шона бросила курить много лет назад, но до сих пор держала сигареты под рукой. Покрутила «канцерогенную палочку» в руке, глядя на нее так, будто никогда не видела ничего подобного прежде. Я прямо почувствовал, как бешено крутятся ее мозги. Наконец Шона произнесла:
— Итак, завтра в половине девятого вечера ты должен получить следующее сообщение.
Я кивнул.
— Значит, будем ждать.
— Ты даже не скажешь, что я свихнулся?
