Брутус открыл какую-то дверь. В не слишком богато обставленной комнате все же имелись стол со стульями, освещение и холодильник. В углу я заметил портативный электрогенератор.
— Добро пожаловать в мой офис, — объявил Тайриз.
— Брутус и сейчас тебе помогает?
Тайриз мотнул головой:
— Не-а, теперь это делает Ти Джей. Понимаете, о чем я?
Я понял.
— И у тебя нет проблем с твоим бизнесом?
— Проблем куча, док.
Тайриз сел и пригласил меня сделать то же самое. Его глаза недобро сверкнули.
— Я — один из плохих парней, док.
Я не знал, что ответить, и решил сменить тему:
— В пять часов мне надо быть на Вашингтон-сквер.
Тайриз раскинулся на стуле.
— Объясняйте-ка толком.
— Долгая история.
Тайриз вытащил пилочку и принялся полировать ногти.
— К примеру, мой мальчишка болеет. Я иду к специалисту, так?
Я кивнул.
— У вас проблемы с фараонами, тут я — специалист.
— Сомнительная аналогия.
— С вами что-то хреновое стряслось, док. — Он широко раскинул руки. — Перед вами — лучший гид по здешнему миру.
Пришлось рассказать Тайризу все. Или почти все. Он слушал, кивал и, казалось, не верил, что я не убийца. Хотя ему, пожалуй, было все равно.
— Ладно, — сказал Тайриз, когда я закончил. — Сейчас мы приведем вас в порядок, а потом потолкуем еще кой о чем.
— О чем?
Тайриз молча подошел к какому-то подобию металлического сейфа, вмонтированному в стену, и отпер его ключом. Вытащил пистолет.
— «Глок», беби, «глок», — сказал он, протягивая мне оружие.
Я окаменел. Перед глазами мелькнуло и тут же растаяло воспоминание о черном и кроваво-красном. Как давно это было. Я взял пистолет двумя пальцами, будто страшился обжечься.
— Оружие чемпионов, — добавил Тайриз.
Я хотел было отказаться, но подумал, что это глупо. Меня уже обвиняют в двух убийствах, нападении на представителя закона, сопротивлении при аресте и бегстве от полиции. Что в сравнении с этим банальное ношение оружия?
— Заряжен, — сказал Тайриз.
— А у него есть предохранитель или что-то в этом роде?
— Уже нет.
— А! — только и сказал я.
Я медленно ощупывал пистолет, вспоминая, когда в последний раз держал в руках оружие. Приятно было вновь ощутить его тяжесть, стальной холодок ствола. Рукоятка удобно легла в ладонь. Меня даже насторожило собственное воодушевление.
— И вот еще. — Тайриз сунул мне что-то вроде сотового телефона.
— Что это?
Тайриз нахмурился:
— А что, по-вашему? Мобильник, конечно. Только номер у него ворованный, вас по нему никто не отследит.
Я кивнул, чувствуя себя совершенно выбитым из колеи.
Тайриз махнул вправо:
— Там, за дверью, можно помыться. Душа, правда, нет, только ванна. Счищайте вашу помойку, а я пока найду что-нибудь из одежды. Потом мы с Брутусом доставим вас на Вашингтон-сквер.
— А о чем ты хотел со мной поговорить?
— Как переоденетесь, так и скажу.
Глава 27
Лицо Эрика Ву было спокойно, подбородок чуть задран вверх. Он пристально уставился на раскидистое дерево.
— Эрик? — окликнул Гэндл.
Ву не обернулся.
— Знаете, как называются такие деревья? — спросил кореец.
— Нет.
— Висельные вязы.
— Приятно слышать.
Ву улыбнулся:
— Некоторые историки утверждают, что в восемнадцатом веке в этом парке устраивались публичные казни.
— Это невероятно интересно, Эрик.
— Ага.
Мимо проехали двое раздетых по пояс мужчин на роликах. Уличный оркестр наяривал что-то знакомое. Вашингтон-сквер-парк, названный, как нетрудно догадаться, в честь Джорджа Вашингтона, был одним из тех мест, где еще пытались сохранить дух шестидесятых, хотя попытки становились все слабее и слабее. Попадались даже разношерстные митингующие, походившие, правда, скорее на актеров, чем на революционеров. Уличные артисты упорно пытались перещеголять друг друга. Пестрая толпа бездомных казалась театральной декорацией.
— Ты уверен, что мы все оцепили? — спросил Гэндл.
Ву кивнул, не отводя глаз от дерева:
— Шесть человек в парке и двое в фургоне.
Гэндл обернулся. Неподалеку стоял белый фургон с надписью «Краски B&T», телефонным номером и симпатичным логотипом в виде человечка, похожего на символ игры «Монополия», с кистью и лестницей в руках. Если кого-нибудь попросят описать фургон, свидетель, скорее всего, вспомнит лишь название да, может быть, телефон.
Ни того ни другого в реальности не существует.
Фургон припарковали на проезжей части. В Манхэттене правильно припаркованная машина вызовет гораздо больше подозрений, чем нарушитель. Тем не менее надо держать ухо востро. Если приблизится полицейский, придется отогнать фургон на Лафайет-стрит, поменять номера, надписи и вернуться.
— Идите-ка вы в машину, — сказал Ву.
— Думаешь, Бек сможет сюда добраться?
— Сомневаюсь.
— Я решил, что его арест заставит ее занервничать и выдать себя. Кто же знал, что она и так назначит ему встречу.
Один из людей, приставленных следить за Беком, кудрявый мужчина в спортивной куртке, умудрился сесть в «Кинко» рядом с доктором и подсмотреть адресованное тому сообщение. Однако к этому времени Эрик Ву уже рассовывал по дому Бека «улики».
Не страшно. Им все равно не уйти.
— Первым делом хватаем ее, а если выйдет, то и его, — приказал Гэндл. — В крайнем случае будем стрелять. Но лучше брать живыми. Нам есть о чем потолковать.
Ву не ответил. Он все так же разглядывал дерево.
— Эрик?
— Мою мать на таком же дереве повесили, — отозвался Ву.
Гэндл замялся, не зная, что ответить, потом выдавил:
— Сочувствую.
— Ее сочли шпионкой. Шестеро мужчин раздели одну женщину догола и начали хлестать кнутами. Избивали несколько часов. Везде. Даже кожу на лице содрали, как шкурку с апельсина. И все это время она была в сознании. Кричала. Никак не могла умереть.
— Господи Исусе, — тихо проговорил Гэндл.
— Когда все было кончено, ее повесили на большом дереве. — Эрик показал на «висельный вяз». — Вроде этого. Другим в назидание, чтоб никто больше не вздумал шпионить. Птицам и зверям было чем поживиться. Через два дня только кости болтались.
