— Зачем вы мне все это рассказываете?
— У меня уже четыре трупа. Интересно знать, что происходит.
— Четыре?!
— Ребекка Шейес, Мелвин Бартола, Роберт Вулф — это те два друга с озера — и Элизабет Бек.
— Элизабет убил Киллрой.
Карлсон отрицательно покачал головой.
— Почему вы так решили? — удивилась Шона.
Детектив показал ей большой коричневый конверт:
— Вот поэтому.
— Что это?
— Результаты вскрытия тела.
Шона сглотнула. Ее охватил страх. Возможно, именно содержимое конверта прольет свет на полученные Беком сообщения.
— Можно посмотреть? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Зачем?
Шона не ответила.
— И почему Бек так хотел взглянуть на эти документы? — допытывался Карлсон.
— Не понимаю, о чем вы, — сказала Шона. Слова зазвенели в ее ушах и, как ей показалось, в ушах собеседника.
— Элизабет Бек принимала наркотики? — спросил агент.
Вопрос ошеломил Шону.
— Элизабет? Никогда!
— Уверены?
— Конечно. Наоборот, она пыталась спасать наркоманов, это было частью ее практики.
— Знаю я сотрудников полиции нравов, которые после работы не прочь расслабиться с проститутками.
— Элизабет была совсем не такой. Не ангел с крыльями, конечно. И все же наркотики?.. Невозможно.
Карлсон снова помахал конвертом:
— Анализ показал содержание в крови кокаина и героина.
— Значит, ее Келлертон заставил.
— Нет.
— Почему вы так уверены?
— Результаты другой экспертизы. В ногтях и волосах обнаружены наркотики, принятые убитой как минимум за несколько месяцев до смерти.
У Шоны подогнулись колени. Она привалилась к стене.
— Слушайте, Карлсон, не играйте вы со мной в кошки-мышки. Дайте посмотреть, что у вас там, а?
Сыщик притворно задумался.
— Как вам такой вариант, — предложил он. — Я даю посмотреть один лист из этого конверта. Любой.
— Что за бред, Карлсон?
— Спокойной ночи, Шона.
— Эй, эй, погодите минутку! — Шона нервно облизнула губы, думая о странных сообщениях, побеге Дэвида, смерти Ребекки и невероятных результатах вскрытия трупа Элизабет. В одно мгновение ее убедительная версия о фотомонтаже перестала быть такой уж убедительной.
— Фотографию, — сказала она. — Я хочу посмотреть фотографию жертвы.
— Очень интересно, — улыбнулся Карлсон.
— Почему?
— А ее нет.
— Мне казалось…
— Я тоже не понимаю, — перебил ее детектив. — Я позвонил доктору Харперу, медэксперту округа, и попросил проверить, кто еще подавал заявку на эти документы. Он скоро перезвонит.
— Вы имеете в виду, что кто-то украл из дела фотографии?
Карлсон пожал плечами:
— Ну же, Шона. Расскажите мне все.
Она чуть не сдалась. Чуть не рассказала ему о сообщениях и уличной видеокамере. А как же Бек? Этот сыщик при всей его привлекательности мог оставаться врагом.
— Можно посмотреть остальные документы?
Карлсон медленно протянул ей конверт. «Ну хватит», — подумала Шона. Она шагнула вперед, вырвала документы из руки детектива и выхватила из конверта первый лист. Скользнула глазами вниз по странице и, увидев записи о росте и весе убитой, едва подавила крик. В груди похолодело.
— Что? — спросил Карлсон.
Шона не ответила.
Зазвонил сотовый. Сыщик достал его из кармана брюк.
— Карлсон.
— Это Тим Харпер.
— Нашли старые записи?
— Да.
— Кто-то получал на руки результаты вскрытия Элизабет Бек?
— Всего один человек, — ответил Харпер. — Три года назад, как только их переместили в архив.
— Кто?
— Отец убитой. Кстати, полицейский. Его зовут Хойт Паркер.
Глава 36
Ларри и Гриффин сидели на открытой террасе, опоясывающей заднюю часть дома Скоупа. Над раскинувшимся по всей усадьбе тщательно ухоженным садом царствовала ночь. Мелодично трещали сверчки. Казалось, даже они для богачей поют с особым усердием. Из-за стеклянных дверей доносились тренькающие звуки пианино, ярко освещенные окна бросали на траву красные и золотые блики, будто дом украшен иллюминацией.
И Гэндл, и Скоуп были одеты в темные брюки. Кроме того, на Ларри красовалась голубая рубашка поло, а Гриффин облачился в шелковую сорочку от своего личного портного из Гонконга. Потягивая прохладное пиво, Ларри молча разглядывал четко очерченный силуэт патрона. Чуть задрав голову и скрестив ноги, Скоуп сидел и рассматривал свои обширные владения. Его правая рука лежала на ручке кресла, янтарный ликер плескался в бокале.
— И вы не знаете, где Бек? — спросил Гриффин.
— Нет.
— А что это за двое чернокожих, которые его отбили?
— Понятия не имею. Ву уже разыскивает их.
Гриффин сделал большой глоток из бокала. Секунды ползли медленно, как во сне.
— Ты считаешь, он жив?
Ларри хотел пуститься в объяснения, приводя доводы за и против, рассматривая различные варианты. Но, уже открыв рот, передумал и лишь сухо сказал:
— Да.
Гриффин прикрыл глаза:
— Ты помнишь, как родился твой первый ребенок?
— Конечно.
— Присутствовал при родах?
— Да.
— А вот в наше время такой моды не было. Мы, отцы, коротали время в холле, в компании старых журналов. Я помню, как появилась медсестра и повела меня к жене. Я завернул за угол и увидел Эллисон с Брэндоном на руках. Меня охватило странное чувство, Ларри. Что-то поднималось изнутри, распирая так, что я боялся лопнуть. Чувство невыразимое, ошеломляющее, ни с чем не сравнимое. Думаю, все молодые отцы ощущают нечто подобное.
Скоуп замолчал. Ларри повнимательнее посмотрел на шефа. По лицу старика, поблескивая в неярком свете, текли слезы.
— Наверное, все в такой день испытывают одно и то же: радость и боязнь — боязнь ответственности за нового маленького человечка. Однако было и кое-что еще, то, что я не мог выразить словами. Не мог до тех пор, пока Брэндон не пошел в школу.
У старика, по-видимому, перехватило горло. Он закашлялся, слезы потекли сильнее. Звуки пианино стали громче, даже сверчки примолкли, будто прислушиваясь.
