Олег, завидев меня, жестом показал мне, что ему нужно договорить и я подождала его в стороне, рассматривая полевые цветы в траве. Беленькие, синие и фиолетовые — они были такими красивыми, что мне даже захотелось нарвать себе букет и поставить на подоконник у окна в своей комнате. Но я только подумала об этом, а делать так не стала — я не знала, как долго продлятся наши с Олегом прогулка разговор.
Он закончил говорил и галантно выставив в сторону локоть, дал понять, что хочет пойти к реке по мощёной дорожке. Дорожка вела к его маленькой лодочной станции.
— Ты ведь не против покататься со мной на лодке? — спросил он.
Меня удивило это предложение. Я даже немного насторожилась. За всё то время, что я пребывала в его доме, он ни разу не предлагал мне подобного. С другой стороны после того, как он увидел перемену в моих внешности и манере держаться — спасибо многочисленным приставленным ко мне учителям — танцовщицам, стилистам, визажистам — он похоже стал воспринимать меня иначе. Относиться более бережно и держаться со мной более дружелюбно. К тому же после вчерашних вечера и ночи на светском мероприятии, он явно остался мною доволен.
— Не против, — ответила я.
И спустя пять минут, я уже оперившись на его протянутую крепкую ладонь, шагнула в покачивающуюся и поскрипывающую деревянную лодку. Я села на скамейку на корме и оглядела водное пространство с тихим течением: блики на воде, напуганные суетливые водомерки, несколько плывущих листьев, кувшинки у берега — было очень спокойно, красиво и тихо. Только ветер шумел в деревьях и изредка пели птицы.
Олег управлял лодкой очень умело — он размеренно и без устали налегал на вёсла и она прошло ровно туда, куда ему было нужно — на середину реки. А затем, он положил вёсла в уключины, предоставив лодке спокойно плыть по течению. Он достал из кармана брюк небольшую серебристую флягу и глотнув, протянул её мне:
— Коньяк. Очень дорогой и очень вкусный. Будешь?
Я помотала головой:
— Предпочитаю не пить алкогольные напитки в первой половине дня.
— Как пожелаешь, — не стал настаивать он.
Сделав ещё один быстрый глоток, закрутил крышку фляги, убрал её обратно в карман и, внимательно посмотрев на меня, сказал:
— Ладно. Давай кое-что обсудим.
— Давайте, — осторожно согласилась я.
Он так пристально смотрел на меня, что я не выдержала и увела взгляд в сторону, на воду, в которой ярко сверкали и переливались солнечные блики.
— Она была чудесной женщиной, — задумчиво произнёс он. — Красивой, общительной, жизнерадостной, очень доброй и отзывчивой. Родители дали ей хорошее образование, она была очень эрудирована и с ней всегда можно было найти интересную тему для разговора. Элегантная, стильная, она обладала прекрасным вкусом и отлично разбиралась в искусстве и моде. Прибавь к этому невероятную какую-то сексапильность и ты поймёшь, почему она нравилась мужчинам.
Он замолчал и я взглянула на него. На лице его было прежнеее сосредоточенное выражение, но во взгляде, устремлённом вдаль сквозила тоска — казалось, что усилием воли Олег сдерживает подступившие слёзы. Чувствуя себя неловко, я вновь перестала на него смотреть — уставилась вместо этого на плавно проплывающий мимо заросший травой и камышами берег. Я не знала, что сказать. Но ему, похоже, достаточно было того, что я его слышу и слушаю.
— Она не сразу стала моей невестой, — глухо продолжил он, — поначалу я ей даже не очень нравился. Да и сам я к ней был в силу ряда обстоятельств настроен холодно. Можно даже сказать — предвзято. Но со временем она стала моей и… И в общем, мы собирались пожениться.
Он опять замолчал.
— Вы любили её? — зачерпнув ладонью за бортом лодки немного прохладной воды, спросила я.
Капли, сверкая в воздухе, принялились падать в воду и оставлять за собой разбегающиеся в стороны круги. Дорожка из разных по диаметру кругов.
— Безусловно, — ответил он. — Но это была странная любовь… Временами страстная, временами болезненная, а иногда между нами было столько льда, что казалось — в Антарктиде и то меньше. Мы несколько раз разбегались, но не в этом суть…
— А в чём? — я снова подняла на него взгляд.
Он хмурился и, пожёвывая поджатыми губыми, явно подбирал нужные слова.
— В том, что я очень долго привыкал к мысли, что её больше нет. И так, похоже, и не смог смириться с этим.
Я хотела спросить, отчего она умерла, но сочла вопрос бестактным и не стала.
— В общем, когда я тебя увидел, я понял, что это мой шанс восстановить… нет, не так… я не знаю, как тебе это сказать… У меня не было после неё других женщин… А я бы хотел вернуться к нормальной жизни… И готов платить тебе за это тысячу евро в сутки. Понимаешь?
— Думаю, что да, — ответила я. — Но я не уверена, что это вам поможет переключиться на других женщин.
— А я и не собираюсь на них переключаться, — скверкнув глазами, бросил на меня быстрый взгляд Олег. — Я хочу вернуть былое.
— Но это же невозможно, — пожав плечами, недоумевающе ответила я. — Я — не она.
— Ты — вылитая она. Сейчас. И даже то, как ты всё это говоришь, то как ты себя сейчас ведёшь, да что там — то, как ты вполоборота сидишь в лодке, женственно подобрав под себя ногу — всё это говорит о том, что ты просто подарок судьбы для меня! Потому что ты даже не представляешь, как ты на неё похожа!
Я снова не нашлась, что ответить.
— И поэтому-то я и готов платить тебе такие огромные бабки, Лера, — сказал он. — Именно поэтому. И только поэтому, если хочешь.
Имя "Лера" резануло слух — я всё же не ассоциировала себя с барышней, которую никогда не видела и которая была, по словам Олега, чудо, как хороша собой, включая поведение. Моим именем всегда было — Екатерина. И оно меня устраивало более чем. Но я не стала спорить — в этом не было смысла. Однако Олег, похоже, заметил мою реакцию:
— Имя "Лера" тебе пока непривычно, я понимаю. И знаю, что ты — не актриса, а бывший продавец косметики. Но пойми меня правильно — тебе намного выгоднее быть сейчас и ещё некоторое время Лерой. Намного. Я тебя с бабками не обману. За секс с тобой я готов платить десять тысяч евро за ночь. Но при соблюдении ряда условий, о которых я и хочу тебе сейчас сообщить.
Сейчас я не испытывала к нему желания, хотя он, разумеется, по прежнему оставался красивым и элегантным мужчиной. Скорее мне было индифферентно. Наверное потому что что его сексуальное желание было направлено не на меня, а на роль, которую я играла. Но и неприязни к нему я тоже не испытывала.
— Я вас слушаю, — сказала я.
Он принялся загибать пальцы на правой руке:
— Условие первое: мы занимаемся сексом не в доме, в котором живём. Только и исключительно в отелях. Причём они будут меняться. А иногда в них просто будут разные номера.
