Я… захотела быть его Лерой.
Наверное с того самого момента моего первого с ним оргазма, я перестала болезненно воспринимать сам факт того, что он называл меня именем другой женщины. Самым главным было другое — я утопала в его нежности, она была какой-то безграничной, невероятной, фантастически трепетной… В ней нельзя было не утонуть. И я тонула.
Я влюблялась в его трогательную мужскую чувственность.
В его трепетные ласки меня.
В эту удивительную негу, в которую он меня погружал…
Он дарил мне чувство необыкновенного, свободного и приятного полёта…
После того, как он кончил, он не ушёл в душ. Он тихо опустился рядом и стал целовать мою шею. И я вновь захотела его ласк. Сотрясаясь от остаточных волн оргазменного блаженства, я снова балдела от его нежных поцелуев. В тот момент мне казалось, что всё в мире — какая-то нелепая выдумка, а настоящее — это только вот это наше с ним взаимное наслаждение друг другом.
Он легонько, нежно, кончиком языка лизал мою шею и мои уши, доводя до сладкой дрожи и благодарных постанываний от удовольствия…
Он сосал мои соски так, что я попеременно ощущала их как два уголька, крепких и горячих, от которых разливаются сладко томящие волны по всему телу…
Он легонько целовал мой живот, скользил по нему языком, и я содрогалась от приятных мышечных сокращений. Он ласкал меня так приятно, как это не умел делать никто из моих бывших…
Он покрывал поцелуями мою спину, облизывал внутренние стороны бёдер, гладил вверх-вниз кончиком пальца — нежно-нежно — меня по губкам, легонько потирал клитор, а потом усиливал движения и они превращались в какой-то изысканно-приятный массаж, в какое-то чистое блаженство… Он наращивал темп и я ярко кончала под его пальцами…
Я влюблялась в его ласки… Потому, что чувствовала себя любимой.
Да, именно любимой. И чувствовала я себя так впервые.
Все эти четыре часа мы ничего не ели. Только пили вино и воду, только ласкали друг друга и занимались этой странной любовью, в которой я играла роль другой женщины, а он обещал заплатить мне за это бешеные по моим меркам деньги… Но наша чувственность была искренней. Я это точно знала. Я это просто всем своим существом осознавала.
А потом он ушёл в душ и вернулся к постели уже одетым, на ходу застёгивая пуговицы своей сорочки. Он наклонился ко мне, взял пальцами за подбородок и нежно поцеловал в губы. Я видела, что он снова чуть не плачет, что он не хочет расставаться, но не посмела сказать ни слова, чтобы не нарушать наш уговор.
И он ушёл, тихо закрыв за собой дверь гостиничного номера.
На часах начинался пятый час утра.
Я ушла в душ и включила воду. Плакала, стоя под струями тёплой воды. Плакала потому, что почувствовала себя очень одинокой и несчастной. Плакала потому, что не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он остался со мной. Хотела заснуть в его объятьях.
Чуть позже, глядя в окно автомобиля на просыпающийся город в сизой утренней дымке, я поняла, что хочу повторить. И мне плевать, каким именем он будет меня называть.
Лишь бы снова также сильно любил.
Глава 15
Обалденный секс
Я и не предполагали, что у зависти так много вариаций. Просто даже не сразу распознала в себе это чувство. Хотя это и неудивительно, потому что я в жизни не подумала бы, что могу позавидовать умершему человеку. Это ведь в принципе звучит, как какой-то бред. Но я действительно завидовала этой умершей Лере. Серьёзно. Потому что ко мне ни один мужчина не относился так даже близко. Никогда.
Это было каким-то новым пониманием. Я будто бы вошла в какой-то привилегированный круг. И на то, чтобы осознать это, мне нужно было время.
Наверняка каждая из нас, глядя на фотографии красивых и успешных людей в Инстаграмме, ВКонтакте или Фейсбуке, нет-нет, да и подумает:
"Мне бы такую внешность, я бы тоже…"
Или
"Блин, мне бы столько денег, я б тогда…"
А мне некуда было смотреть. У неизвестной мне Леры не было странички в Инстаграмме. Я даже никогда не видела её фотографий. Я понятия не имела, как она в действительности выглядела. Понимала только, что стала на неё очень похожей. От этого и отталкивалась. Но в период после моего преображения и до этой нашей первой ночи с Олегом, я не завидовала ей.
А после этой ночи меня охватило чувство сильной зависти. Липкой, тягучей. Навязчивой. Неизвестно к кому.
К кому-то.
К некой женщине, роль которой я теперь играла.
К женщине, которую так сильно, так безудержно любили. Не играй я её роль, меня бы лично так не любили бы никогда.
Это осознание оглушало. Сбивало с ног. Вымораживало. Заставляло чувствовать себя человеком второго сорта.
Столько нежности, трепета и тепла мне не дарил ни один мужчина. Я просто обалдела от того, насколько любимой, желанной и значимой себя почувствовала.
И какой-то момент даже поверила в то, что я — эта самая Лера. Не знаю, как это случилось, но это имя мужским шёпотом я этой ночью иногда воспринимала, как своё. Мне очевидно так сильно захотелось стать столь желанным объектом мужского обожания, что я убрала в своём сознании границу между фантазией и реальностью. Так сказать, охотно вжилась в роль.
И впервые в жизни ощутила, что меня любит мужчина. Да так сильно, так искренне, так нежно, что даже голова кружилась от счастья и благодарности.
В ту ночь я отведала мёда, вкуса которого не узнала бы, скорее всего, никогда.
Да, я впервые в жизни почувствовала себя любимой женщиной. Это было во всём. Во взглядах. В шёпоте. В прикосновениях. В воздухе. Во всём.
И это было чудесно. Это было чудеснее всего на свете, что я знала раньше.
И это стало крутым наркотиком, на который я подсела с первой дозы.
Потому что я ощутила себя удивительно значимой. Важной до одурения. Умопомрачительно притягательной. Просто какой-то невероятной. Было чувство, что этот ласкающий меня мужчина — в лепёшку расшибётся, но сделает для меня что угодно. Что я лучшая на свете женщина. Вершина эволюции. Венец творения. Самая-самая…
Но довольно скоро, когда я уже подъезжала к особняку, вновь вернулось осознание того, что всё это я думала вроде как о себе, но на самом деле о той, чью роль играла. В глазах Олега отражалась вроде бы я, но видел-то перед собой он другую женщину.
А я просто была на неё похожа.
Точнее, стала, с его подачи.
И это понимание душило меня. Я вкусила искренней мужской любви, но на самом деле — я не имела никакого отношения к её объекту. Я была жалкой поделкой. Пластмассовыми цветами. Красивыми, но без запаха.
Меня, играющую Леру, мужчина просто обожал. Любил до умопомрачения, желал до одури, с ума сходил от нежности.
