– Если бы. Она считает, что причиной всему мани-мани, как бы это ни было банально. Игорь Панович видится ей охотником за богатством Екатерины. Барбара Леопольдовна слышала, как он разговаривал с кем-то по телефону и сообщал, что совсем скоро разживется денежками.
– Он что, по-русски говорил? – Эльза заподозрила Барбару в неискренности.
– По-сербски. Но у нас похожие языки. Понять легко.
Эльза вынуждена была не согласиться с товарищем подполковником:
– Деньги по-сербски «новац». Как можно понять это слово, не зная его?
– Наговаривает на Пановича? Но зачем?
– Тут два варианта. Первый – Барбара отводит подозрение от себя, второй – она обезумела от горя.
– Ей был так близок хозяин?
– Они были любовниками.
– Вы точно это знаете?
– Свечку не держала, но я наблюдала, как смотрела Барбара на Арарата, а он на нее. И как они мимолетно друг друга касались. Между ними совершенно точно были не только деловые отношения. И Михельсон была в Аникяна влюблена.
– Вы психолог? – поинтересовалась Валерия.
– Да, – коротко ответила Эльза. Профильного образования у нее не было, но ее опыт работы в эскорте мог «побить» любой диплом.
– Если любила, зачем убивать?
– Взревновала. Мало того, что ей пришлось мириться с двумя женами, бывшей и настоящей, так Арарат еще и первую любовь свою привел, Розу.
– А по факту у вас есть что сказать?
– Увы. Я даже не видела, как господин Аникян покинул залу. Только был – уже нет его. А минут через десять крик официантки услышала. Мы все выбежали и увидели покойника. Точнее, сначала жопу Боливара, за которой скрывался Арарат, висящий на роге… – Эльза передернулась. – У вас ко мне все?
– Да, можете идти.
– Ничего подписывать не надо?
– Я не следователь. И не вела допрос. Просто с вами беседовала.
– Тогда до свидания. Или прощайте?
– Как получится.
Валерия Павловна сухо улыбнулась Эльзе. Та встала и вышла из комнаты, надеясь, что никто не узнает о том, что с Араратом она познакомилась давным-давно. Когда их свела судьба, она даже не была в курсе того, что его жена Дуся-лапуся. Ее ей небеса послали гораздо позже. Вселенная сделала все, дабы Эльза вновь встретилась с Араратом. Зачем? Неужто для того, чтобы их соединила еще одна смерть…
И на сей раз – Аникяна.
Глава 3
Она возвращалась домой бегом, чтобы не замерзнуть. Дождь, который покрапал еще немного после того, как умер Аникян, прекратился, утро наступило, и на смену огромной белой луне пришло крохотное желто-розовое солнышко. Пока оно не грело, только радовало уютным светом. Температура была ниже нуля. Листья и трава не покрылись инеем, но застыли, точно стеклянные. Наташа куталась в свою куртку, жалея о том, что, отправляясь в замок, не облачилась в утепленную парку. Она и не промокает, и хорошо греет. Выглядит, правда, потасканной и надевается только для работ в огороде. Тусе же хотелось отправиться в замок в лучшем: в серебристой дутой курточке, короткой и объемной, модной не только по меркам Дроздов, но и по московским. Она видела в инстраграме топовых блогерш в похожих.
Туся бежала, а изо рта у нее валил пар. Но согревала мысль о гонораре, его заплатили в полном объеме. Она боялась, что из-за случившегося ей откажут. Не до тебя, давай потом, отмахнется от нее Бастинда. Она была не в себе с того момента, как в замок заявился Арарат, а когда стало известно, что он умер, и вовсе будто с катушек слетела. Но пять тысяч Тусе выдал Фердинанд. Еще и спросил, хочет ли она взять с собой какой-то еды. Она отказалась. Оставался бы десерт, Туся захватила бы его для бабушки, та любила кисло-сладкое. А осьминогов да креветок в рот не брала. Зелень же у них в теплице до сих пор своя росла, и не хуже той, что к богатым столам подают.
Еще Наталью радовало то, что ей подписала книгу Арина Камергерова. Сама подошла в период ожидания полиции и предложила поставить автограф. А потом еще болтала с Тусей минут десять. До тех пор, пока ее муж не позвал для разговора. Он сильно нервничал, особенно когда Арина находилась не рядом. Пожалуй, среди истеричек текущего момента он занял бы второе место, уступив лишь Бастинде.
До дома оставалось всего пять минут. Он уже был виден. Такой родной и милый сердцу. Хотя очень долгое время Туся хотела сбежать из него. Как и из Дроздов, где выросла. Она и сбегала, но судьба вновь и вновь возвращала ее на исходную.
…Наташин отец, как и многие деревенские, пошел трудиться на стройку, но не простым работягой, а экскаваторщиком. У него и «корки» были, и опыт. Сила воли только отсутствовала. Как жена умерла, запил. Сам остановиться не мог, но кодировка помогла.
Жили Ложкины втроем: бабушка, отец и Туся. Когда мама была жива, глава семьи работал вахтовым методом. Пять недель через две. Заработанных им денег на все хватало. Ложкины не только не бедствовали, а считались в деревне «кулаками». У них и дом с кирпичным пристроем, и машина есть, и аж два телевизора. Бабушка, в прошлом доярка, держала скотину и управлялась с огородом. Мама была домохозяйкой. На ней дочка да бытовые хлопоты, но больше декоративные: занавески сшить, скатерть накрахмалить, хрусталь помыть и расставить. Слабая здоровьем с рождения, к тяжелой работе она была не приспособлена. И образование получила соответственное – библиотечное. Отучилась в техникуме, вернулась в Дрозды не только с бесполезным в их краях дипломом, но и с женихом-хлюпиком. Длинный, сутулый, кучерявый очкарик был поднят деревенскими на смех. Все решили, что он тоже библиотекарь и теперь молодые вдвоем мамке на шею сядут. Но хлюпик всех удивил. Он оказался честным работягой, способным прокормить семью, с золотыми руками и сердцем. Настоящим мужиком!
Таким он оставался до тех пор, пока не потерял супругу. Она умерла, когда он был на вахте. Скоропостижно. Отца отпустили всего на три дня, на похороны, а он от горя запил и вернулся уже за расчетом. Потеряв работу, не расстроился. Не сомневался, что найдет другую, как только захочет. Но ему все не хотелось и не хотелось. А когда пришло осознание того, что от былого достатка и следа не осталось, было поздно, зависимость от алкоголя стала сверхсильной. Папа отправлялся на поиски работы, но возвращался без нее и пьяным. Машину он разбил, один из телевизоров отнес деревенскому самогонщику в уплату долга. Трезвея, он плакал, просил прощения у тещи и дочери, клялся и божился, но если не в этот же день, то через два-три снова напивался.
Бабушка не выдержала, когда он украл у нее деньги, отложенные на покупку зимней одежды для Туси.
– Пошел вон из дома! – рявкнула она и вытолкала мужика за порог. – Нет тебе в нем больше места.
– Я без вас пропаду.
– А мы с тобой.
И закрыла за ним дверь.
Туся наблюдала эту сцену, плакала, просила за папу, уверяла, что зимой в стареньком походит, и пусть пальто ей мало, а сапожки жмут, это ничего…
