– Тогда давай вместе туда отправимся. Но сначала позавтракаем. Сделать тебе бутерброды?
– А кашку не сможешь сварить?
– Знаменитую мамину точно нет.
– А обычную манную?
– Без комочков вряд ли получится.
– О, я вспомнил! Ты когда-то классно варила молочную лапшу.
Да, во времена безденежья Лера варганила из разведенных водой порошковых сливок и какой-то трухи, отдаленно напоминающей макароны, супчик на завтрак. Заправляла его сливочным маслом, если имелось, или капала растительное. Кастрюля уходила за раз. Если что-то в ней оставалось, к вечеру лапша превращалась в мерзкое месиво. Его выкидывали. А после – по очереди отмывали кастрюлю, к бортам которой прилипли молочная пена и раскисшие макарошки.
– Ладно, сварю тебе лапшу.
Друг чмокнул Леру в лоб и отправился в ванную.
А она встала к плите, стала готовить. У родителей и молоко хорошее, а не порошок, и макароны. Масло сливочное имеется. Будет по-настоящему вкусно, но не так душевно.
За окном залаяла собака. Лера тут же вспомнила о Лютике. Как он там, интересно?
– Товарищ подполковник, я что подумал, – услышала она голос Димона. Он выключил воду и, судя по всему, принялся вытираться.
– И что же?
– Лютик не просто так захворал. Его тоже траванули, как Аникяна.
– А его зачем?
– Случайно. – Димон показался из ванной. На нем – розовый махровый халат. Давно, еще в юности, в нем ходила Лера, но мама почему-то его не выбросила и не пустила на тряпки. – Охранник же сказал, что пса кто-то накормил объедками с барского стола.
– Да, вполне вероятно. Но на заднем дворе нет камер. И мы не проверим, кто сделал это.
– Хозяйка или кто-то из персонала. Гости побоялись бы подойти к зверюге.
– Екатерина, по словам охранника, тоже этого не делала. – Лера наломала макароны и кинула их в закипевшее молоко. – А что, если убийца сначала дал отраву псу? Чтобы проверить, как она подействует на него?
– Или дозу рассчитать?
– Кстати, мысль!
– И когда Лютик не сдох, убийца принял радикальные меры и насадил Аникяна на рог Боливара.
Димон поскреб волосатую грудь, на которой распахнулся женский халат. Он, когда думал, постоянно почесывался. Лере приходилось его порой по рукам бить.
– Все же у меня что-то в голове не сходится, – пробормотал Димон. – Ладно, я одеваться. Лапша будет готова к тому моменту, как я превращусь из трансвестита в обычного мужика?
– Ты и в моем халате настоящий мачо.
– Язва ты, Лерка, – хмыкнул он и отправился в комнату. А товарищ подполковник выключила газ и накрыла кастрюлю полотенцем, чтобы лапша дошла.
* * *
Димон сразу по приезде в отдел отправился к дежурному криминалисту, Лера же – в кабинет. В нем никого, им выделили отдельный. Она включила компьютер, стала изучать фотографии с места преступления. Она соскучилась по насыщенной оперативной работе. В селе ей, конечно, нравится. И работы хватает, тем более с учетом того, что она служит в районном отделении. Но все равно это другой масштаб. В Москве Валерия могла раскрыть больше преступлений, а значит, принести больше пользы. Ведь именно этого она хотела!
«Быть может, пришла пора вернуться? – задала самой себе вопрос Лера. – Поселиться у родителей, они не будут против. Даже за. И родить ребенка, пока не поздно? Мама на пенсии, поможет с ним…»
В дверь заколотили, и Лера подпрыгнула на стуле.
– Кто? – крикнула она.
– Товарищ подполковник, можно?
Она не поняла, кто явился, но ответила утвердительно.
Когда дверь открылась, Лера увидела дежурного. Молодого паренька с рыжеватой бороденкой. Цыпленочка. Неужто они все были такими, когда только устроились в органы?
– Вас женщина одна видеть хочет. Я не пускаю, потому что она странная.
– Как зовут?
– Барбара Леопольдовна Михельсон.
– Можешь пустить. И в следующий раз звони по телефону, зачем же прибегать?
– Да я за ней гнался. Говорю же, не в себе она. Думал даже применить дубинку…
– Не нужно. Попроси ее зайти.
– Гражданочка, прошу! – Дежурный распахнул дверь, давая Барбаре дорогу.
Лера домоправительницу Аникяна едва узнала. Женщина еще похудела и поседела. Хотя, казалось бы, куда больше? Зато утратила свой чопорный вид, что ей шло. Постричься бы ей, подкраситься, купить шмотки модные, которые на ее фигуру найдутся в любом магазине одежды, и будет не женщина – конфетка.
– Валерия Павловна, вы простите за это вторжение, – заговорила Барбара, нервно почесываясь. Оказывается, Димон не один такой. – Но я должна сделать признание. Срочно!
– Вы убили Арарата Арташесовича?
– Что вы! Нет, конечно. Я бы никогда… – И принялась икать.
Лера встала из-за стола и налила ей воды. Затем накапала в нее немного пустырника.
Барбара выпила предложенный «коктейль», поблагодарила кивком головы.
– Я вас слушаю.
– На Игоря Пановича я наговорила. Со злости. И это не дает мне покоя.
– Вы высказали свое мнение на его счет, и только.
– Но в какой форме! Я же орала, что-то додумывала, тыкала в него пальцем… Обличала!
– А почему он вас злил?
– Ему было не место в замке. Ферма – вот это его вотчина. Как Екатерина могла променять Арарата на этого скотника?
– Вы любили Аникяна, не так ли?
– Да. Единственная из всех баб, что у него были. Им все пользовались. И бывшая жена, и настоящая, и любовницы, опять же бывшие и настоящие. А мне ничего не было нужно от Арарата, кроме его внимания.
– Получается, вы довольствовались малым.
– В любви бывает иначе?
– Я не большой специалист. Но, думаю, важна взаимность.
– Это в идеале. Но не всем везет. До Арарата у меня были отношения с мужчиной. Он готов был отдать мне почку, печень, роговицу… Вырвать сердце, если оно мне понадобится. Но мне от него ничего не было нужно. Даже если бы мне потребовалась пересадка органов, не факт, что я бы позволила этому человеку отдать мне часть себя. Потому что я осталась бы ему должна. По гроб жизни. Я рассталась с ним, потому что не могла дать того же.
– А с Араратом почкой поделились бы?
– Скорее всего, нет. Потому что он бы не сделал этого для меня. А, как вы заметили, тут важна взаимность. Но я все равно любила его. Радовалась нашим нечастым свиданиям. И тому доверию, что он мне оказывал…
Лера понимала, что они ушли в лирику. Все вышесказанное неважно. И все равно она не прерывала Барбару. К счастью, это сделала Димон. Он ввалился в кабинет с возгласом:
