Выходит, Садовник и Г.М. знают друг друга, они как-то связаны. Г.М. – помощница Садовника? Я представил себе эдакую La femme fatale
17, завлекающую девушек в сети паука. Но зачем ей делать это?
«Так она же жертва!» – чуть не закричал я.
Г.М. – такая же жертва Садовника, как и другие девушки. Пока он не убил ее, но держит в заложниках, заставляет заманивать юных красавиц, носить Неду Джонсону издевательские статьи, способные запутать следствие.
После смерти Холмса я несколько лет потратил на изучение судебного почерковедения – этот раздел криминалистики Шерлок любил едва ли не более всех прочих. В первый же день, когда Лестрейд принес мне письмо Садовника, я заподозрил, что его писала женщина, однако потом, под грузом улик, я был вынужден признать свою ошибку и отказаться от этой версии – не могла же женщина изнасиловать девушку, оставив в ее лоне свое семя? Теперь мне было очевидно, что тот анализ почерка был верным.
С рукописью статьи «Похождения фантазерки Ирэн Вулф» дело обстояло гораздо сложнее. Я не мог найти ни единого признака мужской или женской руки, выводившей буквы. Такое ощущение, что статья была написана бесполым существом.
Снизу позвали к ужину, я переоделся в домашний костюм и спустился.
Аделаида и мисс Остин уже сидели за столом.
– Папочка, мадам Этвуд приготовила пастуший пирог! – весело сообщила дочь.
– Правда? С удовольствием отведаю сей кулинарный шедевр, – улыбнулся я.
Пирог оказался весьма недурным. Мы ели молча, поглядывая друг на друга.
– Как идет ваше расследование, мистер Ватсон? – наконец, не выдержала Джоан.
– Небольшие подвижки есть, и во многом, благодаря вам, мисс Остин.
– Неужели? – удивилась она.
– Ведь это вы выписали газету «Иллюстрированные новости полиции»? Она нам очень помогла.
– Сэр, я не выписывала это издание, – голос Джоан слегка дрогнул.
– Это я выписала, папа, – доедая кусок пирога, сообщила Аделаида. – Мне нравится читать про все эти ужасы.
– О Боже, Аделаида, – сморщился я. – Это такая безвкусица.
– Но мне нравится, – повторила она.
Спорить с этой юной упрямицей было совершенно невозможно. Я пожал плечами и отдал должное пастушьему пирогу мадам Этвуд.
29
Лестрейд заехал за мной в половине девятого. К этому моменту я уже успел позавтракать и почитать утренние газеты. Пресса в очередной раз убедила меня, что физиология современного читателя напоминает землеройку. Эти животные обладают уникальным пищеварительным трактом: пища практически не задерживается в желудке и кишечнике землеройки, поэтому зверек вынужден круглые сутки только есть, есть и есть. Подобно землеройке, читатели газет подсознательно ждут все новых ужасающих событий и когда их не происходит, начинают скучать. Журналисты вынуждены подстраиваться, публикуя статьи с таким заголовками, как «Ваша дочь похищена Садовником». И внизу мелкими буквами: «может услышать любой отец Британии, если новоявленный горе-сыщик Ватсон не проявит, наконец, должную расторопность».
– Доброе утро, инспектор, – поздоровался я, садясь в машину.
Лестрейд что-то буркнул в ответ и приказал водителю трогать. Сегодня старый служака явно был не в духе, но я предпочел воздержаться от каких бы то ни было расспросов, молча глядя в окно. Если разобраться, то быть не в духе сегодня больше пристало мне, человеку, которого на всю страну назвали «горе-сыщиком».
Наконец, Лестрейд не выдержал.
– Поразительная молодежь растет! – воскликнул он, с досадой стукая себя по колену. – Мы, старики, для них – нули без палочки.
– А что случилось, инспектор? – мягко спросил я.
– Барбара, доктор, – ответил он с тоской в голосе. – Опять моя несчастная дочь устроила мне головомойку. Представляете, она без спросу пошла в Лондонскую библиотеку и там, по ее же словам, общалась с поэтом Гюставом Моро!
– Но это невозможно, Лестрейд, Моро уже не один год как покойник.
– Я знаю, сэр. Но она уверена, что это был он. А я уверен, что это был Садовник. Представляете, моя дочь общалась с Садовником в отделе библиотеки, с которого все и началось. И я ничего не могу с этим поделать!
– А где сейчас Барбара? – спросил я.
– Дома, под присмотром моего брата и его супруги. Я строго-настрого приказал им никуда ее не выпускать.
– Вы правильно поступили, Лестрейд. И нам придется побеседовать с вашей дочерью.
Он нервно пожал плечами.
– Не думаю, что от этого будет толк. Она молчит, как рыба.
– Тем не менее, мы обязаны попытаться, – сказал я. – Кроме того, придется заехать в библиотеку.
– Я уже был там, Ватсон, – хмуро отозвался инспектор. – Представляете, никто не видел там Гюстава Моро. А вот Барбару видели многие.
– Нам придется побывать в библиотеке еще раз, – делая нажим на слове «придется», сказал я. – Но сначала – к отцу Ирэн Вулф.
Мистер Вулф выглядел ужасно. Волосы вокруг лысины отросли и свисали грязно-седыми лентами, в глазах – тоска, как у больной, забившейся под мост помирать, собаки. От него пахло алкоголем, но он не был пьян.
– Вы нашли убийцу? – воскликнул он хриплым, болезненным голосом, как только увидел нас с Лестрейдом.
В маленькой квартирке было пыльно, грязно и пахло помойным ведром, которое Вулф, очевидно, давно не выносил.
– Мистер Вулф, какие у вас были отношения с вашей дочерью? – спросил я.
Он побледнел.
– Сэр, я любил свою дочь сильнее, чем вы можете себе представить.
– Даже чересчур сильнее, – мрачно бросил Лестрейд, отвлекаясь от изучения коллекции бабочек на стенах комнаты.
– Что вы имеете в виду? – глухо спросил Вулф. Руки его мелко задрожали.
– У нас есть сведения, что вы домогались собственной дочери, – тщательно подбирая слова, сказал я.
Лицо мистера Вулфа исказилось. Он отступил назад и, тяжело сев на кровать, зарыдал, спрятав лицо руками.
– Мистер Ватсон, вы не понимаете, – бормотал он, вздрагивая всем телом. – Я любил свою дочь, больше, чем мужчина любит женщину. Я любил ее как б-богиню, как Афродиту. Она была прекрасна, но ее отняли у меня.
– Вы солгали нам, мистер Вулф, – напомнил я, с некоторым усилием преодолевая отвращение к этому человеку. – Из-за вас мы могли пойти по неверному следу.
– Я не лгал вам, сэр, – с трудом выдавил он. – Я рассказал все, что знал о дне исчезновения Ирэн. Я хотел, и хочу, чтобы вы нашли и покарали человека, который сделал это с моей девочкой.
