Дорога так и осталась пустынной до самой трассы. Я лег на заднем сиденье, так как мужчина в машине с разбитым лобовым стеклом не так остается в памяти, как в компании с мальчиком. Выехав на шоссе, детектив поехал в условленное место, где нас с фургончиком должен был ждать Стив. Как Макс не хотел, чтобы его приятель участвовал в операции, но ему все же пришлось дать согласие, чтобы тот помог нам в заключительной стадии операции. Стив, стоило ему увидеть подъезжающий автомобиль, выскочил из кабины и сразу побежал к нам.
— Как вы?!
Макс в ответ пожал плечами, а я буркнул:
— Нормально.
Владельцу ломбарда явно хотелось узнать подробности, но ему пришлось довольствоваться только быстрым осмотром автомобиля своего друга и выразительными взглядами, стоило ему увидеть пулевые отверстия на автомобиле Макса. Он ничего не знал, мог только догадываться и переживать за нас, а тут они приехали и молчат. Он попытался нам высказать свои претензии, типа того, что товарищи так не поступают, как детектив заставил его вытаскивать чемодан с заднего сиденья, а сам тем временем быстро достал второй чемодан из багажника, после чего быстро захлопнул его. Он это сделал потому, что не хотел, чтобы Стив увидел труп. После того как мы перегрузили оружие и чемоданы в фургончик, Макс снял фальшивые номера, потом мы облили бензином машину детектива изнутри и снаружи, после чего подожгли и уехали. Стив всю дорогу ехал молча, показывая своим видом, что ему не так уж все это интересно. Добрались мы до магазинчика Стива без особых проблем. Разгрузившись, сели отдыхать, а хозяин принялся накрывать на стол. Вскоре на столе стояла бутылка виски и разнообразная закуска. Мне ни пить, ни разговаривать не хотелось, а есть даже очень хотелось, поэтому я с ходу налег на салат, приготовленный женой Стива, и бутерброды с ветчиной и зеленью. Макс пару раз ткнул вилкой в салат, а затем просто пил со Стивом. Хозяин просто изнемогал от желания забросать нас вопросами, но каждый раз наткнувшись на взгляд детектива, быстро отводил глаза и разливал следующие порции виски по стаканчикам. Утолив первый голод, я неожиданно вспомнил, что так и не отдал деньги за аренду пулемета и патроны. Достал из кармана отложенные пятьсот долларов, положил их на стол.
— Стив, возьми.
Тот взял в руки банкноты, потом вопросительно посмотрел на меня:
— Тут пятьсот. Мы вроде на сто пятьдесят договаривались?
— Остальные — в подарок хорошему человеку по имени Стив.
— Здорово! — он улыбнулся, забрал деньги, потом перевел взгляд на Макса, тяжело вздохнул и сказал: — Хорошо сидим, ребята, но мне надо магазин открывать. И так припозднился. Если что, вы знаете, где меня найти.
Как только дверь за Стивом закрылась, я посмотрел на Макса и сказал:
— Ты мне ничего не хочешь сказать? Я не из глупого любопытства спрашиваю. Поверь мне.
— Тебе верить? А кто ты такой? Тебе нет и пятнадцати лет, а людей убиваешь, словно тараканов давишь. Полтора часа назад ты убил девять человек. И что? Только устал. Ни переживаний, ни жалости. Ничего! Разве такое может быть?! Наверное, я еще мог бы понять, будь ты мальчишкой с окраины, у которых из детских игрушек — нож да кастет. Так нет! Ты жил в семье, окруженный любовью и достатком. Спортсмен, боксом занимался. А твои специальные навыки, твое поразительное знание оружия?! Вот ты мне ничего не хочешь сказать?!
К этому разговору я был готов давно. Макс, как человек, хорошо подходил для моих дальнейших планов, и мне очень не хотелось его терять. К тому же он был для меня полномочным представителем в мире взрослых людей, куда я со своей мальчишеской физиономией никак не вписывался.
«Если замкнусь, он мне просто в один определенный момент перестанет доверять, а если поверит… А!»
— Скажу. Старик Вонг был прав, предположив, что в тело подростка вселился дух воина.
— Да это просто глупое суеверие старого китайца! И ничего больше!
Макс, несмотря на то что все закончилось как нельзя лучше, был весь на нервах, даже выпитое виски, похоже, его не расслабило.
— Я тебе ответил, а ты понимай, как хочешь, — спокойно сказал я.
Он внимательно и цепко всмотрелся в меня:
— Ты хочешь меня уверить в том, что в теле Майкла… другой человек?
— Да, дорогой Макс Ругер, да. Произошло переселение душ. Как? Понятия не имею. Произошло это в тот самый момент, когда убивали Майкла.
Детектив смотрел на меня, но поверить просто так в чудо никак не мог. Он пытался осилить сказанное мною, но все, что он видел и знал в этой жизни, весь его опыт отрицал подобное, вот только перед ним сидел настолько необычный подросток, что объяснить все его странности нормальным образом было просто нельзя. Зато его слова все объясняли.
— Даже не знаю, что сказать. Знаешь, я верю и не верю. Ты знаешь, как уходить от слежки, можешь работать с прослушивающей аппаратурой, знаешь марки и характеристики иностранного оружия, умеешь решать серьезные проблемы и хладнокровно убивать людей. Слишком много специфических умений в одном человеке, никакой обычный подросток на такое не способен. Так если ты не Майкл Валентайн, то тогда кто ты?
— Был мужчиной примерно твоего возраста. Мне многим приходилось заниматься, как ты уже успел убедиться, а в том числе и убивать. Думаю, что остальные подробности излишни.
Детектив какое-то время думал, а потом вдруг неожиданно высказал довольно верную догадку:
— Ты случайно не был тем, кого называют «полевыми агентами»?
— Можно сказать и так, — несколько туманно ответил я.
— Тебя… там убили?
— Да, — сухо ответил я, показывая, что дальнейший разговор нежелателен.
— А откуда ты? Где ты жил? — не выдержал Макс.
— Где я жил, там меня уже нет, — уже недовольно ответил я. — И на этом мы закончим.
Макс покрутил головой, как видно от полноты чувств, взял бутылку, налил себе, выпил. Потом снова налил себе, а потом словно вспомнил обо мне, спросил:
— Будешь?
— Давай.
Выпили, помолчали, потом Макс несколько раз качнул головой и сказал:
— День сегодня какой-то особенный. Увидел смерть бандита и убийцы, о которой мечтал с той самой секунды, когда узнал о смерти своей дочери. Потом ты. После твоего признания у меня появилось такое чувство, словно к чуду приобщился. Ладно, раз ты передо мной открылся, то и я буду откровенным. После смерти дочери прошло уже около года. Жена все это время очень сильно переживала ее смерть, места себе не находила, просила меня уйти из полиции. Я сказал, что уйду сразу, как только найду этих бандитов, что убили нашу девочку, и посажу в тюрьму. Этот разговор произошел в день рождения нашей дочери. Тогда она, со слезами на глазах, просила меня бросить все прямо сейчас и уехать из этого проклятого города. Больше я не мог видеть, как она страдает, и дал ей слово, что сдам пистолет и жетон прямо сегодня, но так получилось, что именно в этот день мне дали наводку на одного из бандитов, которых я так долго искал. Для меня тогда весь мир исчез, осталось только одно желание — посмотреть этому подонку в глаза… перед тем как его убить, но я вытянул пустой номер. Это был какой-то приезжий бандит. Пока разобрался… В общем, приехал я домой уже под утро, а там… Ее больше не было. Она застрелилась, оставив записку со словами: «Я так больше жить не могу». Она никогда не любила и даже боялась оружия, поэтому просила, что когда я уйду из полиции, то больше никогда не коснусь пистолета. Дал ей слово, но не сдержал. Я так думаю, что застрелившись таким страшным для нее оружием, она дала мне это понять. В то утро я положил жетон и пистолет на стол капитана и, несмотря на уговоры, ушел из полиции. Это было четыре года тому назад. Ну вот, в принципе, это все.
