Покрепче сжав гостинец, я продолжила путь. Предвкушая, как сейчас приду, заварю чаю и отрежу ломоть свежего хлеба, расплылась в совсем уж блаженной улыбке. Мимо с гиканьем пронеслись ребятишки, расплескав жидкую весеннюю грязь. Сады неспешно окутывались зеленой пеной набухающих почек. Птицы в лесу пели и днем, и ночью, соскучившись по благодарным слушателям за время своего отсутствия. Я вдохнула полной грудью и прикрыла глаза, чувствуя, как веселое солнце щиплет отвыкшие за зиму белые щеки. По утрам я уходила в лес и бродила там между просыпающихся деревьев, приветливо опускающих ко мне свои ветки. Река должна была вскрыться на днях, и лед стремительно таял, выпуская встряхивающую темными волнами-волосами красавицу на свободу.
Мир оживал, и только Серая Чаща по ту сторону Черницы все так же молчаливо стерегла свои тайны, сверкая белыми курганами снега промеж сизых стволов.
Моей любимой порой была осень. Но весна обладала своим, неоспоримым, очарованием и из года в год брала в плен мое сердце, на три месяца вытесняя из него рыжую сестру.
Казалось, этот прекрасный день ничего не могло испортить. На полпути меня нагнала Марьяна и взяла под локоток, распевая на разные лады о новых нарядах, лентах и субботней поездке в город на ярмарку. Она звала и меня, но после злосчастных зимних вечорок и столкновения с Анжеем я наотрез отказывалась от каких бы то ни было вылазок в люди. Поэтому подруге был вручен длинный список необходимых мелочей и баночка калининого варенья в качестве небольшого подкупа. Так мы и шли, болтая ни о чем, когда вдруг сильные пальцы схватили меня выше локтя. Я дернулась возмущенно и уже собралась было послать наглеца куда подальше, но поперхнулась и замолчала, увидев ореховые глаза Совия. Его губы были сжаты в полоску, под кожей ходили желваки. Парень выглядел недовольным.
- Ну-ка, девицы, давайте ускорим шаг, – он потянул меня за собой, но я тут же уперла каблуки сапог в грязь артачась.
- Руку отпусти! Я тебе не коза на веревочке, чтоб ты меня водил куда вздумается.
- Пойдем, говорю. Это в твоих интересах, ведьмочка.
- Ясмена, может, стоит его послушать? – протянула Марьяна, удивленно разглядывая Совия. Я тоже впервые видела обычно спокойного парня таким взбудораженным, но подчиняться командирским замашкам, не получив объяснения, не собиралась.
Лис раздраженно вздохнул и взлохматил рыжую гриву. Только сейчас я разглядела его толком. Парень был одет для ночевки в лесу, к поясу были пристегнуты два охотничьих ножа, на плече висел композитный лук. Одежда была помята, в следах земли и каких-то бурых пятнах. Пахло от Совия дымом костра и едва уловимо - потом. Весь его вид говорил, что Лис недавно вернулся с охоты.
- Послушай, Ясмена, – его голос звучал тихо и низко, и я невольно вздрогнула. – Пожалуйста, давай поспешим. Я доведу тебя до дома, ты посидишь там пару дней, не высовывая носа дальше двора, а потом, когда я скажу, что все в порядке, ты сможешь спросить меня обо всем, о чем захочешь.
У ворот раздались крики, свистнула плеть. Я не успела ответить Совию и повернулась, приложив руку козырьком к глазам. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в Приречье въезжает угольно-черный конь, сверкающий вычесанной волосок к волоску шкурой. В нем не было ни единого светлого пятнышка, а каждый шаг тонких ног плел изящный танец. За такого скакуна и сам князь не поскупился дать золота по весу, а то и приплатил. Но верхом сидел не князь. А кое-кто гораздо хуже.
- Дейвас, – едва слышно шевельнула я побелевшими губами.
Тот самый огненосец, что спас меня от Анжея, склонил голову, приветствуя вышедшего ему навстречу Артемия. Молодой мужчина сидел в седле как влитой, удерживая поводья одной рукой. Я настолько опешила, что не сразу увидела второго черного коня – более приземистого и крепкого, чем изящный скакун зеленоглазого служителя. Краснолицый человек вцепился в луку седла обеими руками и шептал что-то себе под нос. Ругался? Молился? Как бы там ни было, верхом он явственно чувствовал себя не в своей тарелке. Страх, написанный на круглом добродушном лице, выглядел так забавно, что я рассмеялась бы, не сверкай у него на груди такой же значок, что и у первого всадника.
Я не знала, что привело в маленькую деревню, о которой толком и не слыхал никто, сразу двух огненных колдунов. Но внутри крепла убежденность, что они явились за мной.
Совий наконец отпустил мою руку и хмуро выпрямился. Мой старый знакомый спрыгнул в грязь и бросил поводья Артемию. Осмотрелся по-хозяйски, и его взгляд задержался на мне. Я стояла не в силах опустить глаза, ругая себя, что сняла капюшон – надо же, солнцу радовалась, дура! – и мои белые волосы теперь сверкали под солнечными лучами, притягивая взгляды даже тех, кому, в общем-то, было все равно. Я жалко заморгала, стравливая выступившие от напряжения и холодного ветра слезы, но готова была поклясться, что дейвас улыбнулся.
И в улыбке этой было голодное предвкушение охотника.
- Навья отрыжка… – выругался Совий.
Я была с ним полностью согласна.
Глава 12. Идущие по следу
Зеленоглазый дейвас ни единым жестом не показал, что узнал меня, соляным столбом замершую возле Совия и Марьяны. На мгновение показалось, что его кривоватая улыбка мне пригрезилась с перепугу. Его товарищ кое-как сполз с коня и теперь с радостной улыбкой рассказывал что-то Артемию. Тот в ответ лишь кивал, иногда бросая пару слов, но лицо его было недоуменным. Второй огненосец совсем не походил на моего знакомца. Он был низенький и пухлый, как будто вместо упражнений с оружием предпочитал жаркие битвы со сладостями, но огненный круг нельзя получить иначе как после испытания силы. Значит, невзирая на безобидный облик, этот мягкотелый молодой мужчина тоже таил в себе угрозу.
Наконец дейвасы и голова о чем-то договорились. Зеленоглазый небрежно кивнул склонившемуся в глубоком поклоне Артемию, и оба чернокафтанника направились за головой, указывающим дорогу. А я вдруг вспомнила: дейвас же раскрыл мне свое имя. Марий Болотник, так его звали. Вслед за воспоминанием накатил усилившийся страх, да такой сильный, что тело позабыло, как дышать. Горло передавило, и я почему-то схватилась за него рукой вместо того, чтобы просто сделать вдох. Марьяна мягко разжала стиснутые пальцы и взяла мое лицо в свои ладони. В ее синих глазах я увидела свое отражение: заострившиеся черты, широко распахнутые глаза, в которых плещется животный ужас, трясущиеся губы... Зрелище было настолько жалким, что я влепила себе мысленную пощечину и встряхнулась.
- Мне нужно бежать, – я круто развернулась и помчалась к своей избушке, уже прикидывая, что взять из вещей, чтобы уйти налегке. Одуванчика отдам Марьяне, она о нем позаботится. Ключ от конюшни Пирожка Бур сделал мне еще зимой. Пока черные служители устраиваются на ночлег, я сведу коня и…
- Ясмена! Остановись, Сауле ради! Ты хоть понимаешь, дурная голова, что уже поздно бежать? Они тебя видели! Один точно, а может, и оба! - Марьяна ловко цапнула меня за воротник, и я чуть не упала, с силой дернутая назад. Совий встал рядом с девушкой и хмуро кивнул.
