Книга История Рима от основания Города, страница 106. Автор книги Тит Ливий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История Рима от основания Города»

Cтраница 106

44. «Ардеяне, старые друзья, а теперь еще и новые мои соотечественники! Вы сделали мне столько добра, и так как такова была воля судьбы моей, пусть никто из вас не подумает, что я явился сюда, забыв о своем положении! Только общее дело и общая опасность обязывают каждого, при тревожных обстоятельствах, оказать помощь обществу по мере сил своих. И когда же я отблагодарю вас за ваши великие услуги мне, если теперь останусь без дела, или в каком случае я вам буду полезен, как не во время войны? Знанию этого дела я был обязан своим положением в отечестве, и, непобедимый на войне, я изгнан в мирное время неблагодарными гражданами.

Вам же, ардеяне, представился случай не только отблагодарить римский народ за те великие благодеяния, о которых вы и сами помните (а раз помните, не следует вас ими и попрекать), но и снискать для своего города громкую славу в войне с общим врагом, приближающимся нестройными полчищами. Это народ, которому природа дала тело и душу не столько крепкие, сколько великие; поэтому на всякого рода бой они являются более страшными, нежели сильными. Доказательством этому служит поражение римлян: взяли они город, когда ворота были открыты; из Крепости и Капитолия им сопротивляется ничтожная рать; но им наскучило уже осаждать, и они удаляются от осады и врассыпную бродят по полям. Набросившись с жадностью на пищу и вино и усладив себя ими досыта, они с приближением ночи, без укреплений, без постов и караулов, вблизи ручьев растягиваются, где придется, наподобие диких зверей, и теперь, благодаря успеху, стали еще более неосмотрительными, чем обыкновенно. Если у вас есть желание защищать свои стены и не допускать, чтобы все это стало Галлией, то в первую стражу беритесь за оружие и всею толпою следуйте за мной на бойню, а не на бой. Если я не предам их, скованных сном, на беспощадную бойню, как баранов, я согласен испытать в Ардее ту же участь, что и в Риме».

45. И друзья, и враги – все держались одного и того же мнения, что нигде в ту пору не было более способного к войне человека. Собрание было распущено, и ардеяне ушли подкрепить свои силы, всякую минуту с напряжением ожидая, что будет подан сигнал. Сигнал прозвучал, и вместе с наступлением ночной тишины они стояли уже у ворот, готовые к услугам Камилла. Отойдя недалеко от города, они действительно, как сказано было наперед, находят лагерь галлов незащищенным и оставленным со всех сторон без присмотра и с оглушительным криком нападают на него. Ни в одном месте не было сражения, везде только одна резня: беспощадно режут голых и сонных. Однако находившиеся на другом конце лагеря успели подняться со своих постелей; но от страха не будучи в состоянии дать себе отчета, что за нападение и откуда оно, они бросились бежать, и некоторые неожиданно наткнулись прямо на врага. Бóльшая часть галлов забежала на поля антийцев, и тут жители города, сделав нападение, окружили бродивших врассыпную врагов.

В земле вейской произошло подобное же истребление тусков. У них было мало жалости к городу Риму, уже в течение почти четырехсот лет бывшему их соседом, и теперь, теснимые невиданным и неслыханным врагом, в это самое время сделали набег на римские поля. Нагрузившись там добычей, вздумали напасть и на Вейи, последний оплот и надежду римского народа. Римские воины сначала увидели их, как они рыщут по полям, а потом, как они, собравшись кучею, угоняют добычу. Стали ясно различать и лагерь, расположенный неподалеку от Вей. Сначала ими овладела жалость к себе, потом досада, перешедшая в гнев: этрускам ли, которых они избавили от войны с галлами, навлекши ее на себя, издеваться над их несчастьями? Едва удержались от того, чтобы не броситься на них тотчас же; сдерживаемые центурионом Квинтом Цедицием, которого они сами назначили себе в начальники, они прождали до ночи. Недоставало только вождя, равного Камиллу; все прочее сделано тем же порядком и увенчалось тем же успехом. Даже больше того: взяв себе в проводники пленников, уцелевших от ночной резни, и отправившись с ними к другому отряду тусков, около соляных варниц, они на следующую ночь неожиданно произвели еще бóльшую резню и, торжествуя двойную победу, возвратились обратно в Вейи.

46. В Риме между тем почти все время осада шла вяло, и у обоих противников царила тишина, так как галлы заняты были только тем, чтобы не дать никому из врагов проскользнуть через аванпосты, как вдруг на диво сограждан и врагов появляется римский юноша. В роде Фабиев было установлено особое жертвоприношение на Квиринальском холме. Для совершения его Гай Фабий Дорсуон, препоясанный по-габийски [390], со священными предметами в руках, сошел с Капитолия и, пройдя сквозь неприятельские аванпосты, не обращая при этом никакого внимания ни на чьи оклики и угрозы, благополучно достиг Квиринальского холма. Совершив здесь все положенные обряды, он пошел тою же дорогой с прежним спокойствием на лице и в поступи, вполне полагаясь на милость богов, почитания которых не оставил даже под страхом смерти, и возвратился к своим на Капитолий, потому ли что галлы как громом были поражены его дивной смелостью, или благодаря благочестию, которое далеко не чуждо этому народу.

В Вейях между тем росло со дня на день не только мужество, но и силы. И сходились сюда из деревень не одни римляне, которые бродили врозь, если не со времени несчастного поражения [391], то уже наверное со времени потери плененного города; стекались сюда добровольцы и из Лация, чтобы быть в доле при дележе добычи; теперь уже, казалось, настал час возвратить отечество и вырвать его из вражеских рук; только этому крепкому телу недоставало головы. Все в Вейях напоминало о Камилле; кроме того, тут большинство воинов принадлежало к тем, которые одерживали победы под его личным предводительством и главным начальством. И вот Цедиций, говоривший, что он никогда не допустит ничего такого, из-за чего бы командованию его положил конец кто-нибудь из богов или из людей, а не он сам, помня свое звание, первый потребовал назначения полководца. Единогласно решено было вызвать из Ардеи Камилла, но только после предварительного разрешения сената, пребывавшего в Рим; вот до какой степени во всем руководились чувством долга и старались соблюдать установившиеся порядки даже тогда, когда государство было почти на краю гибели.

Приходилось с огромной опасностью пробираться через неприятельские караулы. Дело это взялся выполнить один энергичный юноша по имени Понтий Коминий: лежа в древесной коре, он течением Тибра снесен был до самого Рима. Отсюда по ближайшему к берегу пути, по чрезвычайно крутой и потому оставленной неприятелями без охранной стражи скале он пробирается на Капитолий и тут, представ перед властями, излагает поручение армии. Получив в ответ сенатское постановление, повелевавшее куриатным комициям возвратить Камилла из изгнания и с соизволения народа назначить его немедленно диктатором, а равно и предоставлявшее воинам право иметь своим полководцем, кого они хотят, Коминий тем же путем сполз вниз и устремился с известием в Вейи. Посланные в Ардею за Камиллом послы привели его в Вейи, или в отсутствии Камилла был издан куриатный закон [392], назначавший его диктатором, – последнее представляется более вероятным, а именно что Камилл оставил Ардею только после того, как получил известие об издании закона, так как только с соизволения народа он мог переменить место жительства и только после назначения своего в диктаторы иметь ауспиции [393] в армии.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация