40. Такая же опасная и так же славно окончившаяся война происходила вскоре [308 г.] затем в земле самнитов, которые, кроме прочих приготовлений к войне, позаботились о том, чтобы войско их блестело новыми украшениями на оружии. У них было две армии: щиты одной из них они покрыли чеканной золотой работой, а другой – серебряной; форма щита была следующая: к верху, где прикрываются грудь и плечи, он был шире, и верхняя линия его была прямая, а к низу для удобоподвижности он более заострялся наподобие клина. Покровом для груди служил панцирь, а левая голень была прикрыта поножами; шлемы были снабжены султанами, с целью придать росту более внушительный вид. Туники у воинов с позолоченными щитами были цветные с отливом, а у воинов с посеребренными щитами – белые полотняные; последние занимали правый фланг, первые стояли на левом. Римлянам уже известно было, что значит блестящее вооружение, да и вожди указали им, что воин должен внушать страх, что он не должен быть убран в золото и серебро, а должен полагаться на оружие и храбрость, потому что это золото и серебро составляют скорее добычу, нежели служат оружием; блестящее до битвы, оно теряет свой вид, когда льется кровь и наносятся раны; украшением воинам служит мужество, а все остальное достается победителям, и богатый враг – награда, хотя бы и бедным победителям!
Воодушевив этими словами своих воинов, Курсор ведет их в битву; сам он становится на правом фланге, а командование левым поручает начальнику конницы. Жарка была битва с врагами уже в самом начале схватки, и не менее горячо было соперничество между диктатором и начальником конницы о том, с которого фланга начнется победа. Случайно Юний первый заставил неприятелей отступить, а именно: своим левым флангом – их правый, состоявший из воинов, обрекших себя по обычаю самнитов на смерть и потому отличавшихся белой одеждой и одинаковым с нею по белизне оружием. Напав на них со словами: «Я обрекаю их Орку
[593]», Юний расстроил их ряды и заставил фланг решительно отступить. Лишь только заметил это диктатор, то сказал: «Неужели начало победе положит левый фланг, правый же – войско диктатора – пойдет по чужим следам, а не приобретет главную часть победы?» Он воодушевляет своих воинов, и всадники не уступают в мужестве пехоте, а легаты – вождям в усердии. К всадникам, расположенным на флангах, подъезжают – на правой стороне Марк Валерий, а на левой – Публий Деций, оба бывшие консулы; они увещевают их вместе с ними приобрести себе часть славы и бросаются наперерез на неприятельские фланги. Таким образом, в придачу к прежнему новый ужас овладел неприятельским войском, при виде нападения с той и другой стороны; чтобы устрашить врагов, римские легионы вновь испустили крик и кинулись на них; тогда самниты бросились бежать. Поле стало уже покрываться грудами тел и блестящего оружия; испуганные самниты укрылись сначала в своем лагере, а затем даже и его не удержали за собою: еще до наступления ночи он был взят, разграблен и подожжен.
Диктатор, по постановлению сената, получил триумф, и наибольший блеск его триумфу доставило взятое у неприятелей оружие; его нашли настолько великолепным, что позолоченные щиты раздавали владельцам меняльных лавок
[594] для украшения форума. Отсюда, говорят, получил начало обычай украшать при содействии эдилов форум во время следования по нему колесницы с изображениями богов
[595]. Таким образом, что касается римлян, то они воспользовались блестящим оружием неприятелей для воздания почестей богам; жители же Кампании, вследствие презрительного отношения к самнитам и ненависти к ним, вооружили этим оружием гладиаторов, дававших свои представления во время пиров, и назвали их «самнитами».
В том же году консул Фабий сражался с остатками этрусков у Перузии, которая также нарушила перемирие, и одержали победу решительную и без труда. Он взял бы и сам город (ибо он победоносно подошел к его стенам), если бы не вышли послы с тем, чтобы сдать его. Поставив в Перузии гарнизон и отправив вперед в Рим к сенату послов Этрурии, просивших о заключении с ними дружественного союза, консул с триумфом вступил в город, одержав победу еще более блестящую, чем победа диктатора; да и саму честь победы над самнитами приписали в большей ее части легатам, Публию Децию и Марку Валерию, которых народ на следующих затем комициях провозгласил с замечательным единодушием одного консулом, а другого – претором.
41. Фабию за славное покорение Этрурии консульство было продолжено на следующий год
[596], и он был назначен товарищем Деция. Валерий в четвертый раз был избран претором. Консулы разделили между собою театр военных действий: Децию досталась Этрурия, а Фабию – Самний; Фабий, двинувшись к Нуцерии Алфатерской, с презрением отверг просьбы ее жителей о мире, так как они не пожелали воспользоваться им в то время, когда им предлагали его, и осадою принудил их к сдаче. С самнитами произошло открытое сражение; в незначительной схватке враги были побеждены; об этой битве не сохранилось бы и воспоминание, если бы в ней впервые не воевали с римлянами марсы. Отложившиеся по примеру марсов пелигны потерпели ту же участь.
Военное счастье благоприятствовало и другому консулу, Децию: угрозами он принудил жителей Тарквинии доставить войску провиант и просить перемирия на сорок лет. Взяв штурмом несколько укреплений у вольсинийцев, он разрушил некоторые из них, чтобы они не служили убежищем для неприятелей. Распространив повсюду военные действия, Деций вселил к себе такой страх, что все народы Этрурии просили консула о заключении союза. Правда, этого они не добились, зато им было даровано перемирие на один год. Враги заплатили римскому войску жалованье за этот год, и с них вытребовали по две туники на каждого воина; это было вознаграждением за перемирие.
