34. Продолжая свой поход, он прошел в другую область
[705], довольно густо населенную, насколько это возможно в горах, земледельческим людом. Здесь он едва не сделался жертвой – не открытой войны, а тех искусств, в которых он сам был мастером, – обмана и хитрости. Почтенные годами представители селений приходят к Ганнибалу в качестве послов и говорят ему, что они, будучи научены спасительным примером чужих несчастий, предпочитают быть друзьями пунийцев и не желают испытать на себе их силу; они обещают ему поэтому повиноваться его приказаниям, а пока предлагают ему съестных припасов, проводников и – в виде поруки за свою верность – заложников. Ганнибал решил не доверять им слепо, но и не отвергать их предложения, чтобы они, будучи оскорблены его отказом, не превратились в открытых врагов; поэтому он дал им ласковый ответ, принял заложников, которых они предлагали, и воспользовался припасами, которые они сами вынесли на дорогу, но последовал за их проводниками далеко не в том порядке, в каком он провел бы свое войско через дружественно расположенную область. Впереди шли слоны и конница, а сам он с самыми сильными отрядами пехоты замыкал шествие, заботливо оглядываясь по сторонам. Едва успели они выйти в тесный проход, ведущий по правую руку мимо высокой горы
[706], как вдруг варвары отовсюду высыпали из своих засад; и с фронта, и с тыла напали они на войско, то стреляя в него издали, то вступая в рукопашный бой, то скатывая на идущих мимо громадные камни. Но главные их силы беспокоили задние ряды войска; пехота обернулась, чтобы отразить их нападение, но убедилась на опыте, что, не будь тыл войска защищен, поражение, которое они претерпели бы в том ущелье, было бы ужасным. Да и так они подверглись крайней опасности и едва не погибли. Пока Ганнибал стоял на своем месте, не решаясь повести в теснину пехоту – ведь никто не оберегал ее тыл подобно тому, как он сам оберегал тыл конницы, – горцы с фланга ударили на идущих, прорвали шествие как раз посередине и заняли дорогу, так что Ганнибалу пришлось провести одну ночь без конницы и без обоза.
35. Но на другой день ряды врагов, занимавших среднюю между обеими частями войска позицию, стали редеть, и связь была восстановлена. Таким образом пунийцам удалось пройти через это ущелье, хотя не без урона, но все же потеряв не столько людей, сколько вьючного скота. Во время дальнейшего шествия горцы уже в менее многочисленных шайках нападали на них, и это были скорее разбойнические набеги, чем битвы; собравшись, они бросались то на передние ряды, то на задние, пользуясь благоприятными условиями местности и неосторожностью пунийцев, то заходивших вперед, то отстававших. Слоны очень замедляли шествие, когда их приходилось вести по узким и крутым дорогам, но зато они доставляли безопасность той части войска, в которой они шли, так как враги, никогда этих животных не видавшие, боялись подходить к ним близко. На девятый день
[707] достигли они альпийского перевала, часто пролагая себе путь по непроходимым местностям и несколько раз сбиваясь с дороги; то их обманывали проводники, то они сами, не доверяя им, наугад выбирали путь и заходили в глухие долины. В продолжение двух дней они стояли лагерем на перевале; воинам, утомленным работами и битвами, было дано время отдохнуть; а несколько вьючных животных, скатившихся было со скал, ступая по следам войска, пришли в лагерь. Воины все еще были удручены столькими несчастиями, обрушившимися на них, как вдруг, к их ужасу, в ночь заката Плеяд
[708] выпал снег. На рассвете лагерь был снят и войско лениво двинулось вперед по дороге, на всем протяжении занесенной снегом; у всех на лице лежал отпечаток тоски и отчаяния. Тогда Ганнибал, опередив знамена, велел воинам остановиться на горном выступе, откуда можно было обозревать широкое и далекое пространство, и показал им Италию и расстилающуюся у подножия Альп равнину Пада. «Теперь вы переходите, – сказал он им, – стены не только Италии, но и Рима. Отныне все пойдет, как по ровному, отлогому склону; одна или, много, две битвы отдадут в наши руки, под нашу власть крепость и столицу Италии».
Отсюда войско пошло дальше в таком бодром настроении, что даже враги не посмели тревожить его и ограничивались маленькими грабительскими вылазками. Надобно, однако, заметить, что спуск был гораздо затруднительнее восхождения, так как альпийские долины почти повсеместно на италийской стороне короче, но и круче. Почти на всем своем протяжении тропинка была крута, узка и скользка, так что воину трудно было не поскользнуться, а раз, хотя и слегка, поскользнувшись – сохранить в падении свое место. Таким образом, одни падали на других, животные на людей.
36. Но вот они дошли до скалы, где тропинка еще более суживалась, а крутизна была такой, что даже воин налегке только после долгих усилий мог бы спуститься, цепляясь руками за кусты и выдающиеся там и сям корни. Скала эта и раньше, по природе своей, была крута; теперь же, вследствие недавнего обвала, она обрывалась отвесной стеной на глубину тысячи приблизительно футов. Придя к этому месту, всадники остановились, не видя далее перед собой тропинки, и когда удивленный Ганнибал спросил, зачем эта остановка, ему сказали, что перед войском – недоступная скала. Тогда он сам отправился осматривать местность и пришел к заключению, что, несмотря на крупную трату времени, следовало повести войско в обход по местности, где не было ни тропинки, ни следа человеческих ног. Но этот путь оказался решительно невозможным. Сначала, пока старый снег был покрыт достаточно толстым слоем нового, ноги идущих легко находили себе опору в нем вследствие его рыхлости и умеренной глубины. Но когда под ногами стольких людей и животных его не стало, им пришлось ступать по гололедице и жидкой гуще полурастаявшего снега. Страшно было смотреть на их усилия: нога даже следа не оставляла на скользком льду и при покатости места совсем не могла держаться на нем, а если кто, упав, старался подняться, опираясь на руку или колено, то и эта опора скользила, и он вторично падал. Не было кругом ни колод, ни корней, о которые они могли бы опереться ногой или рукой; в своей беспомощной борьбе они ничего вокруг себя не видели, кроме голого льда и тающего снега. Животные подчас вбивали свои копыта даже в нижний слой; они тогда падали и, усиленно работая копытами, чтобы подняться, вовсе его пробивали, так что многие из них оставались на месте, завязши в твердом и насквозь обледеневшем снегу, как в капкане.
