Книга История Рима от основания Города, страница 25. Автор книги Тит Ливий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История Рима от основания Города»

Cтраница 25

И, пожалуй, перешли меру, ограждая свободу со всех сторон, даже в самых пустых делах. Так, например, у одного из консулов, безупречного во всех отношениях, имя оказалось ненавистным государству: очень-де Тарквинии привыкли царствовать – начало положил Древний, затем царствовал Сервий Туллий. Тарквиний Гордый даже во время перерыва не забыл о царстве как о чем-то чужом и захватил его путем преступного насилия, точно свою родовую наследственную собственность. По изгнании Гордого власть оказывается у Коллатина: Тарквинии не могут жить частными людьми! Не нравится имя: оно опасно для свободы. Такие мысли, которыми сперва исподволь испытывали настроение народа, распространились по всему государству, и Брут сзывает на собрание народ, встревоженный подозрением. Здесь он прежде всего читает клятву народа, что он не допустит никого царствовать или даже быть в Риме такому человеку, от которого могла бы грозить опасность свободе. От этого всячески надо остерегаться и нельзя пренебрегать ничем, относящимся сюда. Неохотно-де он говорит, ввиду личности, о которой идет речь, и не стал бы говорить, если бы любовь к государству не одерживала верх: не верит римский народ в прочность приобретенной свободы; царский род, царское имя не только остаются в государстве, но и пользуются властью; это противодействует, это препятствует свободе. «Устрани ты этот страх добровольно, Луций Тарквиний, – говорит Брут. – Признаемся, мы помним, что ты изгнал царей; заверши же свое благодеяние, удали отсюда царское имя! По моему совету граждане не только выдадут тебе все твое имущество, но даже сделают щедрую прибавку, если тебе чего-нибудь недостает. Уйди другом; освободи государство от страха, быть может неосновательного; все убеждены, что вместе с родом Тарквиниев устранена будет отсюда царская власть».

Сперва консул от удивления перед этим новым для него и неожиданным обстоятельством не мог сказать ни слова; затем, когда он попробовал заговорить, то его окружили главные лица государства и начали усиленно просить о том же. Все эти речи, однако, производили на него не особенное впечатление; когда же начал говорить Спурий Лукреций, старший по возрасту и по почету, и притом его тесть, то прибегая к просьбам, то к убеждениям, чтобы он преклонился пред единодушной волей государства, тогда консул, опасаясь, что потом, как только он станет частным лицом, все это будет приведено в исполнение с лишением его всего состояния да еще с присоединением какого-нибудь бесчестия, отказался от консульства и, перевезя все свое имущество в Лавиний, удалился из государства. Брут, согласно постановлению сената, внес к народу предложение, чтобы все, принадлежащее к роду Тарквиниев, объявлены были изгнанниками. В центуриатных комициях он избрал себе в товарищи Публия Валерия, содействовавшего ему при изгнании царей.

3. Хотя никто не сомневался, что со стороны Тарквиниев грозит война, но она последовала позже, чем можно было ожидать. Впрочем, сверх чаяния, свобода едва не была потеряна вследствие коварства и измены. Между римской молодежью было несколько юношей довольно знатного происхождения, страстям которых во время господства царей было больше простора; то были сверстники и приятели молодых Тарквиниев, привыкшие жить без стеснения. Тогда же, по уравнении прав всех, тоскуя по прежней воле, они начали жаловаться друг перед другом, что свобода других обратилась для них в рабство: царь – человек, рассуждали они, а потому у него можно выпросить необходимое, будет ли то законно или незаконно; тут есть место расположению, благодеянию; он может и гневаться, и миловать; он умеет различить друга и недруга; между тем законы глухи, неумолимы, удобнее и лучше для слабого, чем для сильного, и если преступишь предел, то нет тебе ни снисхождения, ни милости! Рискованное дело, среди стольких человеческих заблуждений, жить, опираясь лишь на невинность!

Когда уже само собой существовало такого рода недовольство, являются царские послы, требуя лишь выдачи имущества и ни словом не упоминая о возвращении царей. Когда их требование было выслушано в сенате, то совещание о нем продолжалось несколько дней; опасались, что отказ в выдаче может подать повод к войне, а выдача послужит средством и помощью вести ее. Между тем послы начали усиленно хлопотать о другом: открыто требуя возврата имущества, они тайно строили планы восстановления царской власти и испытывали настроение знатных молодых людей, обходя их, будто бы с целью добиться того, о чем они говорили. Кто выслушивал без возражений их речи, тем они передавали письма от Тарквиниев и вели переговоры о том, чтобы ночью тайком впустить семью царя в город.

4. Сперва это дело было доверено братьям Вителлиям и Аквилиям. Сестра Вителлиев была замужем за консулом Брутом, и от этого брака были дети, уже юноши, Тит и Тиберий; дядья сделали и их участниками своего плана. Кроме того, привлечены были к этому замыслу еще несколько знатных юношей, имена которых утратились с течением времени. Между тем в сенате взяло верх мнение, что имущество следует выдать; это самое обстоятельство послужило для послов основанием оставаться в городе, так как они испросили у консулов срок на приготовление телег для вывоза царского имущества; все это время они проводили в совещаниях с заговорщиками и своими настояниями добились того, чтобы им дано было письменное удостоверение к Тарквиниям, ведь каким-де образом иначе они могут поверить, что послы докладывают им о столь важном деле не вымышленное? Письма были даны; но, будучи предназначены служить гарантией верности дела, они помогли открыть преступление.

Ибо, когда накануне отъезда к Тарквиниям послы случайно обедали у Вителлиев и заговорщики, удалив свидетелей, вели там между собой, по обыкновению, длинные беседы о своей затее, их разговор подслушал один из рабов; он уже и раньше подозревал, в чем дело, но ждал момента, когда послам будут вручены письма, захватив которые можно было изобличить заговор. Увидев, что они вручены, он донес о случившемся консулам. Консулы, выйдя из дому, чтобы арестовать послов и заговорщиков, без шума захватили врасплох весь заговор; прежде всего озаботились, чтобы письма не были уничтожены. Изменники немедленно были закованы, а относительно послов несколько призадумались, и хотя они были признаны виновными в деле, за которое их следовало считать врагами, тем не менее международное право восторжествовало.

5. Дело относительно имущества царского, которое решили было выдать, поступило вновь на рассмотрение сената. Под влиянием раздражения сенат запретил выдачу, но запретил и конфискацию в казну: оно было отдано на разграбление народу, чтобы, получив часть этой добычи, он навсегда потерял надежду на примирение с царями. Поле Тарквиниев, находившееся между городом и Тибром, посвящено было Марсу и стало после того называться Марсовым полем [149]. Говорят, что там была посеяна пшеница и она уже созрела для жатвы, но так как есть плоды с этого поля было грешно [150], то посланная туда толпа народу, срезав хлеб, перетащила его в коробах вместе с соломою в Тибр, в котором было мало воды, как это обыкновенно бывает в жаркое лето. Вследствие этого кучи хлеба, останавливаясь на мелких местах, затянуты были тиной; из этого и других туда же нанесенных предметов, которые без разбора несет течение реки, образовался мало-помалу остров. После, вероятно, сделана была насыпь, и вообще труды рук человеческих помогли образованию возвышенной площади, достаточно прочной даже для сооружения храмов [151] и портиков.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация