10. В день вступления консулов в должность в сенатском заседании на Капитолии было прежде всего постановлено, чтобы консулы до отправления к войску решили жребием или согласились между собою, кому из них председательствовать в комициях для выбора цензоров. Затем сенат продлил на один год власть всем, бывшим у войск, и приказал им оставаться на местах: Тиберию Гракху в Луцерии с рабами-добровольцами, Гаю Теренцию Варрону в Пиценской области, Марку Помпонию в Галльской. Преторы предыдущего года в качестве пропреторов должны были: Квинт Муций занять Сицилию, Марк Валерий защищать прибрежье у Брундизия и следить за всеми действиями македонского царя Филиппа. Претору Публию Корнелию Лентулу назначена была провинция Сицилия, Титу Отацилию – тот же флот, которым он командовал в прошлом году против карфагенян.
В этом году сообщено было о многих знамениях, и чем более придавали веры им простые и набожные люди, тем больше увеличивалось число слухов. В Ланувии в храме Юноны Спасительницы вороны свили гнездо; в Апулии сгорела зеленая пальма; в Мантуе озеро, образовавшееся вследствие разлива реки Минция, казалось кровавым; в Калах шел меловой дождь, а на Бычьем рынке в Риме – кровавый; в Инстейском квартале появился из-под земли ключ с такой массой воды, что, подобно бурному потоку, вынес и увлек все лежавшие там кадки и бочки; молния ударила в галерею на Капитолии, в храм Вулкана на Марсовом поле, в Сабинской области – в крепость
[825] и в общественную дорогу, в Габиях – в стену и ворота. Рассказывали еще и о других чудесах: копье Марса в Пренесте двинулось с места само собой; бык в Сицилии заговорил; в стране марруцинов закричал младенец во чреве у матери: «Ио, триумф!»; в Сполето женщина превратилась в мужчину; в Гадрии видели на небе алтарь и возле него фигуры людей в белых одеждах; даже в самом Риме непосредственно после того, как видели на форуме рой пчел, явление по своей редкости замечательное, некоторые утверждали, что они видят вооруженные легионы на Яникуле, стали призывать граждан к оружию, между тем как бывшие в то время на Яникуле говорили, что кроме живших там работников они никого не видели
[826]. По случаю всех этих знамений, на основании ответа гаруспиков, принесены были умилостивительные жертвы крупными жертвенными животными и объявлено молебствие всем богам, имевшим в Риме свои ложа.
11. Приняв все меры для умилостивления богов, консулы доложили сенату о состоянии государства, ведении войны, о количестве войск и местонахождении каждого войска. Было решено вести войну восемнадцатью легионами: по два легиона должны были взять консулы; Сицилия, Сардиния и Галлия – каждая должна была быть занята двумя легионами, двумя легионами должен был командовать в Апулии претор Квинт Фабий, двумя легионами добровольцев Тиберий Гракх при Луцерии, по одному решено было оставить проконсулу Гаю Теренцию для защиты Пиценской области и Марку Валерию при флоте, стоявшем у Брундизия; два легиона должны были остаться для защиты города. Для образования такого числа легионов необходимо было набрать шесть новых. Консулам дан был приказ набрать их как можно скорее и снарядить флот так, чтобы вместе с кораблями, стоявшими на рейде для защиты берегов Калабрии, составился в этом году флот в 150 военных кораблей. Когда произведен был набор и спущено сто новых кораблей, Квинт Фабий председательствовал в комициях для выбора цензоров; выбраны были Марк Атилий Регул и Публий Фурий Фил.
Так как слухи о войне в Сицилии все усиливались, то Отацилию приказано было отправиться туда с флотом. Ввиду недостатка моряков, консулы согласно сенатскому постановлению издали эдикт, чтобы всякий гражданин, который сам или отец его владел в цензорство Луция Эмилия и Гая Фламиния имуществом на сумму от 50 до 100 тысяч ассов или у которого после того состояние возросло до такой суммы, выставил одного моряка с жалованьем за полгода; всякий же, имевший свыше 100 000 до 300 000 ассов – трех моряков с годовым жалованьем, имевший свыше 300 000 до 1 000 000-5 моряков, имевший свыше 1 000 000-7; сенаторы должны были выставить по 8 моряков с годовым жалованьем. Выставленные согласно этому эдикту, моряки, вооруженные и снабженные всем необходимым своими господами, сели на корабли с запасом готовой пищи на тридцать дней. Это был первый случай, что римский флот с моряками был снаряжен на частные средства.
12. Такие необыкновенные приготовления особенно напугали кампанцев: они опасались, что римляне начнут в этом году войну с осады Капуи. Поэтому они отправили к Ганнибалу послов с просьбой придвинуть свое войско к Капуе, потому-де что в Риме набирают новые войска для осады ее, и римляне особенно возмущены отпадением этого города. Так как они передавали этот слух так тревожно, то Ганнибал, считая нужным поспешить, чтобы предупредить римлян, отправился из Арп и расположился выше Капуи, у Тифатской горы, на месте прежнего лагеря. Затем, оставив нумидийцев и испанцев для защиты лагеря и Капуи, он двинулся с прочим войском к Авернскому озеру
[827], под предлогом жертвоприношения, а на самом же деле чтобы попытаться напасть на Путеолы и бывший там гарнизон. Получив известие об отправлении Ганнибала из Арп и отступлении его в Кампанию, Максим шел безостановочно днем и ночью, дошел до войска и приказал Тиберию Гракху придвинуть свои силы от Луцерии в Беневент, а претору Квинту Фабию, сыну консула, занять место Гракха в Луцерии. В Сицилию отправились одновременно два претора – Публий Корнелий к войску, Тит Отацилий – чтобы принять команду над прибрежной страной и флотом. Прочие также отправились в свои провинции; те, кому власть была продлена, занимали прошлогодние места.
13. Во время пребывания Ганнибала у Авернского озера к нему прибыли из Тарента пять знатных юношей, которые были взяты в плен частью при Тразименском озере, частью при Каннах и отпущены Пунийцем по домам с таким же дружелюбием, с каким он обыкновенно относился ко всем римским союзникам. Они доложили ему, что, помня его благодеяние, они склонили большую часть тарентинской молодежи предпочесть дружественный союз с ним союзу с римлянами и, по поручению своих, просят его подойти с войском ближе к Таренту. Если-де из Тарента увидят его знамена, его лагерь, то город немедленно сдастся ему, ибо плебеи в руках молодежи, в руках же плебеев вся тарентинская община. Ганнибал похвалил их, надавал им кучу обещаний, приказал вернуться домой, чтобы ускорить выполнение их плана, и сказал, что сам явится вовремя. Питая такие надежды, тарентинцы были отпущены, самого же Ганнибала охватило страстное желание завладеть Тарентом. Он знал, что этот город не только богат и славен, но и лежит у моря и весьма кстати обращен в сторону Македонии: он предвидел, что если царь Филипп переправится в Италию, то будет стараться занять эту гавань, так как Брундизий находится в руках римлян.
