кроме того, высоко поднятое вверх знамя привлекало к этому зрелищу взоры его сограждан и врагов. Но когда он уже был вблизи знамен испанцев, со всех сторон стали бросать в него дротики и почти вся линия врагов устремилась на него одного; но ни многочисленность врагов, ни множество стрел не могли сдержать стремительности этого мужа.
6. И легат Марк Атилий со знаменем первого манипула так называемых принципов того же легиона начал наступать на испанскую когорту; в то же время и легаты Луций Порций Лицин и Тит Попилий, начальствовавшие над лагерем, упорно отражали врага с вала и убивали на самом валу перебиравшихся через него слонов. Когда ров переполнился трупами слонов, враги получили возможность перейти через него, как будто была возведена насыпь или перекинут мост; и тут над трупами поверженных слонов произошла жестокая свалка; в другой части лагеря уже были отброшены кампанцы вместе с пунийским гарнизоном, и сражение шло у самых ворот Капуи, через которые идет дорога на Волтурн
[887]. И врывавшиеся в их толпу римляне не столько встречали сопротивление со стороны вооруженного врага, сколько были задерживаемы воротами, снабженными метательными машинами для бросания издали камней и стрел. Сверх того, остановила наступление римлян рана, полученная главнокомандующим Аппием Клавдием: у него была поражена длинным метательным копьем грудь под левым плечом, в то время как он ободрял своих воинов. Несмотря на это, у ворот было перебито весьма много врагов, остальные же в страхе были прогнаны в город. И Ганнибал, после того как увидел, что испанская когорта разбита и враги упорно защищают лагерь, приостановив наступление, начал стягивать свои войска и переходить в отступление с пехотой, прикрыв ее с тыла против натиска врагов конницей. Легионы горели желанием преследовать врага, но Флакк приказал дать сигнал к отступлению, полагая, что достаточно достигнуто в обоих отношениях, именно чтобы и кампанцы, и сам Ганнибал почувствовали, какую незначительную помощь мог тот оказать.
В этот день, как передают описавшие эту битву, было убито из войска Ганнибала 8000 человек, кампанцев 3000 и отнято 15 знамен у карфагенян и 18 у кампанцев; но у других писателей я нашел, что это сражение вовсе не было таким значительным и что больше было паники, чем битвы, когда неожиданно ворвались в римский лагерь нумидийцы и испанцы вместе со слонами, которые, пробегая посреди лагеря, со страшным треском ломали палатки и приводили в бегство рвавшийся с привязи вьючный скот. К этой сумятице присоединилась еще коварная хитрость, употребленная Ганнибалом, так как он выслал людей, которые, будучи одеты в италийское платье и умея говорить по-латыни, приказывали каждому от имени консула по мере сил своих спасаться бегством на ближайшие горы, так как-де римский лагерь взят. Но эта хитрость скоро была раскрыта и закончилась страшным избиением врагов; слонов же прогнали из лагеря с помощью огня. Это сражение, каковы бы ни были его начало и конец, было перед сдачей Капуи последним.
Медикс тутикус – так называется у кампанцев высший начальник – в тот год был Сеппий Лесий, человек низкого происхождения и небогатый. Рассказывают, что некогда его мать, когда тот был еще ребенком, просила гаруспика истолковать данное семье предзнаменование и получила ответ, что верховная власть над Капуей, какая будет, перейдет к этому мальчику. Мать сказала, не находя никакого основания надеяться на исполнение этого предзнаменования: «Поистине плохи будут, по твоим словам, дела кампанцев, когда верховная власть достанется моему сыну!» Эта ирония над правдой также оказалась справедливой. Кампанцы были удручаемы голодом и войною и не оставалось никакой надежды избавиться от них; те, которым их происхождение давало возможность надеяться на занятие почетных должностей, отказывались от почетного поста. Лесий получил последним из всех кампанцев верховную власть благодаря своим жалобам на то, что Капуя покинута и предана своею знатью.
7. Впрочем, Ганнибал, лишь только увидел, что более нельзя ни выманить врагов на битву, ни прорваться через их лагерь к Kaпуе, решился отказаться от безуспешного предприятия и сняться с лагеря из опасения, как бы новые консулы не отрезали подвоз съестных припасов и к нему. Среди разных размышлений о том, куда теперь направить путь, в его уме вдруг возникла мысль нанести удар в самое сердце войны – Рим. После битвы при Каннах он упустил случай осуществить это свое всегдашнее заветное желание; на этот промах роптали все окружавшие его, сознавал его он и сам. Он полагал, что не следует отчаиваться и под влиянием неожиданной паники и смятения занять какую-нибудь часть города; а если Рим будет в опасности, то тотчас оба римских главнокомандующих или один из них оставят Капую, а раз они разделят армию, то каждый из них, сделавшись более слабым, даст ему или кампанцам случай достичь какого-нибудь успеха. Одна только забота тревожила Ганнибала – как бы кампанцы не сдались тотчас после его ухода. Он прельстил подарками готового отважиться на всякое предприятие нумидийца, чтобы тот, получив от него письмо, под видом перебежчика пробрался в римский лагерь и с другой его стороны тайно прошел в Капую. Письмо же это было переполнено ободряющими речами: его-де удаление, которое будет спасительно для них, отвлечет от осады Капуи к защите Рима римских полководцев и войска; пусть кампанцы не падают духом; потерпев немного дней, они положат конец всей осаде. Затем Ганнибал приказал подвести к тому укреплению, которое он уже раньше выстроил для своего прикрытия, захваченные на реке Волтурн корабли. Когда ему донесли, что их достаточно для переправы в одну ночь его войска, он, заготовив съестных припасов на десять дней, вывел ночью к реке свои легионы и перед рассветом переправил их.
8. Обо всем этом Фульвий Флакк узнал еще прежде от перебежчиков и написал о том в Рим сенату; это известие произвело на умы различное впечатление, в зависимости от характера каждого. Когда, ввиду столь угрожающего положения, немедленно созван был сенат, Публий Корнелий, имевший прозвище Азина (Ослица), забыв и Капую, и все другое, предлагал призвать полководцев и войска со всей Италии для защиты города. Фабий же Максим считал преступным удаляться от Капуи и, поддаваясь страху, делать передвижения войск по мановению и угрозам Ганнибала. Он говорил: «Тот, кто после победы при Каннах не осмелился идти на Рим, теперь, будучи отбит от Капуи, возымел надежду завладеть им! Ганнибал идет не для осады Рима, а для снятия осады с Капуи. Юпитер, свидетель нарушения Ганнибалом договора, и прочие боги защитят Рим вместе с тем войском, которое находится у города». Над этими противоречивыми мнениями взяло верх среднее между ними – мнение Публия Валерия Флакка, который, не упуская из виду ни того ни другого, предложил написать находившимся под Капуей полководцам о том, какими силами располагает Рим для своей защиты; о том же, сколько войска ведет с собою Ганнибал и сколько его нужно для осады Капуи, они сами знают. Таким образом, если можно послать в Рим одного из полководцев с частью войска при том условии, чтобы осада Капуи велась правильно другим вождем и его войском, то пусть Клавдий и Фульвий придут между собою к соглашению относительно того, кому из них осаждать Капую, кому идти в Рим для защиты родного города от осады.
