14. Когда Ганнибал получил известие об этом, то сказал: «Без сомнения, мы имеем дело с таким врагом, который не может примириться ни со счастьем, ни с неудачей: в случае победы он жестоко теснит побежденных, в случае поражения он возобновляет сражение с победителями». Затем он приказал дать сигнал и вывел войско. С обеих сторон сражение велось с гораздо большим ожесточением, чем накануне: карфагеняне старались всеми силами удержать за собой вчерашнюю славу, римляне – смыть вчерашний позор. Со стороны римлян в первой шеренге сражались левый фланг, когорты, потерявшие знамена, и двадцатый легион, расположенный на правом фланге. Легаты Луций Корнелий Лентул и Га й Клавдий Нерон командовали флангами, а Марцелл своим личным присутствием и словами ободрения поддерживал центр. Со стороны Ганнибала первую боевую линию занимали испанцы, которые составляли силу всего войска. Так как сражение долгое время оставалось нерешительным, то Ганнибал приказал выдвинуть вперед слонов, рассчитывая, не произведет ли это обстоятельство какой-нибудь паники и смятения среди врагов. Действительно, вначале они внесли беспорядок среди знамен и рядов и, частью смяв, частью разогнав стоявших вблизи, обнажили с одной стороны боевую линию; бегство приняло бы более широкие размеры, если бы Гай Децим Флав, военный трибун, выхватив знамя первого манипула, не приказал следовать за собой всем его воинам. Он повел их туда, где столпившиеся животные производили особенно сильное смятение, и приказал бросить в них дротики. Все дротики попали в цель, так как нетрудно на близком расстоянии попасть в таких громадин, когда при этом слоны стояли в куче. Хотя не все они были ранены, однако те, в теле которых засели дротики, обратились в бегство и увлекли за собой и остальных – слоны животные ненадежные. Тогда уже не один манипул, но каждый воин в отдельности, кто только мог настичь стадо убегавших слонов, бросал в них дротики. С большой стремительностью бросились животные на своих и причинили им больше вреда, чем незадолго перед тем неприятелям, так как на испуганное животное страх действует сильнее, чем управление сидящего на нем вожака. На приведенное в замешательство бегством животных войско двинулись в атаку римские пехотинцы и, после незначительного сопротивления, принудили расстроенных и перепуганных врагов отступить. Тогда Марцелл посылает конницу в погоню за бегущими, и преследование прекратилось только тогда, когда они, объятые ужасом, были загнаны в лагерь. Помимо всего прочего, что произвело панику и беспорядок среди врагов, еще два слона пали в самых воротах, и воины принуждены были стремиться в лагерь через ров и вал; тут произошло особенно сильное избиение врагов: их пало до 8000 человек и 5 слонов. Но и для римлян эта победа не обошлась без потерь: из двух легионов пало почти 1700 человек и погибло более 1300 союзников; кроме того, среди граждан и союзников было очень много раненых. В следующую ночь Ганнибал снял лагерь. Марцелл хотел его преследовать, но этому помешало большое число раненых.
15. Лазутчики, посланные вслед за уходившим войском, на следующий день донесли, что Ганнибал направился в землю бруттийцев.
Около того же времени гирпины, луканцы и жители Вольцей, выдав гарнизоны Ганнибала, находившиеся в их городах, сдались консулу Квинту Фульвию. Они были приняты консулом милостиво и только получили словесный выговор за свое прежнее заблуждение; бруттийцам была подана надежда на подобную милость, когда от них прибыли к консулу братья Вибий и Пакций, знатнейшие лица этого племени, с просьбой принять и их покорность на тех же условиях, которые были предложены луканцам.
Консул Квинт Фабий приступом взял город Мандурию
[926] в земле саллентинов; здесь он захватил до 3000 пленных и значительное количество другой добычи. Отсюда он двинулся к Таренту и расположился лагерем у самого входа в гавань. Корабли, которыми Ливий пользовался для обеспечения доставки продовольствия, он нагрузил частью машинами и другими осадными орудиями, частью метательными орудиями, камнями и всякими другими снарядами того же рода. Он вооружил также транспортные суда – не только те, которые ходят на веслах – с тем, чтобы одни моряки подвозили к стенам машины и лестницы, а другие поражали издали с кораблей защитников стен. Эти последние корабли были снабжены и вооружены всем необходимым для нападения на город с открытого моря: море же было совершенно свободно от карфагенского флота, передвинувшегося к Коркире, так как Филипп готовился напасть на этолийцев. Между тем осаждавшие в земле бруттийцев Кавлон, при приближении Ганнибала, чтобы не быть захваченными врасплох, удалились на холм, защищавший от нападения в данную минуту, но не пригодный ни на что другое.
Незначительное обстоятельство помогло Фабию во время осады Тарента выполнить весьма важное дело. У тарентинцев был отряд бруттийцев, поставленный к ним Ганнибалом. Начальник этого отряда был без памяти влюблен в девушку, брат которой служил в войске консула Фабия. Уведомленный письмом своей сестры о ее новом знакомстве с богатым и пользующимся большим почетом между своими соотечественниками иностранцем, юноша возымел надежду, что через свою сестру он может побудить ее возлюбленного к чему угодно, и о своей надежде сообщил консулу. Последнему это соображение показалось основательным, и он дал разрешение молодому человеку отправиться в качестве перебежчика в Тарент. Сблизившись через сестру с начальником отряда, он сначала скрытно постарался познакомиться с его образом мыслей, а затем, достаточно узнав его легкомыслие, при помощи женских ласк убедил его предать римлянам пост, вверенный его охране. Условившись о времени и способе приведения в исполнение задуманного плана, воин, выпущенный ночью из города, пробравшись незаметно между караулами, сообщает консулу, что им сделано и относительно чего достигнуто соглашение.
Дав в первую стражу сигнал тем, которые находились в крепости, и тем, которые охраняли гавань, Фабий обогнул гавань и тайно расположился в засаде с той стороны города, которая обращена на восток. Затем одновременно раздались сигналы с крепости, из гавани и с кораблей, которые пристали сюда со стороны моря; умышленно раздается со всех сторон боевой крик, поднимается страшная тревога с той стороны, где меньше всего было опасности. Между тем консул сдерживал своих воинов, соблюдая полную тишину. Итак, Демократ, бывший прежде начальником флота и случайно командовавший отрядом, расположенным в этом месте, заметил, что вокруг него все спокойно, а в других частях города царит шум и раздаются крики о взятии города; поэтому, боясь, как бы консул, воспользовавшись его медлительностью, не сделал с которой-нибудь стороны приступа и не произвел нападения, он перевел свой отряд к той части крепости, откуда раздавался наиболее ужасный шум. Отчасти соображаясь со временем, отчасти вследствие самой тишины, так как там, где немного раньше враги шумели, возбуждая друг друга и призывая к оружию, теперь не было слышно никакого звука, – Фабий пришел к заключению, что караулы сняты, и приказал нести лестницы к той части стены, где, по указанию виновника измены, занимал караулы отряд бруттийцев. Здесь прежде всего римляне овладели стеной, при помощи пропустивших их бруттийцев, и проникли в город; затем были разломаны и ближайшие ворота, чтобы сделать нападение с большим отрядом. Далее, около времени рассвета, римляне, подняв крик, достигли форума, не встретив ни одного вооруженного; здесь только со всех сторон они обратили против себя всех сражавшихся и у крепости, и у пристани.
