9. В конце того лета, когда произошли в Греции эти события, Квинт Фабий, сын Максима, явился в Рим к сенату послом от консула Марка Ливия с известием, что консул находит достаточным для защиты Галлии присутствия Луция Порция с его легионами и потому считает возможным для себя удалиться оттуда и взять с собою вверенное ему войско; тогда отцы повелели возвратиться не только Марку Ливию, но и его товарищу Гаю Клавдию. Постановление сената относительно их различалось только тем, что предписано было только Марку Ливию привести войско обратно, а легионам Нерона оставаться в провинции для противодействия замыслам Ганнибала. Обменявшись письмами, консулы согласились между собой, сохраняя единодушие, с каким действовали они в интересах отечества, одновременно прибыть к стенам столицы, хотя шли с противоположных сторон: кто первый из них прибудет в Пренесту, тот должен дожидаться там товарища. Случилось так, что оба консула прибыли в Пренесту в один и тот же день. Отправив отсюда предварительно указ о том, чтобы через три дня сенат в полном составе собрался в храме богини Беллоны, они подступили к стенам столицы, в то время как весь народ высыпал им навстречу. Все граждане, окружив консулов, не только восторженно их приветствовали, но каждый желал пожать победоносные их руки; при этом одни их поздравляли, другие же выражали свою признательность за то, что, благодаря их усердию, спасено отечество. Затем консулы, по обычаю всех главнокомандующих, изложили сенату о своих деяниях и потребовали за отважное и счастливое руководство военными действиями воздать благодарность бессмертным богам и разрешить им самим с триумфом вступить в город. Сенат ответил, что он конечно согласен выполнить их требования из благодарности: сначала к богам за их благодеяния, а после богов и к консулам за их заслуги. И вот когда назначено было молебствие от имени обоих консулов и обоим им разрешен триумф, то они, не желая, ввиду единодушных их действий на войне, отдельно праздновать триумф, условились между собой так: так как сражение происходило в провинции Марка Ливия и в день сражения право ауспиций принадлежало ему и так как войско Ливия приведено обратно в Рим, а войско же Нерона двинуть из провинции было нельзя, то Марк Ливий должен вступить в город в сопровождении воинов на колеснице, запряженной четверкою лошадей, а Гай Клавдий должен въехать верхом на коне, без воинов.
Столь дружное празднование триумфа увеличило славу обоих консулов, но особенно того, который превосходил своего товарища заслугою, но уступил в почете. Этот всадник, говорил народ, в шесть дней промчался по Италии из конца в конец, и в тот день, когда Ганнибал был в полной уверенности, что Нерон стоит лагерем против него в Апулии, он со всем войском сражался против Газдрубала в Галлии; таким образом один консул защитил две части Италии против двух неприятельских вождей, против двух главнокомандующих, противопоставив одному свой военный гений, другому – свою грудь. Одного-де имени Нерона было достаточно, чтобы удержать Ганнибала в лагере. А чем иным Газдрубал был подавлен и уничтожен, как не его приходом? А потому пусть один консул шествует на высокой триумфальной колеснице, запряженной несколькими лошадьми, если он того желает; истинный виновник триумфа едет по городу верхом на коне, и даже если бы Нерон шел пешком, он останется навсегда в их памяти, благодаря славе, приобретенной им на этой войне, и благодаря той славе, которую он стяжал себе равнодушием к почестям триумфа. Такие речи толпы, устремившей свои взоры на Нерона, раздавались вслед ему вплоть до Капитолия.
Консулы внесли в государственную казну 300 000 сестерциев и 80 000 медных ассов. Марк Ливий дал воинам по пятьдесят шесть ассов каждому, столько же обещал раздать Гай Клавдий своим отсутствующим воинам, по возвращении своем к ним. Замечено, что в этот день в песнях воинов и их шутках
[956] чаще упоминалось имя Гая Клавдия, чем их собственного консула. Всадники осыпали похвалами легатов Луция Ветурия и Квинта Цецилия и убеждали плебеев избрать их консулами на ближайший год. Эта рекомендация всадников нашла себе подтверждение в консулах, которые на следующий день засвидетельствовали перед народным собранием, какою отважной и верной службой преимущественно этих двух легатов они пользовались.
10. Так как время комиций приближалось и решено было, чтобы на них председательствовал диктатор, то консул Гай Клавдий назначил диктатором своего товарища Марка Ливия, а Ливий – начальником конницы Квинта Цецилия. Диктатором Марком Ливием были избраны консулами Луций Ветурий и Квинт Цецилий – тот самый, который в то время был начальником конницы. Вслед за тем происходили преторские комиции; выбраны были: Гай Сервилий, Марк Цецилий Метелл, Тиберий Клавдий Азелл, Квинт Мамилий Туррин, бывший в то время плебейским эдилом. По окончании выборов диктатор сложил должность и, распустив войско, отправился, в силу решения сената, в провинцию Этрурию для производства следствия о том, какие народы из этрусков и умбров замышляли перед самым его прибытием перейти от римлян к Газдрубалу и кто из них помогал ему людьми, провиантом или каким-либо иным способом. Вот события этого года на месте военных действий и в Риме [207 г.].
Римские игры три раза полностью были повторены курульными эдилами Гнеем Сервилием Цепионом и Сервием Корнелием Лентулом. Также и Плебейские игры один раз в полном составе были повторены плебейскими эдилами Марком Помпонием Матоном и Квинтом Мамилием Туррином.
В тринадцатый год Пунической войны [206 г.] обоим консулам этого года, Луцию Ветурию Филону и Квинту Цецилию Метеллу, провинцией была назначена земля бруттийцев, где они должны были вести войну с Ганнибалом. Затем преторы разделили по жребию между собою обязанности так: Марку Цецилию Метеллу досталась городская претура, Квинту Мамилию – решение дел иноземцев, Гаю Сервилию – управление Сицилией, а Тиберию Клавдию – управление Сардинией. Войска были распределены таким образом: один из консулов должен был принять то войско, которое было под начальством консула предыдущего года Гая Клавдия, а другой – находившееся под начальством пропретора Квинта Клавдия; в том и другом войске было по два легиона. Вместе с тем было решено, чтобы проконсул Марк Ливий, которому на год была продлена власть, принял от пропретора Гая Теренция два легиона добровольцев и чтобы Квинт Мамилий, передав решение дел между иноземцами своему товарищу, пребывал в Галлии с войском, начальником которого до того был пропретор Луций Порций; ему же приказано было опустошать поля галлов, с приходом Газдрубала перешедших на сторону карфагенян. Гаю Сервилию поручено было защищать Сицилию с двумя каннскими легионами, как то делал ранее Гай Мамилий. Из Сардинии было отозвано старое войско, которым командовал Авл Гостилий; консулы набрали новый легион, с которым должен был туда переправиться Тиберий Клавдий. Продлена была власть на один год Квинту Клавдию и Гаю Гостилию Тубулу с тем, чтобы первый из них управлял Тарентом, а второй – Капуей. Проконсулу Марку Валерию, которому была вручена охрана сицилийского побережья, приказано было сдать тридцать кораблей претору Гаю Сервилию и вернуться со всем остальным флотом в город.
11. Так как государство было встревожено такими большими опасностями войны и причины всех удач и неудач относило к богам, то стали приходить вести о многих чудесных знамениях. В Таррацине молния ударила в храм Юпитера, а в Сатрике – в храм Матери Матуты; жители Сатрика не менее напуганы были и тем, что в храм Юпитера прямо через двери вползли две змеи; из Ания пришло известие о том, что жнецы видели покрытые кровью колосья; в Цере родился поросенок о двух головах и ягненок полумужского и полуженского пола; ходила молва, что в Альбе видели два солнца, и в Фрегеллах ночью стало светло; говорили и о том, что под Римом заговорил бык и что во Фламиниевом цирке на алтаре Нептуна не раз выступали капли пота; кроме того, молния ударила в храмы Цереры, Спасения и Квирина. Консулам было приказано отвратить эти предзнаменования принесением в жертву крупных животных и назначить общественное молебствие на один день. Это было сделано на основании постановления сената. Но одно обстоятельство взволновало человеческие умы более, чем все предзнаменования, как возвещенные извне, так и виденные в самом Риме, а именно: в храме Весты погас священный огонь; весталка, охранявшая в эту ночь огонь, была наказана ударами плетью, по приказанию понтифика Публия Лициния. Хотя в этом событии нельзя было видеть никакого предзнаменования, посылаемого богами, а явилось оно следствием человеческой небрежности, однако решили принести в жертву крупных животных и назначить общественное молебствие у храма Весты.
