Настроенный этими речами, Сифак пошел войной на Масиниссу. И в первой битве он рассеял и обратил в бегство мезулиев; с немногими всадниками Масинисса бежал из битвы в горы, именуемые туземцами Белл. Несколько семейств со своими шалашами и скотом, составлявшим их имущество, последовали за царем; остальная толпа мезулиев подчинилась Сифаку. Занятые изгнанниками горы изобилуют травой и источниками, и так как они удобны для прокормления скота, то в избытке доставляют пищу и людям, питающимся мясом и молоком. Производя отсюда сперва ночные и тайные набеги, а потом открытый разбой, они навели ужас на все окрестности; особенно жгли поля карфагенян, так как и добычи там было больше, чем у нумидийцев, и разбой не был соединен с такой опасностью. И уже до такой степени нагло издевались они, что, утащив добычу к морю, продавали ее купцам, пристававшим к берегу для этой именно цели, и большее число карфагенян погибло и попало в плен, чем это часто бывает в настоящей войне. Карфагеняне жаловались на это Сифаку и подстрекали его к окончанию войны, хотя он и сам по себе был раздражен. Но ему казалось недостойным царя преследовать рыскающего по горам разбойника.
32. Из царских префектов для этого дела выбран был Букар, муж храбрый и энергичный; ему дано было 4000 пехотинцев и 2000 всадников и обещано много наград, если он принесет голову Масиниссы или, что должно было вызвать невообразимую радость, возьмет его в плен живым. Когда те беспечно бродили врассыпную, он неожиданно напал на них и, отрезав огромное количество скота и людей от охранявших их вооруженных воинов, загнал самого Масиниссу с немногими спутниками на вершину горы. Затем, как будто бы война была уже закончена, он не только послал к царю добычу, состоявшую из скота и пленников, но даже отпустил гораздо бóльшую часть войска, чем то позволяла неоконченная еще война, и, преследуя не более как с 500 пехотинцев и 200 всадников спустившегося с гор Масиниссу, запер его в тесной долине, заняв выходы с обеих сторон; здесь произошло страшное избиение мезулиев. Масинисса не более как с 50 всадниками ускользнул от преследователей по неизвестным им извилистым тропам гор; но Букар не потерял следа и, нагнав его на открытой равнине у города Клупеи, так окружил, что, за исключением четырех, перебил всех до одного всадников. Вместес ними во время суматохи он выпустил почти из рук и самого раненого Масиниссу. Убегавшие были видны; отряд всадников, рассеявшийся по всему полю, преследовал пятерых неприятелей, причем некоторые скакали наперерез, чтобы опередить их. Огромная река приняла бежавших – гонимые страхом перед большей опасностью, они без замедления пустили туда коней, – и захваченные водоворотом, они были унесены вбок. Двое на виду у неприятелей были поглощены страшно быстрым течением, сам же Масинисса, которого враги считали погибшим, и с ним остальные два всадника выплыли среди тростников, росших у противоположного берега. На этом окончилось преследование Букара, так как он не решился броситься в реку и думал, что ему уже некого преследовать. Затем он вернулся к царю с ложным известием о гибели Масиниссы, и отправлены были послы сообщить в Карфаген об этом радостном событии. По всей Африке распространилась молва о смерти Масиниссы и произвела различное впечатление на умы.
Пока Масинисса в скрытой пещере лечил травами свою рану, он несколько дней жил разбоем двух всадников. Но как только рана затянулась, и, казалось, он мог выносить тряску, он со страшной дерзостью устремился, чтобы вернуть свое царство. Когда, собрав на самом пути не боле 40 всадников, он прибыл в землю мезулиев, уже открыто объявляя, кто он, то произвел сильное волнение, как вследствие прежнего расположения к нему, так и вследствие неожиданной радости, потому что видели невредимым того, которого считали погибшим; в течение нескольких дней к нему сошлись 6000 вооруженных пехотинцев и 4000 всадников, и он не только был хозяином в царстве своего отца, но даже опустошал владения союзных карфагенянам народов и пределы масесулиев – то было царство Сифака. Вызвав на войну Сифака, он засел между Циртой и Гиппоном, среди гор, удобных для всяких предприятий.
33. Итак, считая это дело уже слишком значительным, чтобы вести его через префектов, Сифак послал часть войска со своим юным сыном, по имени Вермина, и приказал ему, сделав обходное движение, напасть на врага, когда все его внимание будет устремлено на него, Сифака. Вермина, назначенный для нападения из скрытого места, отправился ночью, а Сифак двинулся днем по открытой дороге, как человек, имеющий в виду встретиться с врагом и дать правильное сражение. Признав, что наступило время, когда посланных в обход можно было считать достигшими назначения, Сифак тоже повел по отлогому холму, ведущему к неприятелю, свое войско, выстроенное вдоль противолежащей горной цепи, надеясь как на свою многочисленность, так особенно на приготовленную с тыла засаду. Масинисса, полагаясь преимущественно на более выгодное местоположение, где ему предстояло сразиться, тоже направил своих воинов на врага. Битва была ожесточенная и долго оставалась нерешительной, так как Масиниссу поддерживала позиция и мужество воинов, а Сифака – весьма значительное численное превосходство. Тот факт, что эта многочисленная толпа была разделена и одна часть теснила врага с фронта, а другая его окружила, дал Сифаку несомненную победу, и даже убежать врагам было невозможно, так как они были заперты с фронта и с тыла. Итак, все пехотинцы и всадники были избиты или взяты в плен; только около 200 всадников Масинисса собрал вокруг себя и, разделив их на три отряда, приказал им прорваться сквозь ряды врагов и назначил место, куда они должны были сойтись после бегства врассыпную. Сам он пробился среди вражеских стрел в том месте, куда устремился; два отряда застряли: один в страхе предался врагу, другой, оказывавший более упорное сопротивление, был засыпан и уничтожен вражескими стрелами. Вермина гнался почти по пятам; но, направляя путь то в ту, то в другую сторону, Масинисса обманывал его и наконец заставил отказаться от преследования, так как оно надоело ему и довело его до отчаяния; сам же с 60 всадниками добрался до Малого Сирта. Здесь, поддерживаемый возвышающим дух сознанием, как часто он пытался вернуть отцовское царство, он провел все время между пунийскими Эмпориями и племенем гарамантов до самого прибытия в Африку Гая Лелия с римским флотом. Эти обстоятельства склоняют меня думать, что и позже Масинисса пришел к Сципиону скорее с незначительным отрядом: указываемое писателями большое число приличествует царю, а это незначительное число соответствует судьбе изгнанника.
34. Потеряв отряд всадников с префектом и заготовив другую конницу при помощи нового набора, карфагеняне ставят во главе ее Ганнона, сына Гамилькара. Затем они вызывают Газдрубала и Сифака письмами через вестников и, наконец, через послов. Газдрубалу велят прийти на помощь почти осажденному отечеству; Сифака просят помочь Карфагену и всей Африке.
Сципипон стоял в то время лагерем у Утики, приблизительно на расстоянии тысячи шагов от города, перенеся его с побережья, где в течение нескольких дней его стоянка была соединена со стоянкой флота. Получив конницу, далеко не достаточную не только для нападения на врага, но даже для защиты полей от опустошения, Ганнон прежде всего принял меры к тому, чтобы увеличить число всадников вербовкой. Не гнушаясь и другими племенами, он преимущественно нанимал нумидийцев, лучших всадников в Африке. Уже у него было до 4000 конницы, как он занял город, по имени Салека, на расстоянии приблизительно пятнадцати миль от римского лагеря.
