6. Провинция Македония досталась по жребию Публию Сульпицию, и он обнародовал предложение: не угодно ли квиритам и не прикажут ли они объявить войну царю Филиппу и македонянам, находящимся под его властью, за обиды и насилия, причиненные союзникам римского народа. Другому консулу, Аврелию, досталась провинция Италия. Затем бросали жребий преторы: Публию Сергию Плавту досталась городская претура, Квинту Фульвию Гиллону – Сицилия, Квинту Минуцию Руфу – земля бруттийцев, Луцию Фурию Пурпуреону – Галлия. Предложение о Македонской войне на первых комициях было отвергнуто почти всеми центуриями. Это было сделано как вследствие отвращения от трудов и опасностей, потому что люди были утомлены продолжительной и тяжкой войной, так и вследствие того, что народный трибун Квинт Бебий, вступив на древний путь обвинения патрициев, упрекал их, что они затевают войны за войнами, чтобы плебеи никогда не могли насладиться миром. Патриции вознегодовали на это и в сенате разбранили народного трибуна; затем каждый со своей стороны стал уговаривать консула снова назначить комиции для внесения этого предложения, укорить народ за бездействие и объяснить, как вредна и позорна будет отсрочка этой войны.
7. Консул на комициях, происходивших на Марсовом поле, прежде чем допустить центурии к голосованию, созвав народ, сказал: «Квириты! Мне кажется, вы не знаете, что вас спрашивают не о том, вести ли войну или соблюдать мир (ибо Филипп, который замышляет огромную войну на суше и на море, не предоставит вам этого на выбор), но о том – переправлять ли свои легионы в Македонию или принимать врагов в Италии. Какая в этом разница, вы испытали, если не когда-нибудь прежде, то в последнюю Пуническую войну. Ибо кто сомневается, что мы перенесли бы в Испанию всю войну, которую вследствие медлительности с величайшим для себя уроном мы приняли в Италию, если бы проворно подали помощь осажденным и просившим нашей защиты сагунтийцам, как наши отцы мамертинцам?
[1002] Нет сомнения также и в том, что этого самого Филиппа, условившегося уже через посредство послов и писем с Ганнибалом относительно переправы в Италию, мы удержали в Македонии, послав с флотом Левина, с тем чтобы он сам начал с ним войну. Ужели теперь, изгнав Ганнибала из Италии и совершенно победив карфагенян, мы станем медлить сделать то, что сделали тогда, когда в Италии был враг Ганнибал? Ужели мы потерпим, чтобы царь, завоевывая Афины, тем самым познакомился с нашей апатией, как позволили это сделать Ганнибалу, когда он завоевывал Сагунт? В таком случае он не на пятый месяц, как Ганнибал из Сагунта, но на пятый день, отчалив из Коринфа, прибудет в Италию. Не равняйте Филиппа с Ганнибалом и македонян с карфагенянами; но, конечно, вы сочтете его равным Пирру. Что я говорю: равным? Насколько лучше первый муж второго и одно племя сильнее другого! Эпир всегда, как и теперь, был самым незначительным придатком к Македонскому царству. Но Филипп имеет под своей властью кроме того весь Пелопоннес и сам Аргос, знаменитый столько же древней славой, сколько и смертью Пирра. Теперь сравним наше положение. Насколько более в цветущем положении была Италия, насколько богаче была средствами, так как были живы вожди, были целы все войска, которые поглотила потом Пуническая война, и однако Пирр, сделав нападение, потряс ее и победителем дошел почти до самого города Рима. В то время отпали от нас не только тарентинцы и тот край Италии, который зовут Великой Грецией, так что можно было бы подумать, что они перешли на сторону своего племени, говорившего на их языке, но даже луканцы, бруттийцы и самниты. Думаете ли вы, что все эти племена будут спокойны и останутся верны нам, если Филипп переправится в Италию? Ведь они были верны впоследствии, в Пуническую войну. Всегда эти народы будут отпадать от нас, разве не к кому будет отпадать. Если бы вы затруднились переправиться в Африку, то вы и теперь имели бы врагов в Италии – Ганнибала и карфагенян. Пусть лучше война будет в Македонии, чем в Италии, пусть огнем и мечом опустошаются города и земли врагов. Мы уже испытали, что наше оружие счастливее для нас и могущественнее за пределами отечества, чем в отечестве. Идите подавать голоса с доброю помощью богов и прикажите то, что постановили отцы. Такое решение внушает вам не только консул, но и бессмертные боги, которые предрекли мне во всем радость и удачу, когда я приносил жертвы и молил, чтобы эта война была успешною и счастливою для меня, для сената, для вас, для союзников и латинского имени, для флота и войск наших».
8. Приглашенные после этой речи подавать голоса граждане решили объявить войну, как предлагал консул. Затем на основании сенатского постановления консулы назначили трехдневное молебствие и молились у лож всех богов о том, чтобы война с Филиппом, решенная народом, окончилась вполне благополучно. После того консул Сульпиций спросил фециалов относительно войны, объявляемой Филиппу, прикажут ли они объявить ее непременно самому Филиппу лично или достаточно будет объявить в ближайшей крепости, находящейся в границах царства. Фециалы решили, что он поступит правильно, сделает ли это тем или другим способом. Сенаторы предоставили консулу послать для объявления войны царю кого ему угодно из фециалов. Затем обсуждался вопрос о консульских и преторских войсках. Консулам приказано было набрать по два легиона, а старые войска распустить. Сульпицию, которому была поручена новая очень серьезная война, предоставлено было взять, сколько возможно, охотников из войска, которое привел из Африки Публий Сципион, но он не имел права брать ни одного старого воина против его воли. Преторам Луцию Фурию Пурпуреону и Квинту Минуцию Руфу консулы должны были дать по 5000 латинских союзников, чтобы с этими силами один управлял провинцией Галлией, а другой – областью бруттийцев. Квинту Фульвию Гиллону приказано было самому производить набор из войска, бывшего ранее под командою консула Публия Элия, воинов, сделавших наименьшее число походов, пока и у него не составится 5000 союзников и латинов. Это войско должно было составить гарнизон Сицилии. Марку Валерию Фальтону, который, состоя в звании претора, в предыдущем году управлял провинцией Кампанией, продлена была власть на год, чтобы он в качестве пропретора переправился в Сардинию. Он также должен был из бывшего там войска выбрать 5000 союзников латинского племени, сделавших наименьшее число походов. Сверх того, консулам приказано было набрать два городских легиона, чтобы их можно было послать, если куда окажется необходимым, так как в Италии много народностей опорочило себя участием в Пунической войне и было раздражено против римлян. В тот год государство имело право пользоваться службою шести легионов.
9. Во время приготовлений к войне явились послы от царя Птолемея заявить, что афиняне просили у царя помощи против Филиппа. Но хотя у них и общие союзники, однако царь только с утверждения римского народа пошлет в Грецию войско или флот для защиты или нападения на кого бы то ни было. Если римский народ может защищать союзников, то он останется спокойно в своем царстве, или он предоставит оставаться спокойными римлянам, если они это предпочитают, и сам отправит помощь, которая легко защитит Афины от Филиппа. Сенат поблагодарил царя и дал ответ, что римский народ намерен сам защитить союзников. Если будет в чем-нибудь нужда для этой войны, то они известят царя и уверены, что силы его царства – крепкий и верный союзник для их государства. Затем по постановлению сената послам были отправлены подарки – в 5000 ассов каждому.
