21. В это же время умер царь Аттал, привезенный больным из Фив в Пергам, на семьдесят втором году жизни, после сорокачетырехлетнего царствования. Для внушения надежды на царскую власть судьба дала этому человеку только богатства. Пользуясь ими с благоразумным великолепием, он достиг того, что сначала сам, а затем и другие стали считать его вполне достойным царской власти. Потом, победив в одном сражении галлов, племя, недавно пришедшее, а потому в то время очень страшное для Азии, он приобрел царское имя, до величин которого он всегда умел поднять свой дух, управлял подданными с величайшей справедливостью, сохранял замечательную верность союзникам, был ласков с женою и детьми – их осталось от него четверо, – кроток и щедр по отношению к друзьям. Царство он оставил до такой степени прочным и сильным, что владение им сохранялось в руках его потомков до третьего поколения.
При таком положении дел в Азии, Греции и Македонии, когда едва окончилась война с Филиппом, а мир еще не был заключен, возникла большая война в Дальней Испании. Этой провинцией управлял Марк Гельвий. Он известил письменно сенат, что царьки Кульха и Луксиний взялись за оружие, на стороне Кульхи семнадцать городов, а у Луксиния – два сильных города, Кармон и Балдон; что в приморской области малакины, сексетаны, вся Бетурия и те области, которые еще не обнаружили своих намерений, поднимутся при восстании соседей. По прочтении этого письма претором Марком Сергием, который заведывал судом между гражданами и иноземцами, отцы постановили, чтобы по окончании комиций для избрания преторов тот претор, которому достанется провинция Испания, возможно скорее сделал сенату доклад об Испанской войне.
22. Около того же времени явились в Рим консулы; когда они председательствовали в сенате в храме Беллоны и потребовали себе триумф за удачные действия во время войны, народные трибуны Гай Атиний Лабеон и Гай Афраний настаивали, чтобы они хлопотали о триумфе отдельно: они-де не позволят докладывать об этом сообща, чтобы не дать одинаковой почести за неравные заслуги. Когда Квинт Минуций стал говорить, что провинция Италия досталась им обоим и что он и товарищ действовали единодушно по общему плану, а Гай Корнелий присовокуплял, что бойи, собиравшиеся перейти реку Пад на помощь инсубрам и ценоманам против него, были отвлечены для защиты своих владений тем, что товарищ опустошал их селения и поля, то трибуны заявили, что они признают за Гаем Корнелием великие военные подвиги и что относительно триумфа ему может быть так же мало сомнения, как относительно прославления бессмертных богов; но тем не менее ни он и никто другой из граждан не имел такого влияния и могущества, чтобы, добившись заслуженно триумфа себе, дать незаслуженно такую же почесть товарищу, который бессовестно добивается ее. Квинт Минуций в области лигурийцев имел незначительные стычки, едва достойные упоминания, а в Галлии он потерял большое число воинов; называли по имени и двух военных трибунов; то были из четвертого легиона Тит Ювентий и Гней Лигурий, павшие в несчастной битве вместе со многими другими доблестными мужами, их согражданами и союзниками; немногие-де города и селения сдались фальшиво, на время, для вида, без всякого залога. Эти пререкания между консулами и трибунами продолжались два дня; и консулы, побежденные настойчивостью трибунов, сделали доклад каждый в отдельности.
23. Корнелию триумф был присужден единогласно. Расположение к этому консулу увеличили еще жители Плацентии и Кремоны, с благодарностью заявлявшие, что он избавил их от осады, а большинство даже освободил от рабства, так как они были во власти врагов. Квинт Минуций только попытался представить доклад, но, заметив, что весь сенат против него, сказал, что он и по праву верховной власти, и по примеру многих знаменитых мужей справит триумф на Альбанской горе. Гай Корнелий отпраздновал свой триумф над инсубрами и ценоманами, находясь в должности консула. В торжественном шествии несли множество военных знамен, везли на взятых у врагов повозках множество галльских доспехов; перед колесницей триумфатора вели много знатных галлов, среди которых, как уверяют некоторые, был карфагенский полководец Гамилькар. Впрочем, больше внимания обратила на себя следовавшая за колесницей толпа кремонских и плацентинских колонистов в шапках
[1042]. Во время этого триумфа несли 237 500 медных ассов и 79 000 серебряных денариев
[1043]. Каждому воину было дано по 70 медных ассов, а каждому всаднику и центуриону вдвое больше. Консул Квинт Минуций справлял триумф над инсубрами и бойями-галлами на Альбанской горе. Этот триумф был менее почетен как по месту празднества и славе о деяниях, так и потому, что, как все знали, издержки на него не были испрошены из государственной казны. Однако он был почти равен первому по количеству знамен, повозок и доспехов; даже сумма денег была почти равна: несли во время шествия 254 000 медных ассов и 53 200 серебряных денариев; пехотинцам, всадникам и центурионам дано было каждому столько же, сколько дал товарищ.
24. После триумфа происходили консульские комиции. Консулами избраны были Луций Фурий Пурпуреон и Марк Клавдий Марцелл [196 г.]. На следующий день были избраны в преторы Квинт Фабий Бутеон, Тиберий Семпроний Лонг, Квинт Минуций Терм, Маний Ацилий Глабрион, Луций Апустий Фуллон и Гай Лелий.
Почти в конце года пришло письмо от Тита Квинкция, в котором сообщалось, что он сразился в Фессалии с царем Филиппом и что неприятельское войско разбито и обращено в бегство. Это письмо сначала было прочитано в сенате претором Сергием, затем, с согласия отцов, в народном собрании, и за успешные действия назначено было пятидневное молебствие. Вскоре после того и от Тита Квинкция и от царя Филиппа явились послы. Македоняне были отведены за город на общественную виллу, и там им предоставлена была квартира и содержание на государственный счет, и дана аудиенция в храме Беллоны; говорено было там немного, так как македоняне заявили, что царь Филипп исполнит все, что бы ни постановил сенат. По обычаю предков назначены были десять уполномоченных, по совету которых главнокомандующий Тит Квинкций должен был предписать условия мира царю Филиппу; к этому постановлению было прибавлено, чтобы в число уполномоченных вошли Публий Сульпиций и Публий Виллий, которые раньше в качестве консулов
[1044] управляли провинцией Македонией.
В тот же день, по просьбе жителей Кóзы увеличить им число колонистов, было приказано набрать тысячу человек с тем только условием, чтобы в это число не попал никто из тех, кто перешел к врагам после консульства Публия Корнелия и Тиберия Семпрония [218 г.].
25. В том году курульными эдилами Публием Корнелием Сципионом и Гнеем Манлием Вульсоном были устроены Римские игры в цирке и в театре с бóльшим великолепием, чем в другое время; зрители также смотрели с большей радостью по случаю удач на войне; игры целиком были повторены три раза. Плебейские игры повторены семь раз. Устраивали эти игры Маний Ацилий Глабрион и Гай Лелий; они же на штрафные деньги отлили три медные статуи: Цереры, Либера и Либеры.
