Еще не распущено было собрание, как видят, что гарнизон сходит с Акрокоринфа, идет тотчас к воротам и уходит из города. Главнокомандующий последовал за ним в сопровождении всех, называвших его спасителем и освободителем. Простившись и отпустив всех, он возвратился в Элатию по той же дороге, по которой пришел. Оттуда он отсылает со всеми войсками легата Аппия Клавдия и приказывает ему идти через Фессалию и Эпир в Орик и там ждать его, говоря, что он намерен переправить оттуда войско в Италию. Он пишет также брату своему Луцию Квинкцию, легату и начальнику флота, чтобы он стянул грузовые суда туда же со всего берега Греции.
51. Сам Квинкций отправился в Халкиду и, выведя гарнизоны не только из Халкиды, но и из Орея и Эретрии, созвал там собрание всех эвбейских общин и, напомнив им, в каком положении он их принял и в каком оставляет, распустил собрание. Потом он отправляется в Деметриаду и, выведя оттуда гарнизон, в сопровождении всех граждан, как в Коринфе и Халкиде, продолжает свой путь в Фессалию, где нужно было не только освободить города, но и привести их из полного замешательства и расстройства в какое-нибудь сносное положение. В Фессалии господствовал беспорядок не только от пороков времени и царской жестокости и произвола, но и от беспокойного характера народа, не допускавшего уже с самого начала вплоть до нашего времени ни народных, ни судебных, ни других каких-либо собраний без того, чтобы не произвести мятежа и раздора. Квинкций избрал сенат и судей, главным образом руководствуясь цензом, и дал больше значения той части граждан, для которой выгоднее было всеобщее спокойствие и порядок.
52. Объехав таким образом Фессалию, он прибыл через Эпир в Орик, откуда намерен был переправиться в Италию. Из Орика все войска были переправлены в Брундизий. Отсюда они шли через всю Италию до города Рима почти с триумфом. Впереди двигалась вереница повозок с добычей, отнятой на войне; она была не меньше самой римской армии. По прибытии их в Рим сенат собрался вне города, чтобы выслушать сообщение Квинкция о его подвигах, и с радостью назначил ему заслуженный триумф. Триумф праздновался три дня. В первый день везли оборонительное и наступательное оружие, медные и мраморные изваяния, которых триумфатор больше отнял у Филиппа, чем взял от государств Греции. Во второй день везли золото и серебро, обработанное, в слитках и в монетах. Серебра в слитках было 43 000 фунтов и обработанного – 270 фунтов; из серебряных вещей много было сосудов разного рода, большею частью чеканных, некоторые изящной работы. Много было также предметов, искусно сделанных из меди, и кроме того десять серебряных щитов. Чеканного серебра было 84 000 аттических монет, называемых тетрадрахмами
[1072]; в каждой было веса серебра почти три денария. Золота было 3714 фунтов, один щит весь из золота и 14 514 золотых Филипповых монет. В третий день несли 114 золотых венков, составлявших дар государств; затем следовали жертвенные животные, и перед колесницей шло много знатных пленников и заложников, в числе которых был Деметрий, сын царя Филиппа, и лакедемонянин Армен, сын тирана Набиса. Потом сам Квинкций въехал в город. Множество воинов следовало за колесницей, так как все войско было привезено из провинции. Им роздано было по 250 медных ассов на каждого пехотинца, центуриону – вдвое больше, а всаднику – втрое. Тот триумф еще отличали римляне с бритыми головами, освобожденные из рабства.
53. В исходе этого года [194 г.] народный трибун Квинт Элий Туберон, на основании сенатского постановления, предложил плебеям, и плебеи решали, чтобы выведены были две латинские колонии – одна в Бруттий, другая – в Фурийскую область. Для выведения этих колоний избраны были на три года триумвиры, в Бруттийскую область – Квинт Невий, Марк Минуций Руф и Марк Фурий Крассипед; в Фурийскую область – Авл Манлий, Квинт Элий и Луций Апустий. В собранных с этой целью на Капитолий два раза комициях председательствовал городской претор.
В этом году освящено было несколько храмов: один Юноне Матуте
[1073] на Овощном рынке, обещанный и отданный с подряда четыре года тому назад консулом Гаем Корнелием в войну с галлами; он же освятил его, когда был цензором; другой храм – Фавну; эдилы Га й Скрибоний и Гней Домиций построили его на штрафные деньги два года тому назад; Гней Домиций освятил его, когда был городским претором. Храм Фортуне Первородной освятил на Квиринальском холме Квинт Марций Ралла, избранный в дуумвиры для этого самого дела; обещал этот храм десять лет тому назад в Пуническую войну консул Публий Семпроний Соф; он же отдал с подряда его постройку, когда был цензором. На Острове дуумвир Гай Сервилий освятил храм Юпитеру; обещан он был шесть лет тому назад в войну с галлами претором Луцием Фурием Пурпуреоном, и им же потом, когда он был консулом, отдана была с подряда постройка его. Таковы события этого года.
54. Консул Публий Сципион возвратился из провинции Галлии для дополнительного выбора консулов. На прошедших консульских комициях избраны были Луций Корнелий Мерула и Квинт Минуций Терм. На следующий день избраны были преторы: Луций Корнелий Сципион, Марк Фульвий Нобилиор, Гай Скрибоний, Марк Валерий Мессала, Луций Порций Лицин и Гай Фламиний. Курульные эдилы Авл Атилий Серран и Луций Скрибоний Либон впервые устроили сценические представления на празднике Мегалесий. Римские игры, данные этими эдилами, сенат в первый раз смотрел с мест, отделенных от народа. Это дало повод к разным разговорам, как и всякое нововведение: одни полагали, что воздано наконец почетнейшему сословию то, что следовало воздать гораздо раньше, а другие толковали, что отнято от достоинства народа все то, что прибавлено к величию отцов, и что все такие различия сословий способствуют уменьшению согласия и равной для всех свободы. До 558 года смотрели-де на игры вперемежку, что же вдруг случилось, отчего отцы не желают более сидеть с плебеями в местах для зрителей? Почему богач гнушается соседа-бедняка? Это неслыханная, высокомерная прихоть, которой не желал и не установил сенат ни одного народа. Говорят, что под конец и сам Сципион Африканский раскаивался, что он устроил это в свое консульство. Так мало встречает одобрения всякое изменение старых обычаев; люди всегда предпочтут оставаться верными во всем старине, за исключением того, что на опыте оказывается совершенно нецелесообразным.
55. В начале года, когда консулами были Луций Корнелий и Квинт Минуций [193 г.], приходили так часто вести о землетрясениях, что людям надоел не только сам факт, но и назначаемые всякий раз по этому поводу обряды очищения. Ибо и сенат не мог собираться, и государственные дела не могли иметь движения, так как консулы заняты были жертвоприношениями и умилостивлением богов. Наконец децемвиры получили приказание обратиться к Книгам, и на основании их ответа назначено было трехдневное молебствие. Римляне, надев венки, молились при всех ложах богов, и было отдано распоряжение, чтобы и в семьях молились в одно время. По решению же сената консулы распорядились, чтобы никто не возвещал о другом землетрясении в тот день, в который назначен был праздник по поводу уже полученного известия о землетрясении. Затем бросили жребий о провинциях сначала консулы, а потом преторы. Корнелию досталась Галлия, Минуцию – Лигурия; из преторов – Гай Скрибоний получил по жребию городскую претуру, Марк Валерий – иноземную, Луций Корнелий – Сицилию, Луций Порций – Сардинию, Гай Фламиний – Ближнюю Испанию, Марк Фульвий – Дальнюю Испанию.
