37. Приготовив все для приведения в исполнение своих планов, консул двинулся со стоянки и прибыл сначала в Дардан, а затем в Ретей. Жители того и другого города толпами выходили ему навстречу. Отсюда он пошел к Илиону. Став лагерем на равнине, прилегающей к стенам, он взошел в город и, поднявшись в крепость, принес жертву Минерве, ее защитнице. Жители Илиона, оказывая всевозможные почести делом и словами, старались выдвинуть на первый план, что римляне происходят от них; в свою очередь и римляне выражали довольство своим происхождением. Выступив отсюда, римляне на шестой день дошли до истоков реки Каик. Туда же прибыл и царь Евмен. Сначала он пытался было от Геллеспонта отвести корабли на зимовку обратно в Элею, но неблагоприятные ветры в продолжение нескольких дней мешали ему обогнуть мыс Лектон
[1117], и поэтому, высадившись на берег, он с небольшим отрядом пошел ближайшим путем к римскому лагерю, чтобы присутствовать при начале военных действий. Из лагеря он был отправлен в Пергам для заготовления продовольствия и, передав хлеб, кому приказал консул, возвратился обратно в тот же лагерь. Когда съестных припасов было заготовлено на долгое время, решили идти на неприятеля прежде, чем наступит зима.
Царский лагерь находился около Тиатиры. Услышав, что Публий Сципион заболел и увезен в Элею, Антиох отправил послов отвести к нему сына. Это был не только дар, приятный для отцовского сердца, но и радость, благотворно повлиявшая на его здоровье. Насладившись сыновними объятиями, Сципион сказал наконец: «Передайте царю, что я выражаю ему мою признательность, отблагодарить же в настоящее время могу только советом – не вступать в сражение прежде, чем он услышит о моем возвращении в лагерь». Хотя шестидесятитысячное пехотное войско и более чем двенадцатитысячная конница иногда возбуждали в Антиохе надежду на благоприятный исход сражения, однако, повинуясь совету такого великого мужа, в котором, при неизвестности исхода борьбы, он рассчитывал во всяком случае найти защиту, он отступил, перешел реку Фригий и разбил лагерь около Магнесии, что при Сипиле; а чтобы римляне, в случае его желания затянуть время, не напали на укрепления, он провел ров глубиною в шесть локтей, а шириною в двенадцать, с внешней стороны окружил ров двойным валом, на внутреннем же краю его построил стену со множеством башен, с которых можно было легко помешать врагу перейти ров.
38. Полагая, что царь находится у Тиатиры, консул безостановочными переходами на пятый день спустился в Гирканскую долину. Узнав тут о выступлении царя, он пошел по его следам и расположился лагерем по сю сторону Фригия, на расстоянии четырех тысяч шагов от неприятеля. Около 1000 всадников – большею частью это были галлогреки, но среди них находилось также несколько дахов
[1118] и конных стрелков других племен – шумно переправились через реку и напали на аванпосты римлян. Сначала они произвели среди неприготовленных к бою римлян замешательство; но затем, когда борьба стала затягиваться, а число римлян все возрастало благодаря тому, что из близлежащего лагеря легко было подходить подкреплениям, царские воины, уже утомленные, не могли выдержать превосходного числом неприятеля и попытались отступить к берегу реки; но, прежде чем они вступили в реку, несколько человек из них было убито наступавшими с тыла римлянами. Следующие два дня все было спокойно, так как ни те ни другие не переходили реку; на третий же день римляне все разом перешли реку и расположились лагерем приблизительно на расстоянии двух с половиной тысяч шагов от неприятеля. В то время когда они размечали место для лагеря и были заняты укреплением его, нагрянули 3000 отборной царской пехоты и конницы, распространяя вокруг себя ужас и смятение. На аванпостах воинов было значительно меньше, однако они, не отрывая никого от укрепления лагеря, сами собою не только в первую минуту с успехом выдержали бой, но даже, когда он стал разгораться, отразили врагов, убив 100 человек и около 100 взяв в плен. В продолжение следующих четырех дней с обеих сторон войска стояли в боевом порядке перед валом. На пятый день римляне выступили на середину поля, но Антиох не выдвинул своего войска ни на шаг, так что крайние воины его стояли от вала на расстоянии меньшем чем в тысячу шагов.
39. Видя, что неприятель уклоняется от битвы, консул на следующий день созвал военный совет для обсуждения вопроса о том, как поступить, если Антиох не даст возможности сразиться; наступает-де зима, и придется или воинам зимовать в палатках, или, если удалиться на зимние квартиры, отложить войну до лета. Никогда ни одного врага не презирали римляне до такой степени. Со всех сторон раздался крик, чтобы консул тотчас вел войско и воспользовался вооружением воинов, которые, как будто им предстояло не сразиться со столькими тысячами врагов, а перерезать такое же количество голов скота, готовы были через рвы и вал наброситься на лагерь, если неприятель не выйдет на сражение. Гнея Домиция послали исследовать путь и высмотреть, с какой стороны можно подступить к валу. Когда он вернулся с известием, что нигде не предвидится опасности, решено было на следующий день подвинуть лагерь ближе. На третий день знамена были вынесены на средину равнины, и войско стало строиться в боевую линию. Также и Антиох вывел свои войска, считая больше невозможным отказываться от сражения, из опасения, что это уменьшит мужество его воинов и увеличит надежду врагов. Он отошел от лагеря настолько, чтобы видна была его готовность сразиться.
Римская боевая линия была почти однообразна и по составу людей, и по роду вооружения: два легиона было римских, два союзнических и латинских, в каждом было по 5400 воинов; римляне заняли центр боевой линии, латины – фланги; в первом ряду стояли гастаты, за ними – принципы, а задний ряд составляли триарии. Вне этого, так сказать, законного строя консул с правой стороны поставил вспомогательный отряд Евмена вместе с ахейскими щитоносцами
[1119], всего приблизительно 3000 человек пехоты, сравняв их с фронтом. За ним выстроил отряд конницы числом меньше 3000; в этот отряд входило 800 всадников Евмена, все же остальные были римляне. Последними консул поставил траллов
[1120] и критян – тех и других было по 500. Левый фланг, казалось, не требовал такой защиты, так как с этой стороны войско прикрывала река с обрывистыми берегами; тем не менее и здесь было поставлено четыре отряда конницы. Такова была численность войск у римлян. Кроме того, был двухтысячный соединенный отряд македонян и фракийцев, добровольно последовавших за римлянами. Их оставили для защиты лагеря. В резерве позади триариев поставили 16 слонов, ибо помимо того, что они, казалось, не устоят против большего числа царских слонов – последних было 54, – даже и при равном числе африканские слоны не могут противиться индийским слонам, оттого ли, что индийские слоны значительно больше ростом, или оттого, что они сильнее.
