43. В лагере начальствовал военный трибун Марк Эмилий, сын Марка Лепида, который спустя несколько лет стал верховным понтификом. Увидев бегство своих, он со всем гарнизоном лагеря бросился им навстречу и, упрекая их в трусости и позорном бегстве, сначала приказывал им остановиться, а затем снова идти в битву; потом стал грозить им тем, что они, не повинуясь его приказанию, слепо стремятся к своей гибели; наконец он дал сигнал своему отряду убивать бегущих впереди и оружием повернуть на неприятеля толпу следовавших за ними беглецов. Тогда больший страх пересилил меньший: принужденные опасностью, грозившей с двух сторон, они сначала остановились, а затем и сами снова пошли в бой. Эмилий со своим гарнизоном, в котором было 2000 храбрых воинов, оказал упорное сопротивление царю, врассыпную преследовавшему бегущих.
Также и Аттал, брат Евмена, заметив бегство своих с левого фланга и смятение около лагеря, вовремя подоспел с 200 всадников с правого фланга, при первом нападении обратившего левый неприятельский фланг в бегство. Когда Антиох увидел, что и те, которые только что показали ему тыл, возвращаются в бой и подходят новые массы и из лагеря, и с поля битвы, повернул коня и бежал. Таким образом, оставшись победителями на обоих флангах, римляне по грудам тел, которых особенно много было в центре боевой линии, где и доблесть мужей, и тяжесть оружия не позволяли бежать стоявшим там отборным воинам, устремились грабить лагерь. Впереди всех всадники Евмена, а за ними и остальная конница всюду по полю гнали врага и убивали всех бегущих сзади, кого только настигали. Но бегущие больше гибли от того, что среди них замешались колесницы, слоны и верблюды, а также и от того, что они давили друг друга; вследствие расстройства рядов они, как слепые, лезли друг на друга и гибли под ногами животных. В лагере происходило огромное истребление врагов, едва ли не большее, чем в сражении, ибо там преимущественно укрылись бежавшие с поля битвы в начале сражения, а находившийся там гарнизон, полагаясь на поддержку этой толпы, очень упорно сражался перед валом. Вследствие этого римляне, надеявшиеся было самою стремительностью нападения овладеть воротами и валом, были задержаны и, когда наконец ворвались в лагерь, то, разъяренные, произвели весьма жестокую резню.
44. Говорят, что в этот день у неприятеля было убито до 50 000 пеших и 3000 всадников, а в плен взято 1400 человек и 15 слонов с их погонщиками. У римлян некоторые были ранены, убитых же было не больше 300 пехотинцев и 24 всадников; Евмен потерял из своего войска 25 человек.
В этот день римляне, разграбив неприятельский лагерь, с большой добычей возвратились в свой. На следующий день они снимали доспехи с убитых и собирали пленных. Из Тиатиры и Магнесии, что при Сипиле, пришли послы сдать эти города. Антиох, бежавший с немногими спутниками, около полуночи прибыл в Сарды с незначительным отрядом, так как по дороге около него собрались еще многие. Услыхав здесь, что сын его Селевк и некоторые из друзей бежали дальше в Апамею, он и сам в четвертую стражу направился туда же с женой и дочерью. Он поручил охрану города Ксенону, а наместничество в Лидии Тимону; но ни горожане, ни воины, находившиеся в крепости, не обратили на них внимания и с общего согласия отправили послов к консулу.
45. Примерно в то же время прибыли послы из Тралл, Магнесии, что на Меандре, и из Эфеса, чтобы сдать эти города. Поликсенид, услышав о битве, оставил Эфес и, дойдя с флотом до Патар в Ликии, из страха перед родосскими кораблями, стоявшими на рейде у Мегисты, высадился на берег и с небольшим отрядом сухим путем направился в Сирию. Города Азии отдавались под покровительство консула и во власть римского народа. Консул уже был в Сардах. Туда прибыл из Элеи и Публий Сципион, лишь только получил возможность перенести трудность дороги.
Почти в то же время парламентер, присланный Антиохом, через Публия Сципиона просил у консула и получил позволение для царя прислать к нему послов. Спустя несколько дней прибыли Зевксид, бывший наместником Лидии, и Антипатр, племянник царя. Сначала они обратились к Евмену, которого из-за старой вражды считали главным противником мира, но сверх своего ожидания и ожидания царя нашли его более склонным к миру. Затем они явились к Публию Сципиону, а через него и к консулу. На многолюдном собрании, созванном по их просьбе для того, чтобы они могли изложить свои поручения, Зевксид сказал: «Римляне, нам нечего говорить, мы желаем только спросить вас, какою жертвой мы можем искупить ошибку царя и снискать у победителей мир и прощение. Всегда вы с величайшим великодушием прощали побежденных царей и народы; насколько же великодушнее и милостивее следует поступить вам после этой победы, которая сделала вас властителями мира? Окончив уже борьбу со всеми смертными, вам следует не иначе, как богам, заботиться о человеческом роде и миловать его». Уже до прибытия послов было решено, что им ответить. Согласно постановлению, отвечал Публий Африканский и так, говорят, сказал: «Из того, что было во власти бессмертных богов, мы, римляне, имеем то, что дали нам боги; при всяких обстоятельствах мы имели и имеем одинаковый образ мыслей, присущий нашему уму: ни в счастье мы не возносились, ни в несчастье не падали духом. В свидетели этого, не говоря о других, я привел бы вам вашего Ганнибала, если бы не мог привести вас самих. После нашей переправы через Геллеспонт, прежде чем увидеть лагерь царя и его войско, в то время когда шансы на успех еще были одинаковы и исход войны неизвестен, на ваши предложения относительно мира мы, как равные равным, поставили свои условия; те же самые условия повторяем и теперь, хотя мы победители, а вы побежденные: откажитесь от Европы и уйдите из Азии по сю сторону Тавра; затем за военные издержки вы заплатите пятнадцать тысяч эвбейских талантов
[1124], пятьсот немедленно, а две с половиной тысячи – после утверждения мира сенатом и народом римским, а потом в продолжение двенадцати лет ежегодно по тысяче талантов. Мы требуем также, чтобы и Евмену было уплачено четыреста талантов и доставлено остальное количество хлеба, следовавшего его отцу. Когда мы определим все это договором, вы постараетесь о том, чтобы мы были уверены в исполнении его, и некоторым ручательством этого будет, если вы дадите нам двадцать заложников по нашему выбору; но нам ясно, что для римского народа никогда нет мира там, где Ганнибал: выдачи его мы требуем прежде всего. Также вы выдадите этолийца Фоанта, виновника этолийской войны, ибо он вооружил против римлян вас надеждой на этолийцев, а их надеждой на вас; вместе с ним вы выдадите акарнанца Мнесилоха и халкидян Филона и Евбулида. Царь должен заключить мир при очень тяжелом положении, потому что заключает его позже, чем мог; если же и теперь он будет медлить, то пусть знает, что царям с высоты величия труднее скатиться до средины, чем от средины низринуться донизу». Послам царь дал полномочие согласиться на все условия мира. Итак, решили отправить послов в Рим. Консул распределил войско на зимние квартиры в Магнесию, что на Меандре, в Траллы и в Эфес. Спустя несколько дней в Эфес к консулу были приведены от царя заложники и прибыли послы, которые должны были идти в Рим. В Рим же, куда пошли послы царя, отправился и Евмен одновременно с ними; за ними последовали посольства от всех народов Азии.
