30. Устроив дела в Кефаллении и оставив гарнизон в Саме, консул переправился в Пелопоннес, куда его уже давно приглашали, в особенности, эгийцы и лакедемоняне. В Эгии с самого возникновения Ахейского союза всегда назначались народные собрания, вследствие ли значения города или вследствие удобства местоположения его. В этом году [189 г.] в первый раз Филопемен пытался нарушить этот обычай и намеревался предложить закон, чтобы собрания происходили по очереди по всем общинам, принадлежащим к Ахейскому союзу. И когда перед самым приездом консула дамиурги, высшие правительственные лица, приглашали ахейцев в Эгию, то Филопемен, бывший тогда претором, назначил собрание в Аргосе. Так как было очевидно, что почти все соберутся туда, то и консул явился в Аргос, хотя и сочувствовал эгийцам. Когда здесь начались прения, и он видел, что дело проиграно, то отказался от своего намерения. Затем лакедемоняне обратили его внимание на свои распри. Это государство тревожили, главным образом, изгнанники: большая часть их жила на берегу Лаконики, в приморских крепостях и городах, которые все были отняты у лакедемонян. Последние были недовольны этим, а потому ночью напали на приморскую деревню по имени Лас и внезапно заняли ее для того, чтобы иметь где-нибудь свободный доступ к морю на случай, если бы им пришлось когда-нибудь отправить послов в Рим или куда-нибудь в другое место, и чтобы вместе с тем иметь торговый порт и место для хранения необходимых иноземных товаров. Жители деревни и бывшие там изгнанники были сначала напуганы неожиданным происшествием; затем, на рассвете, они собрались и без особенного сопротивления прогнали лакедемонян. Однако страх распространился по всему морскому берегу и все крепостцы, деревни и изгнанники, имевшие там место жительства, отправили сообща послов к ахейцам.
31. Претор Филопемен, который уже с самого начала сочувствовал делу изгнанников и всегда советовал ахейцам уменьшить могущество и влияние лакедемонян, назначил собрание, чтобы выслушать жалобы послов, и по его докладу состоялось следующее постановление. Так как Тит Квинкций и римляне передали под покровительство и на попечение ахейцам крепостцы и деревни лакедемонского побережья и так как лакедемоняне не должны, согласно договору, нападать на них, а между тем на деревню Лас было сделано ими нападение и там была пролита кровь, то следует считать договор нарушенным, если не будут выданы ахейцам виновники и соучастники этого дела. Чтобы потребовать выдачи их, были тотчас отправлены послы в Лакедемон. Это приказание показалось лакедемонянам настолько надменным и возмутительным, что, будь положение государства таково, как в старину, они, несомненно, тотчас взялись бы за оружие; больше же всего их тревожило опасение, как бы Филопемен не передал их лакедемонским изгнанникам, что он уже давно замышлял, если они, раз исполнив первые приказания, наденут ярмо на свою шею. Итак, вне себя от гнева, они убили тридцать человек из той партии, которая принимала какое-либо участие в планах Филопемена и изгнанников, и постановили отказаться от Ахейского союза и немедленно отправить послов в Кефаллению передать Лакедемон консулу Марку Фульвию и римлянам и просить его прибыть в Пелопоннес, чтобы принять город Лакедемон под покровительство и в подданство римского народа.
32. Когда послы доложили об этом ахейцам, то с согласия всех государств, принадлежавших к этому союзу, была объявлена лакедемонянам война. Только зима помешала начать ее тотчас. Однако небольшими набегами, походившими скорее на разбойнические грабежи, чем на военные действия, их пределы опустошались не только с суши, но и с моря на кораблях. Эти смуты привели консула в Пелопоннес и по его приказанию было назначено в Элиде собрание, на которое для разбирательства дела были приглашены и лакедемоняне. Здесь произошли не только большие прения, но и перебранка, которой консул положил конец одним лишь объявлением, чтобы они воздержались от войны до тех пор, пока не пошлют в Рим послов к сенату. На остальные пункты он давал неопределенные ответы вследствие довольно сильного желания приобрести популярность благоволением к той и другой партии. Обе враждующие стороны отправили послов в Рим. Лакедемонские изгнанники также возложили свое дело и свое посольство на ахейцев. Диофан и Ликорт, оба мегаполитянина, стояли во главе ахейского посольства. Расходясь в своих политических взглядах, они и тогда держали совершенно противоположные друг другу речи. Диофан предоставлял решение всех вопросов сенату, полагая, что он лучше всего уладит спор между ахейцами и лакедемонянами. Ликорт же, согласно инструкциям Филопемена, требовал, чтобы ахейцам было позволено, согласно договору и их законам, приводить в исполнение свои постановления и чтобы римляне обеспечили им во всей целости ту свободу, виновниками которой они сами являются. Ахейский народ тогда пользовался у римлян большим уважением; однако решено было ничего не менять в положении лакедемонян. Впрочем римский ответ был настолько запутанный, что и ахейцы понимали, что им относительно лакедемонян все дозволено, и лакедемоняне толковали его так, что с ахейцами не во всем согласились. Этим правом ахейцы воспользовались неумеренно и надменно.
33. Филопемену срок должности был продлен и на следующий год. При наступлении весны он приказал войску собраться и расположился лагерем в пределах лакедемонян; затем отправил послов требовать выдачи виновников отложения и обещать, что в случае исполнения этого требования не только государство будет пользоваться миром, но и выданные лица ничего не потерпят без судебного разбирательства. Вследствие страха все молчали, а те, выдачи которых Филопемен поименно потребовал, обещали сами прибыть, так как послы дали честное слово, что они не подвергнутся никакому насилию, не получив возможности оправдаться. С ними отправились и другие знатные люди, как в качестве защитников частных лиц, так и потому, что дело, по их мнению, касалось всего государства. До сих пор ахейцы никогда не приводили с собою лакедемонских изгнанников в пределы лакедемонян, потому что, по-видимому, ничто не могло в такой степени лишить их расположения граждан; тогда же первые ряды почти всего войска состояли из изгнанников. Последние густой толпой побежали навстречу подходившим к воротам лагеря лакедемонянам. Сначала они задевали их бранью, а затем, когда началась перебранка и страсти разыгрались, самые отчаянные из изгнанников напали на лакедемонян. Когда последние призывали в свидетели богов и ссылались на данное им послами честное слово, то и послы, и претор отстраняли толпу, защищали лакедемонян и удерживали некоторых, пытавшихся уже наложить на них оковы. Вследствие поднявшегося шума толпа все росла. Ахейцы также сбегались, сначала как зрители; затем, когда изгнанники кричали о том, сколько они перетерпели, просили о помощи и вместе с тем уверяли, что им никогда более не представится такого случая, если упустят этот; что договор, объявленный ненарушимым на Капитолии, в Олимпии и в Афинском Акрополе, нарушен ими; что, прежде чем обязаться новым договором, нужно наказать виновных. Возбужденная такими словами толпа, по призыву одного, закричавшего: «Бей их!», начала бросать камнями. И таким образом скованные во время суматохи семнадцать человек были убиты. На следующий день были схвачены шестьдесят три человека, которых претор защитил от насилия, не потому, что он желал их спасти, а потому, что не желал, чтобы они погибли без судебного разбирательства; их бросили на произвол разъяренной толпы и, после сказанных ими в свое оправдание нескольких слов, которых, однако, не слушали, всех осудили и казнили.
