В любом случае зверское и ужасное преступление, было ли оно совершено так, как передал цензор, или как рассказывает Валерий: среди пира, где принято делать возлияние богам и высказывать добрые пожелания присутствующим, консул, чтобы потешить дерзкую бесстыдную женщину, возлежавшую на его груди, заклал человеческую жертву и кровью обагрил свой стол! В конце своей речи Катон предлагает Квинкцию, если он отрицает этот поступок и прочие, в чем он обвиняет его, защищаться, представив поручительство; а если он признает себя виновным, то неужели он думает, что кто-нибудь пожалеет о его бесчестии, когда он сам, обезумев от вина и чувственных наслаждений, потешался, проливая человеческую кровь во время пиршества?
44. При пересмотре конницы цензоры отобрали коня у Луция Сципиона Азиатского. При принятии ценза они выказали такую же суровость и строгость ко всем сословиям. Драгоценности, женские наряды и повозки, стоившие вместе более 15 000 ассов, они приказали своим помощникам вносить в списки, оценив в десять раз выше их стоимости. Рабы моложе двадцати лет, купленные после последнего цензорского смотра за 10 000 ассов или дороже, были оцениваемы также в десять раз дороже, чем сколько стоили. Все эти предметы были обложены пошлиной в три асса на тысячу. Цензоры взяли обратно у частных лиц всю общественную воду, которую те провели в свои дома или на свои поля; в продолжение тридцати дней частные лица должны были разрушить постройки, возведенные рядом с общественными зданиями или на общественных местах; затем они сдали подряд на общественные работы за деньги, ассигнованные на этот предмет, выстлать камнем бассейны, и очистить, где нужно, клоаки, и устроить вновь на Авентине и в других местах, где их еще не было. В отдельности Флакк устроил насыпь, которая служила общественной дорогой к Нептунову источнику
[1174], и проложил дорогу в Формии; Катон купил для государства в тюремном квартале два атрия – один Мения, а другой Тиция с четырьмя лавками и устроил на их месте базилику, которая была названа Порциевой. Государственные налоги они отдали на откуп за весьма высокую цену, а поставки государству поручили лицам, затребовавшим самые низкие цены. Когда сенат, уступая слезным мольбам откупщиков, приказал уничтожить эти условия отдачи и назначить новые торги, то цензоры, устранив особым распоряжением от торгов тех, которые отказались от прежних условий, отдали на откуп все то же самое по несколько сниженным ценам. Это цензорство было знаменито, но возбудило вражду, которая преследовала Марка Порция всю его жизнь, ибо ему приписывали эти строгости.
В том же году были выведены две колонии – Потентия в Пицен и Пизавр в Галльскую область. Каждый колонист получил по шесть югеров. Распределили поля и вывели колонии одни и те же триумвиры – Квинт Фабий Лабеон, Марк Фульвий Флакк и Квинт Фульвий Нобилиор. Консулы этого года не совершили ничего замечательного ни внутри, ни вне государства.
45. На следующий год [183 г.] в консулы были избраны Марк Клавдий Марцелл и Квинт Фабий Лабеон. В мартовские иды, день вступления в должность, новые консулы сделали доклад о распределении провинций между ними и преторами. В преторы были выбраны Гай Валерий, фламин Юпитера, который и в предыдущем году добивался этой должности, Спурий Постумий Альбин, Публий Корнелий Сизенна, Луций Пуппий, Луций Юлий и Гней Сициний. Консулам назначили провинцией Лигурию с теми же войсками, которыми располагали Публий Клавдий и Луций Порций. Обе Испании с находившимися там войсками остались без жребия за преторами предшествовавшего года. Преторам приказали распределить между собою провинции по жребию, но с тем условием, чтобы одна из юрисдикций в Риме осталась за фламином Юпитера; по жребию ему достался суд между гражданами и иноземцами. Городскую претуру получил Сизенна Корнелий, Спурий Постумий – Сицилию, Луций Пупий – Апулию, Луций Юлий – Галлию, Гней Сициний – Сардинию. Луцию Юлию приказали поспешить с отъездом. Заальпийские галлы, как выше было сказано, проникнув в Италию по неизвестным прежде горным дорогам, стали строить город в местности, где теперь находится Аквилея. Претору поручили помешать им в этом, насколько это возможно без войны; если же придется удерживать их силой оружия, то пусть он уведомит консулов. Решено было, чтобы один из них повел легионы против галлов. В конце предыдущего года происходили комиции для выбора авгура на место умершего Гнея Корнелия Лентула; был выбран Спурий Постумий Альбин.
46. В начале этого года умер Публий Лициний Красс, верховный понтифик. На его место коллегией в свой состав был выбран Марк Семпроний Тудитан, а в верховные понтифики был выбран Гай Сервилий Гемин. По случаю похорон Публия Лициния устроили раздачу мяса народу и бой с участием ста двадцати гладиаторов, похоронные игры в продолжение трех дней, после чего следовало пиршество. По всему форуму приготовили обеденные ложа, но поднявшаяся непогода; сопровождавшаяся сильной бурей, заставила большинство граждан устроить на форуме палатки. Немного спустя, когда все небо прояснилось, народ стал говорить, что исполнилось то, что прорицатели вещали, как волю рока, – будто на форуме надлежит поставить палатки. Едва прошел этот суеверный страх, как возник другой: в продолжение двух дней шел кровавый дождь на площади Вулкана. Децемвиры назначили молебствие богам для отвращения этого предзнаменования.
Прежде чем отправиться в свои провинции, консулы ввели в сенат посольства, пришедшие из-за моря. Никогда прежде не стекалось в Рим столько людей из тех стран. С тех пор как племена, живущие около Македонии, узнали, что римляне внимательно выслушивают обвинения и жалобы на Филиппа и что многим жалобы принесли пользу, то отдельные государства и племена и даже частные лица по своим личным делам (для всех он был тяжелым соседом) прибыли в Рим, в надежде найти облегчение в нанесенных им обидах или, по крайней мере, утешение в возможности жаловаться. Евмен также прислал посольство с братом своим Афинеем жаловаться на то, что Филипп не выводит своих гарнизонов из Фракии, и на то, что тот послал в Вифинию вспомогательные войска Прусию, воевавшему с Евменом.
47. На все эти обвинения приходилось отвечать Деметрию, тогда еще очень молодому человеку. Ему нелегко было удержать в памяти все обвинения и то, что следовало возразить на них; кроме того, что жалобы были многочисленны, они затрагивали в большинстве случаев чрезвычайно незначительные вопросы: споры о границах, о захвате людей и угоне скота, о несправедливых приговорах или об отказе в правосудии, о делах, решенных своевольно или по лицеприятию. Сенат видел, что ни на один из этих пунктов Деметрий не может дать достаточных объяснений и что трудно будет получить от него точные сведения, и вместе с тем был тронут неопытностью и замешательством юноши, а потому приказал спросить его, получил ли он от отца какую-нибудь памятную записку насчет всего этого. Когда он дал утвердительный ответ, то признали за самое лучшее выслушать прежде всего возражения самого царя по каждому вопросу. Тотчас потребовали этот документ, а затем предоставили самому Деметрию прочитать его вслух. Ответ царя на каждый пункт обвинения был изложен вкратце. Он утверждал, что одно он сделал согласно с решениями уполномоченных, другое же исполнить не от него зависело, но от тех, которые обвиняют. Он присоединил и жалобы на несправедливость римских решений, на пристрастие Цецилия и на незаслуженные возмутительные оскорбления, нанесенные ему всеми. Сенат видел из слов Филиппа, что он раздражен. Впрочем, когда юноша по одним пунктам просил извинения, а по другим обещался точно выполнить волю сената, решено было ответить, что его отец поступил вполне правильно и угодил сенату, пожелав, каковы бы ни были его поступки, дать удовлетворение римлянам через своего сына Деметрия. Сенат может сделать вид, что не замечает, может забыть и потерпеть многое случившееся; он даже убежден, что Деметрию следует верить на слово, ибо, хотя телом он возвращен отцу, но сердцем остается заложником у римлян; сенат знает, что Деметрий друг римского народа, насколько это возможно, не нарушая сыновней любви. Из уважения к нему в Македонию пошлют послов: если что и случилось не так, как бы следовало, то пусть и на этот раз упущения остаются безнаказанными. Сенат желает также дать понять Филиппу, что у него все остается на прежнем положении относительно римского народа благодаря заслугам его сына Деметрия.
