Потом происходили комиции для выбора цензоров; выбраны были Марк Эмилий Лепид, верховный понтифик, и Марк Фульвий Нобилиор, праздновавший триумф над этолийцами. Между этими знатными мужами была вражда, ознаменовавшаяся неоднократно ожесточенными пререканиями в сенате и в народном собрании. По окончании комиций, как издавна водилось, цензоры воссели на курульных креслах на Марсовом поле, около жертвенника Марса; туда вдруг явились представители сената с толпой граждан; и бывший среди них Квинт Цецилий Метелл сказал следующую речь:
46. «Мы помним, цензоры, что весь римский народ только что избрал вас блюстителями нашей нравственности и что вы должны наставлять и руководить нами, а не мы вами. Однако дóлжно вам указать, чего не одобряют в вас все благомыслящие граждане или, по крайней мере, какой они желают в вас перемены. Когда мы смотрим на каждого из вас в отдельности, Марк Эмилий и Марк Фульвий, то нет в данную минуту никого среди граждан, кого бы мы, в случае нового голосования, хотели предпочесть вам. Когда же смотрим на вас обоих вместе, то не можем не опасаться, что вы не товарищи друг другу и что всеобщие наши отменные симпатии к вам не столько принесут пользы для государства, сколько повредит ему ваша антипатия друг к другу. Вы много лет живете в тяжелой для вас самих вражде, которая, можно опасаться, с этого дня будет более тяготить нас и государство, чем вас. Много можно было бы привести оснований, почему мы опасаемся этого, и они были бы приведены, если бы ваше ожесточение и раздражение не были непримиримы. Все мы просим вас прекратить сегодня же и в этом храме вашу вражду, и кого римский народ соединил своим голосованием, тех позвольте нам соединить и путем примирения! Единодушно и сообща выбирайте сенат, производите смотр всадникам, определяйте ценз, приносите очистительную жертву! О чем во всех почти молитвах вы будете просить, произнося слова: “Пусть это дело удастся хорошо и счастливо мне и моему товарищу!” – того желайте искренне и от души и старайтесь, чтобы и мы, смертные, верили в то, о чем вы будете молить богов. Тит Таций и Ромул согласно царствовали в том городе, посреди площади которого они встретились врагами в строю. Есть конец не только враждебным отношениям, но и войнам: жестокие враги весьма часто делаются верными союзниками, а иногда даже и согражданами. Альбанцы, по разрушении Альбы, переведены были в Рим, латины и сабиняне приняты в число граждан. Известное изречение вследствие своей правильности обратилось в пословицу: “Дружба должна быть вечна, а вражда преходяща”». Речь эта была прервана дружными одобрительными криками, и все в один голос просили об одном и том же. Затем Эмилий жаловался между прочим на то, что Марк Фульвий дважды отстранил его от консульства, на которое он вполне рассчитывал. Фульвий же со своей стороны жаловался, что тот постоянно раздражал его и дал поручительство, направленное против него; тем не менее оба заявляли готовность, в случае согласия другого, подчиниться воле такого большого числа главных лиц государства. По настоянию всех присутствующих они подали друг другу правую руку и дали честное слово действительно прекратить вражду. Затем при всеобщем восторге они были отведены на Капитолий. Сенат одобрил и похвалил старание в этом деле главных лиц государства и уступчивость цензоров. Затем, по требованию цензоров ассигновать им сумму на общественные постройки, в их распоряжение были отданы доходы целого года.
47. В том же году в Испании пропреторы Луций Постумий и Тиберий Семпроний по взаимному соглашению решили так, чтобы Альбин через Лузитанию шел в пределы вакцеев, а оттуда возвратился в Кельтиберию, если там война примет большие размеры; Гракх же должен проникнуть в самые отдаленные пределы Кельтиберии. Последний, напав неожиданно ночью, взял сперва приступом город Мундою; затем, получив заложников и оставив там гарнизон, стал осаждать крепостцы и жечь поля, пока не дошел до другого, весьма сильного города, который кельтиберы называют Кертима. Когда он уже стал придвигать к городу осадные машины, то явились послы, речь которых отличалась старинной простотой: они откровенно заявляли, что будут воевать, если позволят силы; они просили позволения идти за помощью в лагерь кельтиберов; если те откажут им, то они сами, независимо от них, будут решать дело. Получив позволение от Гракха, они ушли и через несколько дней привели с собою десять других послов. Дело было в полдень. Прежде всего они попросили претора приказать дать им пить. Выпив первые кубки, они потребовали еще, возбудив сильный смех в присутствующих такими дикими и лишенными всякого приличия нравами. Затем старейший из них сказал: «Мы посланы от нашего племени узнать, на чтó наконец ты надеешься, затевая войну с нами». На этот вопрос Гракх ответил, что он пришел в надежде на превосходное войско; если они сами хотят видеть его, то он им покажет, чтобы они сообщили своим более достоверные сведения. При этом он велел военным трибунам отдать приказ привестись в порядок всем пешим и конным войскам и произвести маневры в полном вооружении. После этого зрелища послы были отпущены и отсоветовали своим помогать осажденному городу. Жители города напрасно зажигали ночью на башнях огни, как условный сигнал, и, потеряв последнюю надежду на помощь, сдались. С них потребовали 2 400 000 сестерциев и 40 знатнейших всадников, хотя и не в качестве заложников – ведь им приказано было нести военную службу, – но на самом же деле как залог верности.
48. Отсюда Гракх повел войско к городу Алке, где был лагерь кельтиберов, от которых только что приходили послы. Он посылал легковооруженные отряды против неприятельских аванпостов и, в течение нескольких дней раздражая врагов незначительными стычками, со дня на день усиливал нападения, чтобы выманить всех их из укреплений. Как только он заметил, что достиг желаемого результата, он отдал приказ командирам вспомогательных войск вступить в бой и, как бы не выдержав численного превосходства неприятеля, неожиданно обратить тыл и врассыпную бежать к лагерю, сам же выстроил войска внутри окопов перед всеми воротами. Спустя некоторое время он увидел бегущий, согласно уговору, отряд своих и в беспорядке следующих за ними варваров. На этот-то самый случай у него и было построено войско внутри окопов. Итак, помедлив настолько, чтобы дать возможность свободно вбежать своим в лагерь, войска подняли крик и разом бросились из всех ворот. Враги не выдержали неожиданного нападения. Явившись для штурма чужого лагеря, они не могли даже защищать своего, потому что, сразу приведенные в расстройство и обращенные в бегство, они скоро в ужасе были загнаны за вал, а потом потеряли и лагерь. В этот день было убито 9000 неприятелей, взято в плен 320 человек, 112 лошадей и 37 военных знамен. Из римского же войска пало 109 человек.
49. После этого сражения Гракх повел легионы опустошать Кельтиберию. В то время как он уносил и угонял все повсюду и одни племена подчинялись добровольно, другие из страха, он в несколько дней покорил сто три города и получил громадную добычу. Затем он повернул назад к городу Алке, от которого он выступил, и решил взять штурмом этот город. Жители выдержали первый натиск, а затем, когда их стали теснить не только вооруженными нападениями, но и осадными сооружениями, то, не надеясь на городские укрепления, они все удалились в крепость, а потом, выслав и оттуда послов, сдались римлянам со всем своим имуществом. Здесь была взята большая добыча. Много знатных пленников попало в руки римлян, в числе их два сына и дочь Турра. Он был царьком этих племен, самым могущественным из всех испанцев. Услыхав о поражении своих, он отправил к Гракху послов, которые бы испросили гарантии его безопасности, в случае прибытия его в римский лагерь, и явился туда; прежде всего он спросил, оставит ли римский главнокомандующий жизнь ему и его близким. Когда претор ответил, что жизнь им будет сохранена, то он предложил второй вопрос, можно ли будет ему поступить на римскую службу. Когда Гракх и на это согласился, то он сказал: «Я пойду за вами против старых моих союзников, потому что боги хотят, чтобы и они, и я с уважением смотрели на римлян». После этого он присоединился к римлянам и своей храброй и верной службой во многих случаях оказал помощь римскому делу.
