7. Затем были отпразднованы непосредственно один за другим два триумфа за победы в Испании. Сперва праздновал свой триумф Семпроний Гракх за победу над кельтиберами и союзниками их, а на следующий день Луций Постумий – за победу над лузитанами и другими испанцами той же местности. Тиберий Гракх принес 40 000 фунтов серебра, Альбин – 20 000. Оба раздали воинам по 25 денариев, центурионам – вдвое, всадникам – втрое больше. Союзники получили столько же, сколько римские граждане.
Как раз в эти же дни приехал консул Марк Юний из Истрии в Рим для выборных комиций. Народные трибуны Папирий и Лициний, надоев ему в сенате вопросами о событиях в Истрии, привели его даже в народное собрание. На их вопросы консул ответил, что он был в Истрии не более одиннадцати дней, и то, что случилось в его отсутствие, он знает так же, как они, только по слухам. Затем трибуны продолжали выпытывать, почему же это было не вернуться в Рим лучше Авлу Манлию, чтобы дать отчет римскому народу, почему он из Галлии, провинции, которая досталась ему по жребию, перешел в Истрию, когда сенат назначил ему эту войну, когда народ римский приказал вести ее. Но, возразят, войну эту Манлий начал, правда, по собственному почину, но вел ее разумно и храбро. Напротив того, нельзя сказать, преступнее ли она начата им или безрассуднее ведена. Два аванпоста врасплох захвачено было истрийцами, римский лагерь взят, сколько пехотинцев, сколько всадников было перебито в лагере, остальные без оружия, в полном беспорядке, и прежде всех сам консул, бежали к морю и к кораблям. Как частное лицо Манлий даст отчет во всем этом, так как он не хотел этого сделать, будучи консулом.
8. Затем происходили комиции. Консулами были избраны Гай Клавдий Пульхр и Тиберий Семпроний Гракх. На следующий день были избраны преторы: Публий Элий Туберон (во второй раз), Гай Квинкций Фламинин, Гай Нумизий, Луций Муммий, Гней Корнелий Сципион и Гай Валерий Левин. Туберону досталась по жребию городская претора, Квинкцию – судопроизводство между иноземцами, Нумизию – Сицилия, Муммию – Сардиния; впрочем последняя, ввиду важности предстоявшей там войны, была сделана консульской провинцией; ее получил Гракх, а Клавдий – Истрию. Сципион и Левин получили по жребию Галлию, которую разделили на две провинции.
В мартовские иды, день вступления в должность консулов Семпрония и Клавдия, в сенате только упомянули о провинциях Сардинии и Истрии и о народах, затеявших войну в них обеих. Лишь на следующий день явились в сенат послы сардов, дело которых было отложено до вступления новых должностных лиц, и вместе с ними Луций Минуций Терм, бывший легатом консула Манлия в Истрии. От них сенат узнал, какие серьезные войны предстоят в этих провинциях.
Большое впечатление произвели на сенат и посольство союзников латинского племени, которые надоедали цензорам и консулам прошедшего года и которые теперь наконец были введены в сенат. Сущность их жалоб заключалась в том, что большинство их граждан, подвергшихся переписи в Риме, переселились туда. Если позволить это, то через несколько пятилетий их покинутые города и опустевшие поля не будут в состоянии выставить ни одного воина. Также и самниты и пелигны жаловались на то, что и от них 4000 семей переселились в Фрегеллы и все-таки ни то ни другое племя вследствие этого не выставляет в набор меньшее число воинов. Вошло в употребление два рода обмана при перемене отдельными лицами гражданства. Закон позволял союзникам латинского племени переходить в римское гражданство, если они оставляли потомство свое на родине. Злоупотребляя этим законом, одни наносили ущерб союзникам, другие – римскому народу. Не желая оставлять потомство на родине, такие люди отдавали своих детей в рабство каким-нибудь римским гражданам с условием, чтобы те отпустили их на волю и сделали их таким образом гражданами-вольноотпущенниками; а если у кого не было детей, которых можно было бы оставить, они, с целью сделаться римскими гражданами, усыновляли фиктивно кого-нибудь, под условием отпустить на волю. Впоследствии стали пренебрегать даже этой тенью законного образа действий и без стеснения переходили в римское гражданство, не имея законного основания, не имея потомства, посредством переселения и подвергшись переписи. Послы просили не допускать этого на будущее время и приказать союзникам возвратиться в свои общины; кроме того, они ходатайствовали запретить законом усыновлять или отчуждать кого бы то ни было ради перемены гражданства; а если кто таким образом сделался римским гражданином, то пусть он не считается таковым. Послы добились этого закона у сената.
9. Затем Сардиния и Истрия, находившаяся на военном положении, были назначены провинциями для консулов. В Сардинию было приказано набрать два легиона по 5200 пехотинцев и 300 всадников в каждом и, кроме того, 12 000 пехотинцев и 600 всадников из союзников латинского племени и 10 пентер на случай, если консул найдет нужным спустить их в море с верфей. Столько же пехотинцев и всадников, сколько для Сардинии, было назначено и для Истрии; сверх того, консулам приказано было послать один легион с 300 всадников и 5000 пехотинцев с 250 всадниками из союзников в Испанию к Марку Титинию. Прежде чем консулы разделили между собою по жребию провинции, было получено известие о знамениях. В Крустуминской области упал камень с неба в Марсову рощу; в окрестностях Рима родился урод мальчик и видели змею о четырех ногах; в Капуе молния ударила во множество зданий на форуме, в Путеолах от удара молнии сгорело два корабля. Одновременно с этими известиями в Риме среди белого дня через Коллинские ворота вбежал волк и, преследуемый народом, выбежал через Эсквилинские ворота, при громких криках гнавшейся за ним толпы. По случаю этих знамений консулы принесли в жертву крупных жертвенных животных, и у всех лож богов в течение одного дня происходило молебствие. Совершив надлежащим образом жертвоприношения, они бросили жребий относительно провинций: Клавдию досталась Истрия, а Семпронию – Сардиния.
Затем на основании сенатского постановления Гай Клавдий провел закон относительно союзников и издал указ о том, чтобы все союзники латинского племени, предки которых или они сами в цензорство Марка Клавдия и Тита Квинкция [189 г.] или позже были приписаны к союзникам латинского племени, возвратились в свои общины к ноябрьским календам. Следствие о тех, кто добровольно не возвратится, было поручено претору Луцию Муммию. К закону и к указу консула было прибавлено сенатское постановление: когда кто-нибудь отпускается на волю и для него требуется свобода, то тот, кто его отпускает на волю, должен перед диктатором, консулом, царем, цензором или претором – ныне состоящим в должности или будущим – дать клятву в том, что он отпускает на волю не с целью переменить гражданство; если же относительно кого не будет дано такой клятвы, то того не следует отпускать на волю. Такое постановление сделано было на будущее время и на основании указа консула Гая Клавдия было приказано [союзникам вернуться к себе на родину, а следствие о тех, которые не возвратятся]
[1191], поручено Клавдию.
10. Во время этих событий в Риме консулы минувшего года, Марк Юний и Авл Манлий, перезимовав в Аквилее, в начале весны вступили с войском в область истрийцев. Так как повсюду производились опустошения, то скорее отчаяние и негодование при виде разграбления их имущества вызвали истрийцев на бой, чем уверенность, что у них достаточно сил для борьбы против двух армий. Молодежь всех племен быстро собралась, и наскоро собранное ополчение их сражалось при первой встрече, хотя мужественно, но не упорно. До 4000 из них пало в битве, а остальные, оставив войну, разбежались повсюду по своим городам. Оттуда они отправили в римский лагерь сперва послов просить мира, а затем, согласно данному им приказанию, и заложников. Когда это стало известным в Риме из письма проконсулов, консул Гай Клавдий, боясь, что эти успехи, пожалуй, лишат его провинции и войска, не произнесши обетов, не взяв с собою ликторов, одетых в военные плащи, известив только своего товарища, выехал ночью из Рима и сломя голову ускакал в свою провинцию. Там действия его были еще более опрометчивы, чем его прибытие. Созвав воинов на сходку, он порицал бегство Авла Манлия из лагеря; воины слушали это с большим неудовольствием, так как сами первые обратились в бегство. Затем он осыпал упреками Марка Юния за то, что он стал участником позора своего товарища, и в конце концов приказал обоим удалиться из провинции. Отвечая на это, проконсулы объявили, что они тогда только будут слушаться приказаний консула, когда он выступит из Рима по обычаю предков, дав предварительно обеты на Капитолии, и с ликторами, одетыми в военные плащи. Клавдий вне себя от гнева вызвал того, кто был проквестором у Манлия, и потребовал оковы, угрожая отправить Юния и Манлия в Рим закованными. Но и проквестор оставил без внимания приказание консула. Окружавшее их войско, стоя на стороне своих полководцев и обнаруживая неприязнь к консулу, подкрепило дух неповиновения в начальниках. Наконец, осыпанный бранью отдельных лиц и насмешками толпы, которая издевалась над ним, консул возвратился в Аквилею на том же самом корабле, на котором приехал. Отсюда он написал своему товарищу, чтобы он той части новых воинов, которая была набрана для Истрии, приказал собраться в Аквилее, для того, чтобы ничто ему не препятствовало выехать из Рима одетым в военный плащ по произнесении обетов. В угоду товарищу тот сделал это, назначив самый короткий срок для сбора. Клавдий почти что догнал свое письмо. Сказав по прибытии в Рим речь перед народом относительно Манлия и Юния, он пробыл там не более трех дней и, произнеся обеты на Капитолии, уехал в провинцию с ликторами, одетыми в военные плащи, так же неудержимо быстро, как и в первый раз.
