При таком положении дел в Беотии Персей, который, как сказано было выше, стоял лагерем при Сикурии, собрав весь хлеб со всех окрестных селений, послал опустошать Ферейскую область, предполагая, что ему удастся захватить врасплох римлян, когда они уйдут очень далеко от лагеря, чтобы помочь союзным городам; когда же заметил, что это движение его не произвело на римлян никакого впечатления, то приказал разделить между воинами награбленную добычу, за исключением людей; а состояла она преимущественно из всякого рода скота.
57. Затем в одно и то же время консул и царь держали совет, откуда им начать военные действия. Допущенное врагами опустошение Ферейской области ободрило царское войско, и потому македоняне думали, что немедленно следует двинуться к римскому лагерю и не давать неприятелю времени для дальнейшего колебания. Равным образом и римляне были того мнения, что медлительность позорит их в глазах союзников, которые сильно негодовали на то, что ферейцам не было оказано помощи. Когда они совещались, что следует предпринять, – в совещании же этом принимали участие Евмен и Аттал, – прибыл встревоженный гонец и доложил о приближении сильного неприятельского отряда. Военный совет тотчас же был распущен, и дано было приказание взяться за оружие; тем временем решено было, чтобы из царских вспомогательных войск выступило 100 всадников и столько же пеших стрелков. Приблизительно в четвертом часу дня, находясь на расстоянии немного более тысячи шагов от римского лагеря, Персей остановил пехоту, а сам двинулся вперед с конницей и легковооруженными; с ним вместе шли впереди Котис и начальники остальных вспомогательных войск. Когда они находились на расстоянии менее пятисот шагов от лагеря, показались неприятельская конница в составе двух, преимущественно галльских, отрядов, под начальством Кассигната, и 150 легковооруженных мисийцев и критян. Персей остановился, не зная, как велики силы неприятелей; затем он выслал из своего отряда по два отряда фракийцев и македонян с двумя когортами критян и двумя когортами фракийцев. Последовала стычка, окончившаяся ничем, так как обе стороны были равны силами и не получили новых подкреплений. У Евмена было убито около тридцати человек, в том числе и Кассигнат, начальник галлов. На этот раз Персей отвел свое войско назад в Сикурий. На следующий день в тот же самый час выступил со своими войсками опять к тому же самому месту, причем за ним следовали подводы с водой, так как вся предстоящая дорога на протяжении двенадцати тысяч шагов была совершенно безводна и чрезвычайно пыльная, и было очевидно, что во время битвы придется сильно страдать от жажды, если сражение начнется при первой же встрече с неприятелями. Но так как римляне оставались спокойными и даже сняли аванпостных часовых, то и царские войска вернулись в свой лагерь. Это они повторяли несколько дней кряду, надеясь, что римская конница атакует арьергард отступающих и что если при этом завяжется бой, то они, заманив римлян как можно дальше от лагеря, легко, в каком угодно месте, повернут фронт, благодаря численному превосходству своей конницы и легковооруженной пехоты.
58. Когда же этот план не имел успеха, Персей придвинул лагерь ближе к неприятелю и укрепился на расстоянии пяти тысяч шагов. С рассветом он выстроил на обычном месте пехоту в боевом порядке и повел к неприятельскому лагерю всю конницу и легковооруженных. Вид большого, необычайно близкого облака пыли произвел смятение в римском лагере. Сначала с трудом верили сообщению о приближении армии Персея, так как во все предыдущие дни македоняне никогда не появлялись раньше четвертого часа дня, а теперь только что взошло солнце. Потом, когда крик толпы и беготня от ворот устранили всякое сомнение, поднялась страшная суматоха: трибуны, префекты и центурионы спешили к палатке главнокомандующего, а воины бросились к своим палаткам. Между тем Персей выстроил свои войска у холма, носившего название Каллиник, на расстоянии менее пятисот шагов от вала. Левым флангом командовал Котис, стоя во главе всех своих соотечественников; между рядами конницы были расставлены легковооруженные. На правом фланге находилась македонская конница, между отрядами которой разместились критяне. Эти последние состояли под командой Мидона из Береи; главное же начальство над конницей и над всем смешанным отрядом принадлежало Менону из Антигонии. Непосредственно к обоим флангам примыкали царские всадники и смешанные отряды, составленные из отборных вспомогательных войск от разных народностей. Начальниками здесь были Патрокл из Антигонии и Дидас, наместник Пеонии. В центре всего строя находился царь Персей, окруженный так называемой агемой и священными отрядами конницы; перед собой он поместил пращников и стрелков, которые, находясь под начальством Иона из Фессалоники и Артемона из Долопии, составляли отряд в 400 человек. Таково было расположение царских войск. Консул выстроил в боевом порядке пехоту внутри вала и тоже выпустил всю конницу и легковооруженных; они были построены перед валом. На правом фланге, который находился под командой брата консула, Гая Лициния Красса, поставлена была вся италийская конница и между ее рядами – велиты; на левом фланге, под командой Марка Валерия Левина, выстроена была союзническая греческая конница и греческие легковооруженные. Центром командовал Квинт Муций, имея в своем распоряжении отборных всадников. Впереди этого конного отряда выстроены были 200 галльских всадников и 300 киртиев из вспомогательных войск Евмена; выше левого фланга на небольшом расстоянии помещены были 400 фессалийских всадников; наконец, в тылу между арьергардом и валом расположились царь Евмен и Аттал со всем своим отрядом.
59. Выстроенные именно таким образом боевые линии противников, при равном почти количестве всадников и легковооруженных с обеих сторон, вступили в сражение; бой начали пращники и стрелки, которые шли впереди. Прежде всех бросились фракийцы, точно дикие звери, долгое время запертые в клетках, и с таким ужасным криком ринулись на правый фланг, где стояла италийская конница, что народ этот, бесстрашный как по привычке сражаться, так и от природы, пришел в смятение. Пешие воины мечами отражали копья, подрезывали у лошадей жилы на ногах и распарывали им животы. Персей бросился на центр боевой линии и при первом же натиске заставил греков отступить. Когда же неприятель сильно теснил их с тыла, то фессалийская конница, стоявшая в резерве на небольшом расстоянии от левого фланга, не принимая сначала участия в сражении и будучи лишь простой зрительницей боя, теперь, когда положение дел приняло дурной оборот, оказала существенную помощь. Именно: она, отступая мало-помалу правильными рядами и соединившись затем со вспомогательным войском Евмена, дала возможность безопасно отступить рассыпавшимся в беспорядочном бегстве союзникам, приняв их в свои ряды. Мало того, та же конница, воспользовавшись удобной минутой, когда неприятель напирал не такой сплошной массой, рискнула даже обратиться в наступление и этим спасла многих обратившихся в бегство воинов. Царские же войска, рассыпавшиеся во время преследования, не решались завязать сражения с готовым к бою неприятельским отрядом, который шел в порядке и твердым шагом. Так как в конной стычке победа осталась на стороне Персея, то он был того мнения, что немногого не доставало для полного окончания войны, если бы его поддержали хотя на короткое время. Впрочем, весьма кстати подошла для подкрепления фаланга, которую по собственному побуждению, желая принять участие в смелом предприятии, быстро привели Гиппий и Леоннат, после того как узнали об удачной конной схватке. Пока царь еще колебался между надеждой и страхом перед таким рискованным предприятием, прибыл критянин Евандр, услугами которого он воспользовался при покушении на жизнь Евмена в Дельфах, и, увидев идущую стройными рядами пехоту, поспешил к Персею и настойчиво начал убеждать его, чтобы он, возгордившись счастливым исходом битвы, не рисковал необдуманно и без нужды всею войной: если-де он, удовлетворившись успехом, прекратит на сегодня военные действия, то или получит возможность заключить мир на почетных условиях, или, если предпочтет продолжать войну, приобретет весьма многих союзников, которые присоединятся к тому, на чьей стороне будет счастье. Персей в душе был более склонен следовать такому совету, поэтому, похвалив Евандра, он приказал повернуть знамена и пешему войску вернуться в лагерь, а всадникам дать сигнал к отступлению.
