44. Победитель-консул удалился в лагерь, но его мучила забота о младшем сыне и препятствовала наслаждаться неподдельной радостью. То был Публий Сципион, впоследствии, после разрушения Карфагена
[1244], также получивший прозвание Африканского, родной сын консула Павла и приемный внук Сципиона Африканского. Он, будучи в то время семнадцати лет от роду, что увеличивало беспокойство о нем, неудержимо преследовал неприятелей и в суматохе был оттеснен в противоположную сторону. Очень поздно возвратился Публий Сципион, и только тогда, когда консул встретил сына невредимым, он ощутил радость от такой великой победы.
Когда до Амфиполя достиг уже слух о сражении и женщины сбежались в храм Дианы, называемой Таврополой
[1245], просить ее помощи, то Диодор, начальник города, опасаясь, как бы фракийцы, которые в количестве 2000 составляли гарнизон, в суматохе не разграбили города, получил среди форума письмо от обманно подосланного им же самим лица под видом письмоносца. В письме было написано, что римский флот пристал к Эмафии и опустошает окрестные поля, а потому начальники Эмафии просят прислать помощь против грабителей. Прочитав это письмо, Диодор начал убеждать фракийцев отправиться для защиты берега Эмафии, уверяя их, что они нанесут большое поражение римлянам, рыскающим в разных местах по полям, и получат большую добычу. Вместе с тем Диодор старался ослабить известие о несчастном сражении, говоря, что если бы слух этот был справедлив, то тотчас же с дороги являлись бы один за другим вестники. Удалив под этим предлогом фракийцев из города, Диодор, как только увидел, что они перешли реку Стримон, запер ворота.
45. На третий день после сражения Персей прибыл в Амфиполь. Отсюда он отправил к Павлу послов с жезлом глашатаев
[1246]. Между тем Гиппий, Мидон и Пантавх, старейшие из друзей царя, сами отправились к консулу из города Береи, куда они бежали после сражения, и сдались римлянам; то же самое под влиянием страха вслед за ними собирались сделать и другие царские друзья. Консул, отправив в Рим с письмом о победе своего сына Квинта Фабия, Луция Лентула и Квинта Метелла, предоставил пехоте добычу с потерпевшего поражение неприятельского войска, а коннице – добычу с окрестных полей, но с условием: быть вне лагеря не более двух ночей. Сам же подвинулся с войском ближе к морю, к Пидне. Сначала сдалась Берея, затем Фессалоника и Пелла, а вслед за ними в продолжение двух дней покорилась римлянам почти вся Македония. Жители Пидны, которые были ближе всех, еще не присылали послов; нестройная толпа, состоявшая из различных национальностей, и масса людей, сбившихся после сражения в одно место, препятствовала гражданам сообща принять решение; ворота города были не только заперты, но даже загорожены постройками. Посланы были Мидон и Пантавх к стенам города переговорить с Солоном, начальником гарнизона; он выпустил из города воинов, а сдавшийся город предан был на разграбление римским воинам.
Тщетно испытав единственную надежду – на помощь бисалтов, к которым он напрасно посылал послов, Персей явился в народное собрание вместе с сыном своим Филиппом для того, чтобы увещаниями ободрить как самих жителей Амфиполя, так и всадников и пехотинцев, которые или последовали за ним, или, спасаясь бегством, очутились там же. Несколько раз начинал он говорить, но слезы мешали ему; поэтому, не будучи в состоянии произнести ни одного слова, он поручил критянину Евандру передать народу то, о чем он желал с ним поговорить, и сошел с кафедры. При виде царских слез, вызывавших сострадание, народ тоже поднял вопли и начал плакать, но к речи Евандра отнесся с презрением, а некоторые в ответ на эту речь осмелились даже кричать из толпы: «Ступайте отсюда, чтобы те немногие из нас, которые еще остаются в живых, не погибли из-за вас». Дерзость этих крикунов заставила замолчать Евандра. Затем царь удалился в свой дворец и, нагрузив в лодки, стоявшие на Стримоне, деньги, золотую и серебряную посуду, сам спустился к реке. Фракийцы не решились сесть на суда и разошлись по домам; точно так же поступили и остальные воины; критяне последовали за Персеем в надежде получить деньги; но так как при дележе всегда бывало более обиженных, чем довольных, то им положили на берегу пятьдесят талантов и предоставили разграбить их. Когда они после этого грабежа в суматохе садились на суда, то потопили в устье реки одну лодку, так как на нее поместилось слишком много народу. В этот день беглецы прибыли в Галепс, а на следующий – в Самофракию, куда они и направлялись. Говорят, что туда перевезено было до 2000 талантов.
46. Павел разослал по всем покорившимся городам начальников, чтобы побежденные не подверглись какой-либо обиде при недавно наступившем мире, задержал у себя царских посланцев и, не зная о бегстве царя, послал в Амфиполь с небольшим отрядом конницы и пехоты Назику – опустошать Синтику и вместе с тем препятствовать всем замыслам царя. Между тем Гней Октавий взял и разграбил Мелибею; у Эгиния, для осады которого послан был легат Гней Аниций, при вылазке из укрепления погибло 200 воинов – жители Эгиния не знали о том, что война уже закончена.
Консул, отправившись из Пидны со всем войском, на другой день прибыл в Пеллу и, расположившись лагерем на расстоянии тысячи шагов от города, стоял там в продолжение нескольких дней, осматривая со всех сторон положение города; при этом он заметил, что не без основания этот город избран столицей: Пелла расположена на холме, обращенном в сторону, где солнце заходит зимой
[1247]; город окружают болота, через которые, по причине их глубины, нельзя переправиться ни летом, ни зимой; болота эти образуются от разлива рек. На самом болоте, в том месте, где оно ближе всего к городу, возвышается, подобно острову, крепость Фак; она расположена на насыпи, сооружение которой стоило громадных трудов и которая поддерживает стену и не портится от окружающего болота; издали кажется, что она соединена со стеной города; но они разделены потоком, через который перекинут мост, так что в случае осады извне к ней ниоткуда нет доступа, и если царь туда кого-нибудь заточит, то нет возможности убежать оттуда, как только через мост, охранять который весьма легко. В этом месте находилась и царская сокровищница; но в это время там ничего не было найдено, кроме 300 талантов, посланных царю Гентию, а потом удержанных Персеем. В течение того времени, когда римляне стояли лагерем при Пелле, выслушаны были многочисленные посольства, которые являлись с поздравлением, преимущественно из Фессалии. Получив затем известие, что Персей переправился в Самофракию, консул двинулся от Пеллы и в четыре перехода прибыл в Амфиполь. Все население вышло навстречу ему, и всем было ясно, что государство потеряло не доброго и не справедливого царя <…>
[1248].
