Антиоху следовало бы радоваться, если бы он вводил войско в Египет для восстановления Птолемея, – этот благовидный предлог он выставлял всем государствам Азии и Греции как во время принятия послов, так и в рассылаемых письмах; но он так оскорбился, что гораздо усерднее и враждебнее стал готовиться к войне с двумя братьями, чем прежде с одним. Немедленно он отправил флот к Кипру; сам же, в начале весны направляясь в Египет, прибыл с войском в Келесирию. Когда у города Риноколура послы Птолемея выражали Антиоху благодарность за то, что при помощи его Птолемей получил опять отцовский престол, и просили защитить этот его дар и лучше сказать, чего он желает, чем, сделавшись врагом из союзника, действовать силой оружия, Антиох ответил, что он уведет флот и войско при том только условии, если ему будут уступлены весь Кипр, Пелузий и земля, которая находится около Пелузийского устья Нила. И он назначил срок, к которому ему должен быть дан ответ относительно предложенных условий.
12. Срок, назначенный для перемирия, прошел; в то время как начальники морских сил Антиоха плыли по устью Нила к Пелузию, сам он, идя по Аравийской пустыне и будучи принят жителями Мемфиса и прочими египтянами, частью по собственному желанию, а частью из страха, направился небольшими переходами к Александрии. Когда он перешел реку у Элевсина – это место находится в четырех милях от Александрии, – ему встретились римские послы. После того как царь приветствовал прибывших и протянул правую руку Попилию, тот вручил ему дощечку с написанным на ней постановлением сената и приказал прежде всего прочесть его. Прочитав его, Антиох сказал, что он со своими приближенными обсудит, как поступить; тогда Попилий, человек вообще суровый в обращении, очертил палкой, которую держал в руках, вокруг царя круг и сказал: «Прежде чем выйти из этого круга, дай ответ, который бы я мог передать сенату». Пораженный таким суровым приказанием, Антиох после непродолжительного колебания сказал: «Я исполню то, что требует сенат». Тогда только Попилий протянул правую руку царю как союзнику и другу.
Затем, когда по истечении дня Антиох удалился из Египта, римские послы, скрепив еще и своим влиянием согласие между братьями, едва только примирившимися, отплыли на остров Кипр и оттуда отослали флот Антиоха, который уже победил в сражении египетские суда. Это посольство приобрело славу среди народов, так как без сомнения Египет был отнят у Антиоха, уже завладевшего им, и отцовское наследство возвращено роду Птолемея.
Насколько один из консулов этого года прославился благодаря блистательной победе, настолько другой остался в неизвестности, так как не имел случая выказать свою деятельность. Уже с самого начала, назначив легионам день для сбора, консул вошел в храм, не совершив предварительно гаданий. Когда об этом было доложено авгурам, они решили, что день назначен неправильно. Отправившись в Галлию, консул расположился лагерем около Макрского поля
[1253] у гор Сицимины и Папина, где затем провел зиму вместе с союзниками латинского племени; а римские легионы остались в Риме, так как день для сбора войск был назначен неправильно.
Преторы, за исключением Гая Папирия Карбона, которому досталась Сардиния, отправились в провинции. Сенат постановил, чтобы тот же самый Папирий заведывал судопроизводством в Риме между гражданами и иноземцами, что по жребию также досталось ему
[1254].
13. И Попилий, и отправленное к Антиоху посольство возвратились в Рим. Попилий доложил, что пререкания между царями устранены и войско уведено из Египта в Сирию. Затем пришли послы от самих царей. Послы Антиоха заявляли, что царь признал мир, за который высказался сенат, дороже всякой победы и повиновался приказанию римских послов совершенно так же, как бы повелению богов. Затем они поздравили с победой, которой царь содействовал бы всеми силами, если бы получил на то приказание.
Послы Птолемея принесли общую благодарность от имени царя и Клеопатры, говоря, что царственная чета, пославшая их, считает себя обязанной гораздо больше сенату и римскому народу, чем своим родителям и бессмертным богам, так как римляне освободили ее от весьма тяжелой осады и возвратили ей почти потерянное отцовское царство.
Сенат ответил, что Антиох поступил вполне правильно, послушавшись послов, и это приятно сенату и римскому народу. Царственной чете Египта, Птолемею и Клеопатре, ответили, что сенат очень рад, если благодаря ему случилось что-либо приятное и полезное для них, и постарается доказать им, что при покровительстве римского народа всегда заключается самая крепкая защита их царской власти. Претору Гаю Папирию было поручено позаботиться об отсылке даров послам, согласно установившемуся обычаю. Затем было получено из Македонии письмо, удвоившее радость победы, с сообщением, что царь Персей сдался консулу. Отпустив этих послов, сенат выслушал спор послов Пизы и Лýны: пизанцы жаловались на то, что их гонят с земли римские колонисты, а жители Лýны утверждали, что та земля, о которой идет речь, отведена им триумвирами. Сенат послал пять мужей: Квинта Фабия Бутеона, Публия Корнелия Бласиона, Тита Семпрония Муску, Луция Невия Бальба и Гая Апулея Сатурнина расследовать и разрешить вопрос о границах.
Прибыло общее посольство от Евмена и его братьев, Аттала и Афинея, поздравить с победой; и Масгабу, сына царя Масиниссы, высадившегося в Путеолах, встретил квестор Луций Манлий, посланный с деньгами, для того чтобы доставить его в Рим на общественный счет. Масгабе немедленно по прибытии дана была аудиенция в сенате. Этот юноша говорил так, что приятное по существу своему сделал еще более приятным своей речью. Он упомянул, сколько за эти четыре года его отец отослал в Македонию пехоты, конницы, слонов и хлеба. Но отца смущали два обстоятельства: во-первых, сенат через послов просил у него, а не приказывал доставить все нужное для войны, во-вторых, за хлеб ему присланы деньги. Масинисса помнит, что царство свое он и приобрел при помощи народа римского, и усилил, и расширил; довольствуясь фактическим пользованием властью, он сознает, что право распоряжаться царством как собственностью остается за теми, которые дали ему это царство; итак, римлянам было бы справедливее брать у него, а не просить и не покупать то, что производит земля, данная ими. Масинисса довольствуется и будет доволен тем, что будет излишком для римлян. Когда он отправился с этими поручениями от отца, его нагнали всадники с известием о победе над Македонией и приказали принести поздравление сенату и объявить, что это событие до того обрадовало Масиниссу, что он желал бы сам прибыть в Рим принести жертву Юпитеру Всеблагому Всемогущему на Капитолий и воздать ему благодарение. Царь просит у сената, если только это не обременительно, разрешить ему это.
14. Царскому сыну ответили, что отец его Масинисса поступает так, как следует поступать человеку благодарному и хорошему, желающему придать услуге высокую цену и видеть в ней честь для себя. И римский народ во время Пунической войны нашел в нем твердую и верную поддержку, и Мисинисса, благодаря расположению римского народа, получил царство. Сквитавшись таким образом, он и после, в следовавших одна за другой войнах с тремя царями, оказывал римлянам всевозможные услуги. И не удивительно, что радуется победе римского народа тот царь, который связал свою личную судьбу и судьбу своего царства с римскими интересами. Пусть он воздаст у себя дома благодарение богам за победу; в Риме же вместо него исполнит это сын его; да и поздравлений довольно принес он от своего имени и от имени отца. Сенат полагает, что самому Масиниссе не стоит покидать свое царство и удаляться из Африки – это было бы невыгодо и для него лично, и для римского народа.
