12. Под влиянием таких речей плебеи присудили каждого обвиняемого к уплате штрафа в десять тысяч тяжелых медных ассов, несмотря на то что Сергий винил бога войны, одинаково располагающего судьбой обеих воюющих сторон, а Вергиний умолял не делать его более несчастным среди своих сограждан, чем он был среди врагов. Таким образом, народ, обратив гнев свой на них, забыл о произведенном дополнительном избрании трибунов и о вероломном умысле патрициев против Требониева закона. Победители-трибуны, желая тотчас же вознаградить плебеев за этот суд, обнародывают аграрный законопроект и не позволяют производить сбор налога, несмотря на необходимость платить жалование стольким войскам, и притом в то время, когда военные дела шли хоть и успешно, но все же так, что ни на одном театре войны не предвиделось близкого ее окончания. Так, в Вейях лагерь, раньше потерянный, хотя и был отобран, но его необходимо было укрепить фортами и снабдить гарнизоном; здесь командовали военные трибуны Марк Эмилий и Цезон Фабий. Затем Марк Фурий, действовавший в земле фалисков, и Гней Корнелий, действовавший в земле капенцев, совсем не встретили врагов вне укрепленных стен и поэтому ограничились тем, что угнали добычу и опустошили владения, уничтожив огнем хлеб и усадьбы; городов не штурмовали и не осаждали. Зато в стране вольсков, после опустошения полей, было приступлено к правильной осаде Анкурса; штурмом взять этот город, расположенный на высоком месте, оказалось невозможным, и после напрасно потраченных усилий он был окружен валом и рвом. Ведение военных действий в земле вольсков досталось на долю Валерия Потита.
Таково было положение военных дел, когда в городе разразились смуты, потребовавшие еще более значительных усилий для борьбы с ними, чем сами войны. И недалеко было от того, что и лагерь возмутится, заразившись городскими смутами, потому что трибуны не давали возможности собрать налог и послать жалованье полководцам, а между тем воины требовали выдачи денег за время службы. Пользуясь настоящим раздражением плебеев против патрициев, народные трибуны стали говорить, что теперь-то настал давно ожидаемый случай утвердить свободу и передать высший сан в государстве мужественным и энергичным плебеям, отняв его у людей, подобных Сергию и Вергинию; однако дело ограничилось тем, что плебеи, лишь бы только воспользоваться данным правом, избрали из своей среды в военные трибуны с консульской властью одного Публия Лициния Кальва; прочие избранные – Публий Манлий, Луций Титиний, Публий Мелий, Луций Фурий Медуллин и Луций Публилий Вольск – были все патриции. Не только избранный Кальв, но и все плебеи удивлялись, что достигли такого значительного результата: Кальв раньше не отправлял никаких высших должностей, лишь был много лет сенатором и к тому же старый. Нам в точности не известно, почему ему первому и преимущественно перед другими предоставлено было насладиться незнакомым дотоле высшим почетом: одни думают, что он выдвинулся на такой высокий пост благодаря популярности своего брата Гнея Корнелия, который, будучи военным трибуном истекшего года, выдал всадникам тройное жалованье; другие же полагают, что он сам, произнеся очень кстати речь на тему о согласии сословий, угодил и патрициям, и плебеям
[358]. Гордясь одержанной в комициях победой, народные трибуны перестали говорить о налоге, вопрос о котором больше всего ставил государство в затруднение. Теперь налог был внесен с покорностью, и деньги отправлены войску [400 г.].
13. Анксур в земле вольсков в скором времени был взят обратно благодаря праздничному дню, по случаю которого сторожевые посты в городе были оставлены без стражи. В этом году зима была необыкновенно холодная и до такой степени снежная, что по дорогам прекратилось сообщение и суда перестали плавать по Тибру. Впрочем, цены на хлеб нисколько не изменились благодаря заранее сделанным запасам. Так как Публий Лициний, получив должность без всякого потрясения государства и вызвав скорее радость у плебеев, чем негодование у патрициев, продолжал и отправлять ее при таком же настроении, то явилось желание выбрать плебеев и на следующих военно-трибутных комициях. Из патрицианских кандидатов удалось занять место одному Марку Ветурию; за остальных военных трибунов с консульской властью, плебеев Марка Помпония, Гнея Дуиллия, Волерона Публилия, Гнея Генуция и Луция Атилия высказались почти все центурии [399 г.].
Суровая зима, вследствие ли непостоянной погоды, происходившей от резких перемен в воздухе, или по другим каким-нибудь причинам, сменилась летом, принесшим с собою тяжкую и губительную для всего живущего болезнь. Так как не могли ни найти причины такого лета, ни предвидеть последствий его, а между тем средств для борьбы с несчастьем не было, то, согласно сенатскому постановлению, обратились к Сивиллиным книгам. Дуумвиры, заведовавшие устройством жертвоприношений посредством лектистерний
[359], в ту пору впервые устроенного в римском городе, умилостивляли в течение восьми дней на трех разостланных ложах со всевозможною по тому времени пышностью особо Аполлона и Латону, Геркулеса и Диану, Меркурия и Нептуна. В частных домах также совершалось это религиозное торжество. Во всем городе в домах, как говорят, двери оставались раскрытыми; все было выставлено на открытом месте для общего пользования; приезжих, знакомых и незнакомых приглашали в гости; и с личными врагами обращались радушно и предупредительно. Не слышно было брани и споров; с узников также сняты были оковы на время торжественных дней, после чего, впрочем, побоялись снова заковать тех, которым сами боги оказали помощь.
Между тем под Вейями одна опасность сменялась другой, так как вместо одной войны пришлось вести три, потому что подобно тому, как раньше, когда вследствие внезапного прихода на помощь капенцев и фалисков обложены были укрепления, так и теперь римляне сражались на двух фронтах, с тремя армиями. Но тут больше всего помогло воспоминание о приговоре, произнесенном над Сергием и Вергинием; поэтому из главного лагеря, откуда в тот раз медлили помощью, теперь очень скоро подошли отряды и, сделав обход, напали с тыла на капенцев, внимание которых направлено было на римский вал; завязавшийся на этом пункте бой навел ужас и на фалисков, которые в замешательстве отступили перед сделанной как раз в пору вылазкой наших из лагеря. Отбив врагов, победители пустились преследовать их и произвели страшную резню. А немного спустя, когда уже враги рассеялись, им навстречу, как нарочно, попались фуражиры, грабившие капенские поля, и в конец истребили остатки, уцелевшие после сражения. Что же касается вейян, то во время обратного их бегства в город множество их было изрублено перед воротами, потому что жители города, опасаясь, чтобы одновременно с ними не ворвались и римляне, заперли ворота и таким образом отрезали арьергард своего войска.
