44. В это время, по рассказам сибаритов, сами они и царь их Телис вознамерились идти войной на Кротон. Испуганные кротонцы просили Дориея помочь им, и он внял их просьбе. Дорией вместе с кротонцами пошел войной на Сибарис и взял этот город. Так поступил Дорией вместе со своим отрядом, по рассказам сибаритов; кротонцы же уверяют, что в войне с сибаритами у них не было никакого чужеземного союзника, за исключением одного лишь Каллия, элейского прорицателя из дома Иамидов, и он привлечен был следующим образом: Каллий бежал от Телиса, тирана Сибариса, и явился к ним, так как те жертвы, которые он приносил против Кротона, не давали ему благоприятных знамений. Так рассказывают кротонцы.
45. В подтверждение своих рассказов сибариты и кротонцы приводят следующее: первые указывают на священную область и храм подле высохшего русла реки Крафий; храм этот, по словам их, сооружен по взятии города Дориеем в честь Афины под названием Крафийской. Особенно важным свидетельством считают они смерть самого Дориея, потому что он погиб за нарушение повеления оракула, а именно: если бы он ни в чем не погрешил и сделал бы только то, ради чего отправился в поход, то взял бы Эрикинскую страну и, взяв, владел бы ею, не погиб бы сам, не погибло бы и войско его. С другой стороны, кротонцы указывают на множество участков земли в Кротонской области, которые были выбраны и подарены элейцу Каллию и которыми до моего времени владели потомки Каллия, тогда как Дориею и потомкам его не принадлежит ни один участок. Напротив, ему было бы подарено больше участков, нежели Каллию, если бы он действительно принимал участие в сибаритской войне. Таковы свидетельства, приводимые обеими сторонами, и пускай каждый принимает то из них, которому больше доверяет.
46. Вместе с Дориеем отплыли на новое местожительство и другие спартанцы: Фессал, Паребат, Келей и Еврилеонт. По прибытии с целым отрядом в Сицилию они были разбиты в сражении финикиянами и эгестейцами и погибли; из колонистов один только Еврилеонт спасся от общей участи. Взяв с собой уцелевших из отряда воинов, он овладел селинунтской колонией Миноей и помог селинунтцам освободиться от тирана Пифагора. Однако, низвергнув Пифагора, он сам присвоил себе власть тирана в Селинунте, но царствовал там лишь короткое время: жители Селинунта восстали против тирана и убили его у алтаря Зевса Агорея*, где он искал убежища.
47. За Дориеем последовал и погиб также сын Бутакида Филипп, родом из Кротона. Посватавшись к дочери сибарита Телиса, но не женившись на ней, он бежал из Кротона и отплыл в Кирену. Оттуда он последовал за Дориеем на собственной триреме с людьми, нанятыми за его счет; Филипп был олимпийским победителем и красивейшим из эллинов своего времени. За красоту он удостоился от эгестейцев такой почести, как никто другой, а именно: на его могиле они соорудили святилище как герою и умилостивляют его жертвоприношениями.
48. Так кончил жизнь Дорией. Если бы он согласился подчиниться царю Клеомену и остался в Спарте, то был бы царем Лакедемона: Клеомен царствовал недолго и умер без мужского потомства, оставив по себе одну дочь по имени Горго.
49. Итак, Артистагор, тиран Милета, прибыл в Спарту в царствование Клеомена. По словам лакедемонян, он беседовал с Клеоменом с медной картой в руках; на карте вырезаны были весь круг земной, все море и все реки. Вступая в беседу, Аристагор сказал следующее: «Не удивляйся, Клеомен, той поспешности, с какой я пришел сюда: торопиться вынуждают дела. Для нас самих величайший позор и огорчение, что ионяне находятся в порабощении, а где пользуются свободой; для вас это еще тяжеле, чем для прочих эллинов, потому что вы первенствуете в Элладе. Поэтому эллинскими богами заклинаю вас, освободите от рабства ионян, братьев ваших по крови. Вам легко это сделать; ведь варвары не мужественны, а вы превосходите всех в военной доблести. Вооружение их – луки и короткие копья; в битву идут они в штанах и с тиарами на головах. Итак, легко одолеть их. Притом у жителей того материка столько богатств, сколько нет у всех прочих народов вместе: прежде всего золото, потом серебро, медь, пестрые одежды, вьючный скот и рыбы. Вам нужно только пожелать, и все будет ваше. Живут тамошние народы рядом, один подле другого, так, как я покажу: по соседству с ионянами лидийцы, занимающие страну благодатную и владеющие множеством денег». При этих словах он указал на имевшийся у него очерк земли, вырезанный на доске. «С лидийцами на востоке граничат, – продолжал Аристагор, – фригийцы, из всех известных мне народов богатейший скотом и земными плодами. С фригийцами пограничны каппадокийцы, именуемые у нас сирийцами. К этим последним примыкают киликийцы, доходящие до моря и той части, где лежит остров Кипр; ежегодно они платят царю пятьсот талантов дани. Рядом с киликийцами живут армении, также богатые скотом, а к армениям примыкают матиены, занимающие вот эту область. На границе с ними лежит Киссия; в ней на реке Хоасп находятся те Сузы, где живет великий царь и где находятся его сокровищницы; овладев этим городом, можете поспорить по богатству с самим Зевсом. Поэтому стоит ли вам из‑за области небольшой, не столь благодатной, заключенной в узкие пределы, вступать в битвы с мессенцами, которые к тому же равносильны вам, а также с аркадцами и аргивянами, у которых нет ничего похожего на золото и серебро, из‑за чего люди готовы сражаться насмерть. Если для вас так легко овладеть целой Азией, то к чему вам желать чего‑либо другого?» Так говорил Аристагор, а Клеомен отвечал ему: «Любезный милетянин, откладываю ответ тебе на третий день». На этом тогда и кончилось.
50. Когда наступил день, назначенный для ответа, и они сошлись в условленном месте, Клеомен спросил Аристагора, сколько дней пути от моря ионян до царя персов. Аристагор, вообще человек хитрый и искусно обманывавший Клеомена, на сей раз ошибся: дело в том, что не следовало говорить правду, если только он желал вывести спартанцев в Азию, а он по правде сказал, что расстояние это равняется трем месяцам пути. Тогда Клеомен оборвал Аристагора на середине речи об этом пути и сказал: «Любезный милетянин, уходи из Спарты до солнечного заката: предложение твое совершенно невыполнимо, если ты желаешь, чтобы лакедемоняне отошли от моря на три месяца пути». Сказав это, Клеомен удалился домой.
51. Тогда Аристагор с оливковой веткой в руках отправился к Клеомену; войдя в дом его, он в качестве молящего о защите просил Клеомена выслушать его, предварительно отослав ребенка из этого покоя; случайно перед Клеоменом стояла дочь его по имени Горго. Это было единственное дитя его, тогда восьми или девяти лет от роду. Клеомен предложил Аристагору говорить, что ему угодно, и присутствием ребенка не стесняться. Аристагор начал с обещания десяти талантов, если Клеомен исполнит его просьбу. Когда Клеомен отверг это, Аристагор стал предлагать все больше и больше, пока не дошел наконец до пятидесяти талантов; тогда ребенок воскликнул: «Иноземец подкупит тебя, отец, если ты не уйдешь отсюда». Обрадованный напоминанием ребенка, Клеомен удалился в другой покой, а Аристагор совсем покинул Спарту, и ему не довелось поговорить о пути к персидскому царю более подробно.
52. На самом деле путь этот таков: на всем протяжении его существуют царские стоянки с прекрасными жилыми помещениями, и проходит он от начала до конца по стране населенной и безопасной. На пути через Лидию и Фригию, то есть на расстоянии девяноста четырех с половиной парасангов находится двадцать таких стоянок. Из Фригии путь ведет к реке Галис, у которой стоят ворота, а подле них обширное укрепление; проходить через ворота необходимо для того, чтобы переправиться через реку. На протяжении следующей засим Каппадокии до границ Киликии, что составляет сто четыре парасанга, находится двадцать восемь стоянок; в этих пределах необходимо пройти двое ворот и миновать два укрепления. На пути через Киликию в пятнадцать с половиной парасангов находятся три стоянки. Границу Киликии и Армении образует река Евфрат, судоходная для кораблей. В Армении находится пятнадцать стоянок с жилыми помещениями на протяжении пятидесяти шести с половиной парасангов; там же есть и укрепление. На пути из Армении в Матиену находим тридцать четыре стоянки на протяжении ста тридцати семи парасангов. Через эту область протекает четыре реки, судоходных для кораблей, и через все необходимо переправляться. Первая из этих рек – Тигр; вторая и третья носят одно и то же имя – Забат. Но это разные реки, и вытекают они не из одной и той же местности, потому что одна из них течет из Армении, а другая из Матиены. Четвертая река называется Гинд; некогда Кир разделил ее на триста шестьдесят каналов. Отсюда – переход в Киссию, где на протяжении сорока двух с половиной парасангов находится одиннадцать стоянок, до реки Хоасп, также судоходной для кораблей. На этой реке расположен город Сузы. Итак, всех стоянок сто одиннадцать, столько же и жилых помещений находится на пути из Сард в Сузы.
