154. По смерти сына Пантарея Клеандра, царствовавшего в Геле семь лет – а погиб он от руки гелейца Сабилла, – самодержавную власть получил брат Клеандра Гиппократ. В царствование Гиппократа потомок верховного жреца Телина Гелон вместе со многими другими и, между прочим, с сыном Патека Энесидемом был копьеносцем Гиппократа. Немного времени спустя был назначен за личную доблесть начальником всей конницы. Действительно, во время осады Гиппократом Каллиполиса, Наксоса, Занклы, Леонтин, Сиракуз и многих варварских городов, Гелон во всех этих войнах отличился блистательно. Ни один из названных мной городов, за исключением Сиракуз, не избег подчинения Гиппократу. Что касается сиракузцев, потерпевших поражение в битве при реке Элоре, то их спасли коринфяне и керкиряне, заключив мир на том условии, чтобы сиракузцы уступили Камарину Гиппократу. Камарина издревле была городом сиракузцев.
155. Гиппократа, царствовавшего столько же лет, сколько царствовал и брат его Клеандр, смерть постигла подле города Гиблы в войне с сикелийцами. Тогда этот самый Гелон под предлогом помощи сыновьям Гиппократа, Евклиду и Клеандру, выступил против граждан, не желавших более покоряться, а на самом деле разбив гелейцев в сражении, отнял власть у сыновей Гиппократа и воцарился сам. После этой удачи он возвратил в Сиракузы так называемых сиракузских гаморов, которые изгнаны были из города народом и рабами их, именуемыми киллириями, и овладел Сиракузами. Народ в Сиракузах отдался вместе с городом Гелону при его наступлении.
156. Получив Сиракузы, Гелон стал меньше ценить владычество свое в Геле и потому управление ей поручил брату своему Гиерону; сам он усиливал Сиракузы, и Сиракузы были для него все. Город быстро возрос и расцвел; ибо, во – первых, он переселил в Сиракузы всех жителей Камарины и сделал их сиракузскими гражданами, а самый город Камарину срыл; потом с большей частью гелейских граждан он поступил точно так же, как и с камаринцами. Равным образом он переселил в Сиракузы и сделал сиракузскими гражданами богатых сицилийских мегарцев, когда город был осажден, и они, приняв предложенные условия, ждали себе казни за то, что подняли против него войну; простой народ в Мегарах был неповинен в этой войне и не ждал себе никакой беды; но и этих людей Гелон переселил в Сиракузы и здесь продал за пределы Сицилии. Таким же точно образом поступил он с эвбейскими колонистами в Сицилии, разделив их на богачей и простой народ. Гелон так поступал с обеими частями населения потому, что сожительство с простым народом считал преисполненным опасностей. Вот такими путями Гелон сделался могущественным тираном.
157. В то время по прибытии в Сиракузы эллинские послы явились к Гелону и сказали: «Послали нас лакедемоняне и союзники их звать тебя в союз против варвара, о нашествии которого на Элладу ты, конечно, слышал. Слышал ты, что перс намерен, соединив Геллеспонт мостом, перевести войска востока из Азии и идти войной на Элладу; хотя он делает вид, что идет против Афин, но замышляет покорить своей власти всю Элладу. Ты столь могуществен, тебе, как владыке Сицилии, принадлежит немалая доля Эллады; окажи помощь освободителям Эллады и будь освободителем ее вместе с ними. Соединенные силы всей Эллады дадут большое войско, и мы в состоянии будем выдержать нападение врага. Напротив, если одни из нас поступят предательски, другие не захотят помогать и только малая часть Эллады останется нетронутой, то следует опасаться, что погибнет вся Эллада. Не рассчитывай на то, что персидский царь, одолев нас в войне и покорив, не явится к тебе; нет, берегись этого заблаговременно. Действительно, помогая нам, ты защищаешь себя самого. Хорошо задуманное дело обыкновенно имеет и хороший конец». Так говорили послы.
158. Гелон в гневе отвечал им так: «Эллины! Наглой речью вы дерзнули звать меня в союзники против варвара. Между тем раньше, когда я был во вражде с карфагенянами и просил у вас помощи против варварского войска, когда упрашивал вас отомстить эгестейцам за смерть Дориея, Анаксандридова сына, и обещал помочь вам освободить от варваров места торговли, которые доставляют вам столько выгод и прибыли, тогда вы не явились ни на помощь мне, ни для отмщения смерти Дориея. И если бы от вас зависело, все это было бы во власти варваров. Но все кончилось хорошо и благополучно для нас. Теперь, когда война обратилась на вас и вас настигла, вы вспомнили о Гелоне. Однако, невзирая на обиду, я не желаю уподобляться вам и готов дать вам в помощь двести трирем, двадцать тысяч тяжеловооруженных воинов, две тысячи конницы, две тысячи стрелков из лука, две тысячи пращников и две тысячи легких всадников; обещаю также доставлять съестные припасы всему эллинскому войску на все время войны. Но обещаю это на том условии, чтобы мне быть военачальником и главою эллинов в войне с варварами. Ни на каком другом условии я и сам не пойду, и никого не пошлю».
159. Сиагр не мог снести таких слов и отвечал: «Громко возопил бы Агамемнон Пелопид, если бы услышал, что Гелон и сиракузцы отняли главенство у спартанцев. И не поминай больше об этом условии, о том, чтобы мы передали тебе главенство. Если желаешь помочь Элладе, знай, что должен подчиняться лакедемонянам; если же отказываешься повиноваться, то и не помогай».
160. Видя, как отвергнуто предложение его Сиагром, Гелон объявил послам следующее, последнее условие: «Любезный спартанец, брошенное в человека оскорбление обыкновенно возбуждает в нем гнев; однако твои речи при всей их дерзости не могут сделать меня невоздержным в ответе. Если вы так жаждете главенства, то было бы справедливо и мне добиваться его, мне даже больше, нежели вам, как предводителю более многочисленного войска и начальнику гораздо большего числа кораблей. Но если это условие так ненавистно для вас, мы готовы кое от чего из нашего требования отказаться, а именно: вы оставайтесь во главе сухопутного войска, а я буду командовать флотом. Если же вам угодно командовать на море, я готов стать во главе сухопутного войска. Вам предстоит или согласиться на это, или уйти отсюда без союзника». Таково было предложение Гелона.
161. Предупреждая речь лакедемонского посла, афинский поспешно отвечал: «Нас послали к тебе, царь сиракузцев, просить не предводителя, а войска. Ты отказываешься послать войско, если не будешь стоять во главе Эллады, так как ты жаждешь командовать ею. До тех пор, пока ты требовал командования всем эллинским войском, мы, афиняне, могли оставаться спокойными в том сознании, что лаконец в состоянии будет держать тебе ответ за обоих. Но если ты отказываешься от притязаний на все войско и требуешь главенства над флотом, то знай следующее: если бы даже лаконец и уступил тебе командование флотом, мы не уступим его, потому что в случае нежелания самих лакедемонян предводительство на море принадлежит нам. Итак, если желают стоять во главе флота лакедемоняне, мы не препятствуем, но никому другому предводительства этого не уступим. Иначе мы, афиняне, напрасно приобретали бы самый многочисленный из эллинских флотов, если бы согласились уступить командование на море сиракузцам, к тому же мы древнейший народ, единственный из всех эллинов, не переменявший места жительства. Потом, даже поэт Гомер сказал, что из среды афинян явился под Трою человек наиболее искусный в командовании войском и вооружении его. Поэтому‑то мы не заслуживаем упрека за такие речи».
