105. О колхах я могу сообщить еще кое‑что в доказательство родства их с египтянами. Так, только колхи и египтяне приготовляют полотно одинаковым способом; кроме того, весь образ жизни и язык обоих народов одинаковы. Правда, колхидское полотно эллины называют сардинским, а получаемое из Египта – египетским.
106. Большинства тех столпов, которые в разных странах водрузил египетский царь Сесострис, очевидно, нет более; но в Палестинской Сирии я сам видел столпы с такой надписью, как сказано выше, и с женскими половыми органами. В Ионии есть два изображения этого царя, высеченные в скале, одно на пути из Эфеса в Фокею, другое на пути из Сард в Смирну. На обоих местах высечена мужская фигура в четыре с половиной локтя вышиной, с копьем в правой руке и с луком в левой; остальное вооружение ее наполовину египетское, наполовину эфиопское; на груди от одного плеча до другого находится высеченная священными египетскими письменами надпись, гласящая так: «Плечами своими я приобрел эту страну». Кто и откуда изображенный человек, Сесострис поясняет не здесь, но в другом месте. По мнению некоторых, видевших изображения, это – фигура Мемнона; но они сильно заблуждаются.
107. Жрецы рассказывали, что царь Египта Сесострис на обратном пути вел за собою множество народа из покоренных им стран, а когда пришел в пелусийские Дафны, то брат, которому поручено было управление Египтом, пригласил на пир его самого и детей его, потом обложил дом дровами и велел их поджечь. Как скоро Сесострис заметил это, он посоветовался с супругой, которая всегда находилась при нем. Та посоветовала положить на дрова двух из шести их сыновей в виде моста через огонь, перейти по ним и таким образом спастись. Сесострис так и сделал: два сына были сожжены, а остальные вместе с отцом спаслись.
108. Возвратившись в Египет, Сесострис наказал брата, а с той толпой, которую привел с собой, поступил так: громадные камни, которые в его царствование доставлены были из храма Гефеста, притащены этими людьми; потом он заставил их выкопать все те каналы, которые имеются в настоящее время в Египте; этим, сами того не желая, они сделали Египет, ранее того удобный для езды верхом и в повозке, совершенно непроезжим. Действительно, с того времени Египет представляет равнину, хотя и гладкую, но непроходимую ни для лошадей, ни для повозок, виной этому каналы, многочисленные, идущие во всевозможных направлениях. Царь изрезал всю страну по следующему побуждению: все те египтяне, которые жили в городах не при реке, но в глубине материка, лишались воды всякий раз, как Нил входил в русло, и вынуждены бывали пить солоноватую воду, добываемую из колодцев. Ради этого Египет и был так изрезан каналами.
109. Жрецы же рассказывали, что этот царь разделил страну между всеми египтянами, причем все они получили по одинаковому четырехугольному участку земли; этим он создал для себя доходы, приказав уплачивать ежегодно известный налог. Если река отрывала кусок от какого‑нибудь участка, то владелец его являлся к царю и объявлял о случившемся. Царь посылал нескольких людей для осмотра и измерения, насколько потерпевший участок уменьшился, дабы впредь владелец его платил все‑таки соответственно установленному первоначально налогу. Мне кажется, таково было происхождение геометрии, из Египта перешедшей в Элладу. Что касается солнечных часов, солнечного показателя и деления дня на двенадцать частей, то все это эллины заимствовали от вавилонян.
110. Сесострис один только из египетских царей владычествовал над Эфиопией. Памятниками по себе он оставил два каменных изображения перед храмом Гефеста, в тридцать локтей каждое, его самого и супруги его, а также четыре изображения сыновей – в двадцать локтей каждое. Много времени спустя жрец Гефеста не позволил персидскому царю Дарию поставить свое изображение впереди двух первых; жрец при этом заметил, что Дарий не совершил столько дел, сколько совершено было царем Сесострисом Египетским, а именно: Сесострис покорил не меньше народов, как и Дарий, а сверх того и скифов, которых Дарий не мог одолеть. Поэтому несправедливо было бы поставить его изображение впереди памятников Сесостриса, так как подвигами он не превзошел этого последнего. Как рассказывают, Дарий согласился с этим замечанием.
111. По смерти Сесостриса царскую власть наследовал, как говорят, сын его Ферон, который не совершил ни одного военного похода и случайно ослеп вот при каких обстоятельствах. Однажды в его царствование вода в реке поднялась выше, нежели когда‑либо, до восемнадцати локтей, так что затопила поля; от сильного ветра заволновалась река. Царь в исступлении схватил копье и бросил его в самую пучину реки; немедленно после этого он заболел глазами и ослеп. Десять лет он был слепым; на одиннадцатом году царь услышал изречение оракула, что в городе Буто, гласившее, что время наказания его исполнилось, что он прозреет, если промоет себе глаза мочой женщины, которая имеет сообщение только со своим мужем и других мужчин не знала. Он прежде всего испытал мочу собственной жены и когда не прозрел, подверг испытанию всех женщин подряд, пока наконец не прозрел. Тогда он собрал всех женщин, которых испытывал, кроме той, от мочи которой прозрел, в один город, именуемый теперь Эрифраболосом, и всех их сжег вместе с городом; на той женщине, от мочи которой прозрел, царь сам женился. За исцеление глаз он разослал дары во все известные храмы, между прочим, что особенно заслуживает упоминания, пожертвовал замечательные предметы в храм Гелиоса, именно два каменных обелиска, каждый обелиск из цельного камня, вышиной во сто, а шириной в восемь локтей.
112. По словам жрецов, после Ферона царскую власть наследовал житель Мемфиса, который по – эллински назывался Протеем. Еще и теперь есть в Мемфисе посвященное ему место, очень красивое и хорошо устроенное, лежащее к югу от храма Гефеста. В окрестностях его живут тирские финикияне, почему самое место называется Кварталом тирийцев. На той же площади Протея находится храм, называющийся храмом «чужеземной Афродиты». По моему предположению, это храм Елены, дочери Тиндарея. Действительно, я слышал рассказ, что Елена жила у Протея, притом храм носит название храма «чужеземной Афродиты»; между тем ни один из прочих храмов Афродиты так не называется.
113. На мои расспросы о Елене жрецы рассказывали следующее: с похищенной Еленой Александр отплыл из Спарты в родной город. Когда он был в Эгейском море, противные ветры отбросили его в Египетское море; отсюда, так как ветер не унимался, он приплыл к Египту, а в Египте к нынешнему так называемому Канобскому устью Нила и к рыбосолельням. Там на берегу стоял, да стоит еще и теперь храм Геракла. Если раб, чей бы он ни был, укроется в этом храме и отметит себя священными черточками в знак принадлежности божеству, то он становится неприкосновенным. Этот закон соблюдается неизменно издревле до нашего времени. Когда слуги Александра узнали о существовании такого закона в храме, они покинули Александра и, сидя в храме в качестве просителей божества, обвиняли Александра с целью навредить ему; при этом они рассказали все, как было с Еленой и какую обиду причинил Александр Менелаю. Во всем этом слуги обвиняли его в присутствии жрецов, а также блюстителя этого устья по имени Фонис.
