168. Из египтян только воины и жрецы пользуются большой привилегией, а именно: каждый из них получил по двенадцати полевых участков, свободных от налога, а участок содержит в себе сто египетских квадратных локтей; египетский локоть равняется самосскому. Этой привилегией пользовались все воины, но другая, следующая, распределялась между ними в известном порядке, причем никогда не пользовались ею все вместе, а именно: тысяча каласириев и столько же гермотибиев служили в течение года телохранителями при царе; они каждый день получали за это, помимо земельных участков, по пяти мин хлеба, по две мины говядины, по четыре меры вина. Всегда выдавалось это тем, которые исполняли службу телохранителей.
169. Априй со своими наемными солдатами, а Амасис со всеми египтянами сошлись у города Момемфиса, и там завязалась битва. Иноземцы дрались храбро, но, сильно уступая неприятелю в численности, потерпели поражение. Говорят, Априй был настроен так, что самое божество, казалось ему, не в силах было бы заставить его отказаться от царской власти, – таким несокрушимым считал он свой престол. Теперь, разбитый в сражении и взятый в плен, он отведен был в город Саис, в тот дворец, который прежде был его, а теперь принадлежал Амасису. Некоторое время его содержали здесь, в царском дворце, и Амасис обходился с ним хорошо. Наконец, египтяне стали укорять его в несправедливости за то, что он так содержит злейшего врага их и своего; тогда Амасис выдал Априя египтянам. Они задушили его и похоронили в фамильной гробнице, находящейся в святилище Афины, очень близко к алтарю, на левой стороне от входа. Всех царей из своего округа саисцы погребли в этом святилище. Правда, гробница Амасиса стоит дальше от алтаря, нежели гробница Априя и его предков, но и она помещалась во дворе святилища. Гробница Априя представляет обширную каменную залу, обставленную колоннами в виде пальм и вообще разукрашенную; в зале есть две двери, а между ними царская гробница.
170. В Саисе – в святилище Афины, позади храма, вдоль всей стены его – есть гробница того божества, назвать которое по имени в этом случае я считаю для себя грехом. В ограде храма стоят два больших каменных обелиска, а подле них озеро с каменным цоколем и по краям прекрасно отделанное; озеро это, как мне кажется, такой же величины, как и то, которое находится на Делосе и называется Колесовидным.
171. На этом озере египтяне устраивают мимические представления страстей божества, именуемые мистериями. Хотя я знаю это таинство во всех подробностях, но благоговейно умолчу о нем; умолчу также и о празднестве Деметры, которое эллины называют Фесмофориями, за исключением разве таких подробностей, о каких не грешно говорить. Дочери Даная вывезли это празднество из Египта и научили ему пеласгийских женщин. Впоследствии, когда жители Пелопоннеса были вытеснены дорянами, празднество это исчезло; сохранили его только те пелопоннесцы, которые остались в своей земле и не были вытеснены, а именно аркадцы.
172. По низвержении Априя воцарился Амасис; родом он был из Саисского округа, из города по имени Сиуф. Первое время египтяне пренебрегали Амасисом и нисколько не ценили его, так как ранее того он был простым гражданином незнатного рода. С течением времени он расположил египтян к себе ловким и грубым средством, а именно: у него было множество различных сокровищ, в числе их золотая лохань, в которой сам Амасис и все его застольники обмывали себе ноги. Лохань эту он изломал в куски, сделал из нее кумир божества и поставил его на самом видном месте в городе. Египтяне подходили к кумиру и оказывали ему большое почтение. Узнав о таком поведении горожан, Амасис созвал египтян и объяснил им, что кумир сделан из лохани, в которую прежде египтяне плевали, мочились, в которой мыли ноги, а потом ей же оказывают большое почтение. То же самое, что с лоханью, случилось, сказал он, и с ним самим: хотя прежде он был простым гражданином, но в настоящее время – царь их, а потому советовал им чтить его и высоко ценить.
173. Таким‑то образом Амасис расположил к себе египтян и подчинил их. Порядок занятий его был таков: рано утром, когда городская площадь не наполнялась еще народом, он усердно занимался текущими делами, потом пил, шутил со своими застольными товарищами, неприлично дурачился с ними и забавлялся. Друзья его смущались этим и с целью подействовать на него говорили: «Ты ведешь себя, царь, несогласно со своим достоинством, потому что слишком предаешься грубым забавам. На важном посту следует и сидеть важно и весь день проводить в занятиях. Тогда и египтяне сознают, что ими управляет великий человек, и будут прославлять твое имя. Теперь ты поступаешь совсем не по – царски». Царь на это отвечал им: «Владеющие луком натягивают тетиву, когда имеют нужду в луке, и отпускают ее, когда лук более не нужен; если бы тетива оставалась натянутой все время, лук лопнул бы, и им нельзя было бы воспользоваться в случае нужды. Так и с человеком: если бы человек пожелал заниматься делами непрерывно и совсем не отдыхал бы в забавах, то, наверное, он незаметно для себя или сошел бы с ума, или совсем отупел бы. Я знаю это и потому отдаю свою долю и труду, и забаве». Так он отвечал друзьям своим.
174. Об Амасисе, впрочем, говорят, что, еще будучи простым гражданином, он любил выпить, веселиться и вовсе не любил серьезных занятий. Когда вследствие пьянства и развлечений он впадал в нужду, то бродил по окрестностям и воровал. Когда обворованные утверждали, что вещи их у него, а он отрицал это, то его водили к оракулу, какой был в той местности. Во многих случаях оракулы изобличали его, а в других оправдывали. Став царем, он поступил так: о храмах всех тех божеств, которые не признавали его вором, он вовсе не заботился, ничего не жертвовал на содержание их, не совершал в них жертв, ибо они ничего не заслуживали, а прорицания их считал лживыми; напротив, о всех тех божествах, которые объявляли его вором, он очень заботился как о божествах действительных и владевших правдивыми прорицаниями.
175. В Саисе в честь Афины Амасис соорудил достойный удивления портик, далеко превзошедший портики всех строителей высотой и обширностью, величиной и достоинством камней. Потом поставил он огромные колоссы и длиннейшие мужские сфинксы, кроме того, велел свозить необычайной величины камни на сооружение храма. Часть камней была доставлена из каменоломен, что подле Мемфиса, другая часть, громаднейшие камни, доставлена из города Элефантины, отстоящего от Саиса на двадцать дней плавания. Но более всего удивляет меня следующее: он велел перевезти из города Элефантины монолитный храм, доставка которого продолжалась три года, а заняты были ею две тысячи человек, причем все они были кормчими. Что касается размеров покоя, то длина его снаружи двадцать один локоть, ширина четырнадцать, а высота восемь локтей. Таковы размеры того монолитного покоя снаружи, а изнутри длина восемнадцать локтей и двадцать пальцев, ширина двенадцать, а высота пять локтей. Находится этот священный покой у входа в святилище; внутрь святилища не втащили его, как говорят, по следующей причине: в то время, когда покой тащили, архитектор сильно стонал и утомлялся работой, которая тянулась так долго; Амасис придал этому большое значение и не позволил тащить храм дальше. Другие рассказывают, что один из рабочих, занятых передвижением покоя, был раздавлен и что из‑за этого покой и не был втащен внутрь святилища.
