13. Покинув поле сражения, египтяне бежали в крайнем беспорядке и загнаны были в Мемфис. Тогда Камбис отправил к ним вверх по реке на митиленском судне своего посла, перса по происхождению, с предложением мира. Но когда египтяне увидали, что к Мемфису подошел этот корабль, толпой бросились с укреплений, разбили корабль, людей изрубили в куски и с телами их вернулись на укрепления. После этого египтяне были осаждены и спустя некоторое время сдались. Судьба Египта устрашила смежных с египтянами ливийцев, которые и сдались персам без боя, сами наложили на себя дань и послали Камбису подарки. Подобно ливийцам поступили, будучи также перепуганы, киренцы и баркейцы. Камбис принял благосклонно присланные от ливийцев подарки, а подарками киренцев остался недоволен, потому, мне кажется, что они были незначительны: киренцы прислали всего пятьсот мин серебра; он взял серебро и собственноручно разбросал его своим солдатам.
14. На десятый день по взятии акрополя в Мемфисе Камбис посадил в предместье на посрамление египетского царя Псамменита после шести месяцев царствования; он посадил там царя вместе с другими египтянами и подверг его мужество следующему испытанию: дочь царя велел одеть в рабское платье и вместе с другими избранными девушками знатнейших египетских семейств послал с кувшинами по воду; другие девушки были одеты так же, как и царская дочь. Когда девушки с воплями и жалобами проходили мимо отцов своих, эти последние при виде позора детей громко рыдали вместе с ними; один Псамменит, взглянув и поняв все, молча поник головой. Когда девушки с водой прошли, Камбис послал царского сына вместе с другими египтянами, его сверстниками в числе двух тысяч человек; все они имели веревки на шее и были взнузданы; так вели их на казнь в отмщение за тех митиленцев, которые погибли в Мемфисе вместе с кораблем. Такой приговор постановили царские судьи, а именно казнь десяти знатнейших египтян за каждого убитого. Псамменит видел, как осужденные проходили мимо, понял, что идущий во главе египтян сын его будет казнен, но он держал себя так же, как и при виде дочери, тогда как все прочие египтяне, сидевшие подле него, плакали и громко выражали свое отчаяние. Когда и эти прошли, случилось следующее: один из застольных друзей Псамменита, человек довольно старый, потерявший все состояние и впавший в нищету, просил милостыни у солдат и проходил мимо сына Амасиса, Псамменита, и сидевших с ним в предместье египтян. Увидев его, Псамменит громко зарыдал, назвал друга по имени и бил себя по голове. Подле него находилась стража, которая докладывала Камбису обо всем, что делал Псамменит каждый раз при виде проходящих. Камбиса удивил поступок Псамменита, и он через своего вестника спросил его: «Царь Камбис спрашивает тебя, Псамменит, почему ты не вопил, не плакал при виде опозоренной дочери, при виде сына, ведомого на казнь, но этими знаками скорби почтил нищего, который, как царь слышал, вовсе даже не родственник тебе». В ответ на это Псамменит сказал: «Собственное мое горе, сын Кира, слишком велико для того, чтобы его оплакивать; но достойно слез бедствие друга, который на пороге старости от довольства и счастья перешел к нищете». Замечание это Камбис нашел верным. По словам египтян, Крез, сопровождавший Камбиса в Египет, заплакал, равно как и присутствовавшие здесь персы. Сам Камбис был тронут и тотчас велел спасти царского сына от рук палачей, а самого Псамменита доставить из предместья к нему.
15. Однако посланные не нашли уже юноши в живых, так как он был казнен первым; самого Псамменита они взяли с собой и привели к Камбису. С этого времени он жил у Камбиса, не испытывая никакой обиды; мало того: если бы он сумел остаться спокойным и не замышлять козней, то получил бы в управление Египет, потому что персы обыкновенно относятся почтительно к царским детям. Что такое поведение составляет их правило, в этом можно убедиться по многим случаям, между прочим, на примере сына Инара, Фаннира, которому отдана была такая самая власть, какая принадлежала отцу его, и на примере Павсириса, сына Амиртея; и этот последний получил власть, принадлежавшую его отцу. Между тем никто не причинил персам больше вреда, как Инар и Амиртей. Теперь Псамменит понес наказание за злоумышление: он уличен был в подстрекательстве египтян к восстанию. Узнав об этом, Камбис велел напоить его бычьей кровью, и Псамменит тотчас умер. Таков был его конец.
16. Из Мемфиса Камбис перешел в город Саис ради того, что он действительно там и сделал, а именно: вошел во дворец Амасиса и тотчас распорядился выбросить вон из гробницы труп царя; когда это было исполнено, он велел стегать труп бичом, оборвать на нем волосы, колоть его и вообще наносить всевозможные оскорбления. Когда исполнители царских приказов наконец утомились – потому что труп был бальзамирован, выдерживал все и не распадался на части, – Камбис отдал нечестивое приказание сжечь труп. Между тем персы почитают огонь за божество. Действительно, сжигание трупов вовсе не в обычае ни у персов, ни у египтян: у персов по причине, сказанной выше, именно потому, что они считают непозволительным давать божеству тело человека, у египтян же потому, что огонь считается у них одушевленным существом, которое пожирает все, что бы ни приняло, и потом, насытившись едой, умирает вместе с пищей. Вот почему у них строго воспрещается отдавать трупы зверям на съедение, и потому они бальзамируют трупы, чтобы не оставлять их в земле на съедение червям. Таким образом, Камбис отдал приказание, противное обычаям обоих народов. Впрочем, как говорят египтяне, жертвой истязаний был не Амасис, а какой‑то другой египтянин, одинакового роста с Амасисом; оскорбляя его, персы думали, что оскорбляют Амасиса. Рассказывают, что Амасис был предупрежден оракулом относительно того, что случится с ним после смерти, и потому во избежание угрожающего позора похоронил этого человека, умершего в то время, а теперь избитого бичом, в своем собственном склепе, у входа в него, а себя завещал сыну похоронить в наиболее углубленной части усыпальницы. Однако мне кажется, что Амасис вовсе не делал таких распоряжений касательно погребения себя и того человека и что это не более как праздная болтовня египтян.
17. После этого Камбис вознамерился совершить три военных похода: один против карфагенян, другой против аммониев и третий против долговечных эфиопов, живущих в Ливии у Южного моря. Против карфагенян он решил снарядить флот, против аммониев часть пехоты, а к эфиопам послал прежде всего соглядатаев для удостоверения в том, действительно ли там находится «солнечный стол», помещаемый в земле этих эфиопов, и вообще для осмотра страны под предлогом преподнесения подарков эфиопскому царю.
18. О «солнечном столе» рассказывают так: это – луг в городском предместье, покрытый вареным мясом всякого рода четвероногих; куски мяса тайком приносят туда по ночам все должностные лица народа, а днем каждый желающий идет на луг и ест это мясо, причем туземцы говорят, будто бы каждую ночь сама земля производит его. Таков, по рассказам, «солнечный стол».
19. Решив послать соглядатаев, Камбис немедленно вызвал из города Элефантины из племени ихтиофагов* нескольких людей, знающих эфиопский язык. В ожидании их Камбис отправил флот против Карфагена. Но финикияне отказались исполнить его приказание, так как они были связаны грозными клятвами не совершать нечестия и не ходить войной на родных детей. За отказом финикиян никакой другой из подвластных народов не мог поставить годного для этого похода войска. Таким образом, карфагеняне избегли порабощения персами. Камбис не считал себя вправе употребить насилие по отношению к финикиянам, потому что они подчинились персам добровольно и вся морская сила персов держалась на финикиянах. Также добровольно подчинились персам и жители Кипра, которые участвовали в походе на Египет.
