В беспокойные минуты вынужденного безделья, пока работала группа предварительного планирования, Уиттакер, Урмсон и Петерсон обсуждали план действий. Первые соревнования, проходившие полтора года назад, были свежи в памяти у всех. В тот раз они сосредоточились на скорости и, может быть, заставили Sandstorm действовать на пределе ее возможностей и за этим пределом.
Поэтому в этот раз тройка решила воспользоваться тактикой «зайца и черепахи». Одна из машин пойдет в комфортном для нее режиме – так медленно, что до финиша она доберется обязательно. Таким образом, если никто больше не сможет финишировать, у Red Team, по крайней мере, будет машина, которая прошла всю дистанцию.
Sandstorm систематически отставала от Highlander по скорости на 10 %, что инженеры связывали с подвеской компьютерного контейнера: из-за его колебаний машине было труднее определить свое местоположение. Поэтому Highlander должен был стать «зайцем» Red Team. Sandstorm отводилась роль «черепахи».
На участках, которые группа предварительного планирования относила к «умеренно сложным», Highlander должен был идти на 20 % быстрее Sandstorm. На «совершенно безопасных» отрезках, решил Уиттакер, Sandstorm разрешено разгоняться до 43 км в час, а Highlander – до 48, то есть на 12,5 % больше. Нужно рассчитывать, говорил Ред, что Highlander пройдет трассу за 6 часов 19 минут со средней скоростью в 38 км в час. Запасной вариант, Sandstorm, должна придти к финишу через 7 часов 1 минуту.
Урмсон и другие члены Red Team наблюдали за ходом гонки из палатки Стэнфорда, потому что оттуда открывался самый лучший вид. Highlander был первым на стартовой позиции. Первые несколько миль он возглавлял гонку. Затем, почти через 27 км, у него начались проблемы. Заглох двигатель, машина остановилась, затем снова двинулась вперед. Во время подъема в горку двигатель заглох снова. В этот раз машина стала скатываться вниз. Со второй попытки она преодолела подъем, но тем не менее на испытаниях ничего подобного не происходило.
Люди из Red Team находились на наблюдательных постах, устроенных DARPA вдоль маршрута. Пришло несколько сообщений, что на 72-м км двигатель, по-видимому, заглох еще раз. Из-за того что двигатель постоянно глох, он не мог вращать генератор, поставляющий электроэнергию для датчиков. Вспомогательные аккумуляторы давали ток, но его было недостаточно для питания основного лидара. В результате карданов подвес, по словам группы, которая вела съемки с вертолета, оказался сориентирован перпендикулярно направлению движения, а в этом положении он бесполезен.
Полуживой робот замедлил ход настолько, что покинувший стартовую позицию вторым Stanley догнал его через 118 км. DARPA гарантировало, что роботы будут перемещаться в «статичной среде», то есть в их поле зрения ничто двигаться не будет. Чтобы Stanley и Highlander не мешали друг другу, DARPA при помощи радиопередатчика остановила Stanley на 2 минуты 45 секунд. Однако, возобновив движение, он вскоре нагнал Highlander второй раз. На этот раз DARPA остановила его на 6 минут 35 секунд. Это не помогло, и Stanley нагнал соперника в третий раз. Наконец, на отметке в 163,3 км, через 5 часов 24 минуты 45 секунд с начала соревнований, DARPA остановило Highlander, дав Stanley возможность обогнать его и занять место во главе гонки. «Stanley обогнал Highlander», – объявил Тетер в шатре наблюдателей, и Трун подпрыгнул от радости.
Вскоре, через 6 часов 53 минуты 58 секунд, Stanley стал первым роботом, которому удалось завершить трассу DARPA Grand Challenge. Тетер лично дал отмашку флагом в черно-белую клетку, когда робот пересекал финишную прямую.
Sandstorm вышла на трассу в 6:50 утра. Робот покинул стартовую позицию с характерным дизельным рыком. Машина успешно прошла через первый, второй и третий тоннели, хотя ошибка в программном обеспечении помешала лидару увидеть их стены. На самом деле, она вела себя безукоризненно в течение 6 часов 30 минут, когда слегка царапнула бортом стену каньона в самом узком месте маршрута. Sandstorm пересекла финишную прямую через 7 часов и 4 минуты после выхода со стартовой позиции, отклонившись всего примерно на 1 % от показателя, на который рассчитывали инженеры. Она сделала именно то, для чего ее предназначали, причем справилась с задачей отлично: пришла второй, если считать по времени. А третьим на финиш приковылял Highlander, затратив 7 часов 14 минут, то есть на 55 минут больше, чем закладывала для него Red Team. В итоге финиша смогли достичь всего пять роботов.
Разумеется, Трун был на седьмом небе. В тот же день он вместе со своей командой поднялся на пьедестал, чтобы получить чек на 2 млн долл. Но не меньше, чем получение большой суммы денег, его радовал другой аспект победы – можно сказать, что она придавала новый смысл существованию робототехники как отрасли. Десятью годами позже общественное мнение относительно робототехники изменилось, конечно. Но тогда, в 2005 году, она связывалась в воображении публики с проектами типа робота-экскурсовода Минервы, которой Трун занимался в 1998 году, – новинка, любопытная к тому же, но никак не связанная с чьей-либо каждодневной жизнью. Другое дело – беспилотный автомобиль. Конечно, вторые гонки DARPA Grand Challenge создавали специально смоделированную среду, отличную от реального мира, – на трассе могли двигаться только автомобили-участники и ничто больше. Тем не менее это был реальный шаг вперед по направлению к настоящим беспилотным автомобилям, которые – и это понимали все, – если когда-либо станут реальностью, изменят нашу жизнь. Стоя перед репортерами, лихорадочно пишущими в блокноты, фотографами и видеооператорами, старающимися не упустить ни одного кадра, и ликующей толпой зрителей, поздравляющей их с победой, Трун и его товарищи по команде наслаждались выпавшим на их долю вниманием. Они видели в нем свидетельство того, что мир наконец начинает осознавать потенциал выбранной ими области деятельности.
Трун был великодушным победителем. «Мы все как отрасль смогли разработать те пять машин, которые завершили гонку, – сказал он. – На самом деле это наша общая победа».
Едва ли можно сказать, что Red Team разделяла его чувства. Досадно было потратить месяцы на испытания Sandstorm и Highlander на самых трудных в мире дорогах, а затем обнаружить, что трасса была еще легче, чем в первый раз. Также досадно было осознавать, что Highlander, судя по его результату в квалификационных заездах, должен был победить. Не менее досадным было понимание, что, если бы руководство группы разрешило Sandstorm идти в полную силу, а не осторожничать и не ограничивать ее скорость, ее самый первый робот тоже вполне мог обогнать Stanley. По обоим пунктам Трун был с ними согласен. «Stanley победил по чистой случайности, – говорил он позднее. – Мы выиграли из-за поломки двигателя в команде Карнеги – Меллона, только и всего».
«Соревнования полностью строились по принципу “победитель забирает все”, – вспоминал Урмсон больше десяти лет спустя. – Приза за второе место не было. На тот момент это означало три года из жизни каждого члена команды. Это было жестоко. Я помню, как выглядел Ред после того, и… я никогда не видел его таким раздавленным, ни до, ни после».
«Это был один из худших провалов во всей моей жизни, – сказал Ред, принимая на себя всю полноту ответственности за те события, которые он до сих пор считает поражением. – Я подвел команду. Я подвел многих. Во многих смыслах я подвел еще большее число людей. Я подвел все профессиональное сообщество и мир в целом, лишив его возможности увидеть самые передовые на тот момент достижения, оценить наш прогресс и составить себе представление, как может выглядеть будущее».
