— Вы считаете, что у вас есть право представлять доказательства более чем по одному совершенному преступлению, господин окружной прокурор? — спросил судья Винтерс.
— Нет, я представляю улики только против обвиняемых в убийстве Хартли Бассета. Сейчас я хочу представить доказательство для объяснения мотива.
— Хорошо. Но вы должны ограничиться только этой целью, — сказал судья Винтерс.
Бергер открыл еще один конверт, достал из него искусственный глаз и положил в раскрытую ладонь эксперта.
— Что вы можете сказать про этот глаз, мистер Бейтс?
— Он не так тщательно сделан, как предыдущий. Я сказал бы, что это глаз серийного производства, не изготовленный на заказ для конкретного человека. Такие партии обычно заказывают магазины оптики в больших городах.
— Почему вы так считаете?
— Изначально он изготавливался, как обычный глаз, то есть в пару живому глазу. Но уже после того, как он был покрыт хрусталем, его попытались превратить в налитый кровью глаз, и явно делали это поспешно. Видите вот эти маленькие «кровеносные сосуды», которые создают впечатление налитого кровью глаза? Они добавлены поверх хрусталя. Никакого обесцвечивания не наблюдается, поэтому я считаю, что этот глаз не носили или носили очень непродолжительный период времени, и уж точно его не носил тот человек, который использовал первый представленный мне глаз.
— Можем ли мы приобщить этот глаз к делу как вещественное доказательство «Б» со стороны обвинения?
— Возражений нет, — сказал Мейсон.
— Глаз приобщается к делу в качестве вещественного доказательства, — объявил судья Винтерс.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — повернулся Бергер к Мейсону.
— А зачем человеку налитый кровью глаз, мистер Бейтс? — спросил Перри Мейсон будничным тоном.
— Видите ли, некоторые люди очень болезненно относятся к тому, что им приходится носить вставные глаза. Они не хотят, чтобы другие знали о том, что у них нет глаза. Поэтому они предпринимают меры предосторожности, чтобы другие этого не обнаружили и специально заказывают глаза для ношения вечером, во время болезни, когда живой глаз воспален.
— Другими словами, трудно определить, что у человека искусственный глаз?
— Очень трудно.
— А почему нужен отдельный глаз для ношения вечером?
— Потому что у живого глаза в течение дня меняется размер зрачка. При ярком освещении зрачок сужается. Вечером, при искусственном свете зрачок расширяется.
— То есть практически невозможно определить, что у человека хорошо сделанный искусственный глаз?
— Невозможно, если нет проблем с глазницей, а глаз хорошо подогнан под форму глазницы.
— А двигаться и вращать искусственный глаз может?
— Да.
— Как искусственный глаз удерживается в глазнице?
— С помощью вакуума. Глаз вставляется так, чтобы между ним и глазницей не осталось воздуха. Он как бы прилипает к глазнице.
— Удалить глаз сложно?
— Это несложно, если есть навык. Нужно оттянуть веко вниз так, чтобы между глазом и стенкой глазницы попал воздух. Тогда глаз легко извлекается.
— Человек, который носит глаз, сам может это сделать?
— Да. Нужно только оттянуть веко.
— Сильно?
— Сильно.
— Значит, если человек с хорошо подогнанным искусственным глазом, совершая убийство, склоняется над человеком, которого он убивает, искусственный глаз не может случайно выпасть из глазницы?
Зрители в заполненном до отказа зале суда резко вдохнули воздух, поняв, к чему клонит Мейсон.
— Это практически невозможно.
— Значит, если убийца, выходя из помещения, где он совершил убийство, продемонстрировал пустую глазницу, то он сделал это потому, что сам преднамеренно извлек искусственный глаз из глазницы, так?
— Да. При условии, что убийца носил хорошо подогнанный искусственный глаз.
— Такой, как окружной прокурор демонстрировал вам первым, и который, как заявляют, был обнаружен в руке мистера Хартли Бассета?
— Да.
— По вашему мнению, этот глаз был хорошо подогнан?
— Да, сэр. Он был сделан настоящим мастером.
— Это все, мистер Бейтс. Спасибо, — поблагодарил Мейсон.
Бергер склонился вперед и нахмурился. Выглядел он обеспокоенным.
— Приглашайте следующего свидетеля, — приказал судья Винтерс.
— Мистер Джексон Селби.
Это оказался мужчина в очень хорошо пошитом костюме и рубашке с высоким накрахмаленным воротничком. Он вышагивал с важным видом, затем поднял правую руку, чтобы дать клятву свидетеля, и стало видно, что у него сделан маникюр. Потом он прошел к месту для дачи свидетельских показаний, поправил брюки, положил ногу на ногу и улыбнулся Бергеру. Он вел себя как человек, привыкший отдавать приказы и быстро решать проблемы.
— Представьтесь, пожалуйста, — сказал Бергер.
— Джексон Селби.
— Место работы?
— Управляющий «Даунтаунской оптической компанией».
— Вы давно работаете управляющим этой компанией?
— Четыре года.
— Где вы работали до этого?
— В той же компании начальником отдела. Меня повысили, и я стал управляющим.
— В вашей компании имеется запас искусственных глаз, мистер Селби?
— Да, сэр, большой запас и выбор.
— Эти глаза также тщательно выполнены, как и глаза, изготовленные мастерами, о которых во время дачи свидетельских показаний говорил мистер Бейтс?
— Они хорошо сделаны. Мы предлагаем глаза разной цветовой гаммы, чтобы легко было подобрать пару к настоящему глазу. Они достаточно хорошо изготовлены, чтобы соответствовать любому живому глазу и удовлетворять запросы наших клиентов.
— Предлагает ли ваша компания так называемые налитые кровью глаза, где по белку нанесены яркие красные капилляры?
— Нет, сэр.
— Почему нет?
— Потому что такие глаза требуются только людям, которые прилагают большие усилия, чтобы никто не узнал об использовании ими искусственных глаз. Такие люди обычно заказывают у известных мастеров изготовление глаз в точном соответствии с их собственными. Наши покупатели не хотят тратить лишние деньги.
— Вас когда-нибудь просили изготовить налитые кровью глаза на заказ? — спросил Бергер.
— Да, сэр, один раз.
— Что именно вас попросили сделать?
— Нам предложили взять серийный глаз и добавить кровеносные сосуды, используя очень тонкое красное стекло. Оно как раз производится для изготовления «кровеносных сосудов».
