— Значит, младшего Маклейна убили потому, что он собирался все рассказать, — сделал вывод Бергер.
— Вероятно, — согласился Мейсон.
— Но почему, черт побери, человек, который убил Маклейна, вложил ему в руку стеклянный глаз? Вероятно, это сделал Коулмар. Зачем?
Перри Мейсон невинно посмотрел на окружного прокурора:
— В конце концов, Бергер, нельзя ответить на все вопросы с помощью дедуктивного мышления. Готов признаться, что я выдохся. У меня нет ответа на этот вопрос.
Бергер неотрывно смотрел на него. Мейсона спокойно курил. Судья Винтерс медленно кивнул.
— Ясно, нельзя с самого начала позволять множеству лишних деталей затмевать свой разум. Нужно сосредотачивать внимание на очевидном, — объявил судья.
Перри Мейсон потянулся и кивнул, потом посмотрел на часы:
— Мне хотелось бы услышать, как там дела у сержанта Холкомба. Надеюсь, что он возьмет Коулмара без стрельбы.
— Мейсон, вам нужно было идти в детективы, а не адвокаты, — заметил Бергер.
— Спасибо. Но у меня неплохо получается и то, чем я занимаюсь.
— Но откуда вы знали, что я клюну на эту Тельму Бевинс и прикажу доставить ее в зал суда? — спросил Бергер.
— Потому что я слишком старый боец и никогда не недооцениваю противника, — ответил Мейсон. — Я знал, что вы каким-то образом доставите ее сюда. Я все рассчитал: у вас оставалось время доставить ее в суд, как неожиданно найденную свидетельницу, чтобы сбить меня с толку и нарушить мои планы. Я предположил, что вы поступите именно таким образом.
— Вы ничего ей не рассказывали о своих планах?
— Нет. Я решил, что чем меньше она знает, тем меньше ей придется рассказывать. Я знал, что если она скажет вам правду, то вы подумаете, что она лжет.
— Откуда вы знали, что мы сможем ее сюда доставить?
— Я был уверен в ваших способностях Бергер.
Прокурор вздохнул, встал и начал мерить шагами кабинет.
— Теперь, после того, как вы объяснили, все стало просто и ясно, — признал он. — Но, Боже, я был готов поклясться, что Брунольд совершил это убийство с помощью и при молчаливом согласии миссис Бассет. Я намерен был вести против них дело и потребовал бы смертного приговора, по крайней мере, для Брунольда.
Он рухнул в кресло и замолчал.
— Вам, господин адвокат, следовало бы предупредить меня и, так сказать, сделать участником устроенного вами представления, чтобы я не выглядел смешно и нелепо во время слушания, — сказал судья Винтерс печальным голосом.
Мейсон улыбнулся:
— Простите меня, Ваша честь, и поймите правильно: мои слова ни в коем случае не подразумевают неуважение, но если бы вы, по вашему собственному выражению, не выглядели смешно и нелепо, то не выглядели бы и убедительно.
Мгновение судья Винтерс хмурился, затем уголки его губ поползли вверх:
— Хорошо, пусть будет по-вашему.
Перри Мейсон затушил сигарету, посмотрел на часы и закурил еще одну. Бергер опять повернулся к Мейсону:
— И что мне теперь говорить газетчикам? Как я вообще теперь перед ними появлюсь?
— Забирайте все себе, — Мейсон сделал широкий жест рукой.
— Что «все»?
— Приписывайте себе все заслуги. Скажите, что все делалось по договоренности со мной с целью поймать истинного убийцу.
Глаза Бергера загорелись. В нем проснулся интерес. Внезапно дверь распахнулась. В кабинет ворвались три журналиста и набросились на Бергера с вопросами.
— Минутку! Что случилось? — спросил окружной прокурор.
— Стрельба в аэропорту. Сержант Холкомб ранен, Коулмар убит. Как туда попал Коулмар? Что он там делал? Почему сержант Холкомб за ним поехал?
Один из журналистов отделился от группы и схватил Мейсона за руку.
— Что произошло, Мейсон? — закричал он. — Объясните нам все. Это же самое громкое дело, в котором вы…
— Мистер Бергер сделает заявление для прессы от имени нас обоих, — заявил адвокат. — А пока, господа, простите, мне нужно вернуться к себе в контору.
Глава 18
Перри Мейсон откинулся на спинку крутящегося кресла. На письменном столе перед ним лежал ворох газет.
— Молодец сержант Холкомб. Я знал, что он смелый парень.
— Я думала, что ты его ненавидишь, — сказала Делла Стрит.
— Его глупость временами меня раздражает, — согласился Мейсон. — Но он попадает в такие ситуации только благодаря своему рвению и усердию. Значит, Коулмар выхватил револьвер и пытался прорваться с боем, когда понял, что загнан в угол?
Делла Стрит кивнула.
— Во многом эта последняя сцена типична для них обоих, — высказал свое мнение Мейсон. — Сержант Холкомб принесся в аэропорт, включив сирену на полную мощность.
— Но он не мог не включить сирену, чтобы добраться в аэропорт вовремя с таким-то движением.
— Конечно, для того, чтобы нестись по улицам, он должен был включить сирену. Но не после того, как он оказался на территории аэропорта. Конечно, Коулмар понял, что это означает. Он спрятался в туалете, приложил глаз к замочной скважине и стал ждать, что будет дальше. Через некоторое время Холкомб пошел туда. Коулмар разбил на двери стеклянную вставку и открыл огонь. Если бы он так сильно не нервничал, то убил бы Холкомба с первого выстрела. До этой минуты сержант действовал так, как он действует всегда. Шел напролом, напортачил везде, где только мог. Он, можно сказать, предупредил Коулмара о своем появлении, примчавшись с воющей сиреной. После того, как он осмотрел зал ожидания, он должен был понять, что Коулмар спрятался в туалете. И он на самом деле понял или подозревал это, о чем свидетельствует то, что он туда направился, но шел он к входу широкими шагами. Если бы был умнее, то подошел бы к двери сбоку, распахнул ее, сам бы не входил, а только приготовил оружие и приказал Коулмару выходить. Но это не для Холкомба. Он шел по прямой. Но потом сержант проявил себя с той стороны, которая вызывает у меня уважение и восхищение. Его ранило в плечо пулей 45-го калибра. Если в тебя попадает такая пуля, да еще в плечо, делать больше ничего не хочется. Силы тебя покидают. А у него ведь тогда еще даже револьвера в руке не было.
Делла Стрит кивнула.
— Расскажи мне, что именно он сделал? — попросил Мейсон. — Выхватил револьвер из кобуры здоровой рукой?
— После этого выстрела он повернул к двери, сжал зубы и выхватил револьвер. Коулмар еще раз выстрелил, потом заперся в кабинке. Холкомб стал стрелять сквозь дверь. Причем пули легли по дереву так ровно, словно он тренировался на стрельбище.
Мейсон медленно кивнул:
— Хороший парень. Нужна настоящая смелость, чтобы так действовать. Адвокат взял со стола одну из газет. На первой полосе была напечатана большая фотография окружного прокурора Бергера, занимая место трех колонок текста. Под ней большими буквами был набран заголовок: «Победа окружного прокурора, хитро загнавшего в ловушку убийцу Хартли Бассета». Справа, чуть ниже красовалась фотография сержанта Холкомба. Газетная площадь между ними была заполнена схемой, показывающей, как сержант Холкомб приблизился к мужскому туалету, стрелял от бедра, а Коулмар прятался за дверью и выпускал в полицейского пули из револьвера.
