— Все это выглядит не слишком красиво. Может, вы слышали юридический термин «сокрытие преступления в корыстных целях»? В этом штате такое деяние преследуется по закону.
Эстер Линтен посмотрела на Мейсона оценивающим взглядом:
— Вы точно не из полиции? На самом деле только адвокат?
— Только адвокат.
— И что вы от меня хотите?
— Ну вот, наконец-то вы заговорили нормально.
— Я не говорю, я только слушаю.
— Вчерашний вечер вы провели вместе с Фрэнком Локком.
— Кто это сказал?
— Это я говорю. Вы с ним вместе поужинали, потом вернулись в этот номер, и он здесь оставался довольно долго.
— Я свободная, белая, совершеннолетняя женщина, — сказала она. — И я здесь живу. Мне кажется, что я имею полное право принимать у себя друзей мужского пола, если мне этого хочется.
— Конечно, у вас есть такое право. Теперь осталось только выяснить, достаточно ли у вас ума, чтобы понимать, с какой стороны ваш хлеб намазан маслом.
— Что вы имеете в виду?
— Что вы делали вчера вечером после возвращения в номер?
— Разговаривали о погоде, конечно.
— Прекрасно. Вы заказали в номер выпивку, сидели и болтали, потом глаза у вас стали слипаться, и вы заснули.
— Кто вам это сказал? — спросила Эстер Линтен.
— Это я вам говорю, — пояснил Мейсон. — И с этой минуты вы будете говорить то же самое. Вам сильно захотелось спать, и вы больше ничего не помните.
Она задумчиво смотрела на Мейсона:
— К чему это вы клоните?
Мейсон говорил тоном учителя, старающегося вбить в голову ученику трудный урок:
— Вы устали и выпили. Надели пижаму и заснули примерно без двадцати двенадцать. Вы не знаете, что было дальше. Не знаете, во сколько Фрэнк Локк ушел от вас.
— А мне какая польза от того, что я это скажу? — спросила Эстер Линтен.
Мейсон ответил небрежным тоном:
— Я думаю, что миссис Белтер не обратит внимания на то, сколько денег утекло со счета, если окажется, что вы заснули той ночью.
— Я не заснула.
— Подумайте об этом хорошенько.
Она смотрела на него оценивающим взглядом, но продолжала молчать. Мейсон подошел к телефону и позвонил в детективное агентство Дрейка.
— Ты знаешь, кто говорит, Пол, — сказал он после того, как в трубке прозвучал голос Дрейка. — Есть какие-нибудь новости?
— Есть, — сказал Дрейк. — Об Эстер Линтен.
— Рассказывай, — попросил Мейсон.
— Она победила на конкурсе красоты в Саванне. Тогда Эстер была еще несовершеннолетней и жила вместе с несовершеннолетней подружкой. Один тип соблазнил подружку, а потом убил. Он пытался скрыть преступление, но у него ничего не вышло. Его арестовали, и он предстал перед судом. Эстер Линтен изменила показания в последнюю минуту, и буквально вытащила этого типа из петли. Присяжные готовы были уже отправить его на эшафот. Он сбежал, пока дело не успели передать в следующую инстанцию. Его до сих пор не поймали. Зовут этого типа Сесил Доусон. Я попросил прислать описание, отпечатки пальцев, вообще все, что на него есть. У меня есть подозрение, что это может быть как раз тот человек, который тебя интересует.
— Отлично, Пол! — воскликнул Мейсон таким тоном, словно ожидал услышать именно это. — Очень вовремя ты мне сообщил. Продолжай работу в том же направлении. Я свяжусь с тобой через некоторое время.
Он повесил трубку и снова повернулся к девушке.
— Так что вы решили? Да или нет? — спросил адвокат.
— Нет. Как я вам уже говорила, я не меняю решений так легко.
Мейсон не сводил с нее глаз.
— Знаете, самое смешное в этом деле то, что это очень давняя история, — снова заговорил адвокат. — Она тянется из прошлого, и началась гораздо раньше шантажа. Эта история тянется с того самого времени, как вы изменили свои показания и позволили Доусону избежать виселицы. Когда он снова предстанет перед судом по обвинению в убийстве, вы окажетесь в весьма щекотливом положении из-за того, что продолжаете с ним встречаться и берете у него деньги. Вам будет предъявлено обвинение в лжесвидетельстве.
Эстер Линтен побледнела и продолжала неотрывно смотреть на адвоката большими темными глазами. Рот приоткрылся, и дыхание сбилось.
— Боже мой! — простонала девушка.
— Ну, так что? Вы заснули прошлым вечером? — спросил Мейсон.
— Это решит дело? — спросила Эстер Линтен, не сводя глаз с Мейсона.
— Не знаю. Это решит вопрос, с которым я пришел к вам, — заявил адвокат. — Но я не могу гарантировать, что больше никто не доберется до того, что произошло в Джорджии.
— Хорошо. Я заснула.
Мейсон встал и направился к двери.
— Не забудьте об этом, — сказал Мейсон на прощание. — Никто об этом не знает, только я. Если вы расскажете Локку о том, что я здесь появлялся и о предложении, которое я вам сделал, обещаю, что прослежу, чтобы вы ответили за все. И на этот раз сбежать вам не удастся.
— Не говорите глупостей. Я умею проигрывать и понимаю, когда нужно признать поражение.
Мейсон вышел из номера и закрыл за собой дверь. Адвокат спустился вниз, вышел из отеля, и поехал в ломбард Сола Стейнбурга на своей машине. Его владелец был полным, евреем в ермолке с проницательными, блестящими глазами и пухлыми губами, постоянно растянутыми в улыбке. При виде Мейсона он улыбнулся:
— Так-так, давненько я тебя не видел, друг мой!
Они пожали друг другу руки.
— Да, Сол, давно. А теперь у меня неприятности.
Владелец ломбарда закивал, потом потер руки:
— Когда у кого-то неприятности, он приходит к Солу Стейнбургу. Что у тебя стряслось, друг мой?
— Хочу тебя попросить кое-что для меня сделать, — сказал Мейсон.
Сол снова принялся кивать, причем очень активно:
— Я для тебя все сделаю, ты же знаешь. Конечно, дело есть дело. Если ты пришел с деловым вопросом, то мы должны подойти к нему соответствующим образом. Если же это не деловой вопрос, то ты знаешь, что я помогу, чем смогу.
В глазах у Мейсона заблестели искорки.
— Для тебя, Сол, это будет неплохая сделка, ты заработаешь на ней пятьдесят долларов, при этом ничего не вкладывая, — сказал Мейсон.
— Такие сделки я люблю, — рассмеялся толстяк. — Если я не должен ничего инвестировать, но при этом получу прибыль. Что я должен сделать?
— Покажи мне книгу регистрации проданного оружия, — попросил Мейсон.
Стейнбург достал из-под прилавка замусоленную регистрационную книгу, в которую вносились вид, марка и регистрационный номер оружия, а также данные покупателя, который заверял их своей подписью.
